Развод. Цена ошибки (СИ) - Королева Дарина - Страница 9

"Без записи".

Я пошатнулась, будто он ударил меня со всей силы.

Нет, не физически. Вадим бил и убивал меня морально, причиняя невыносимую боль.

А в памяти проносятся те самые бесценные моменты, о которых я часто вспоминаю, когда Вадим принял решение меня уволить и отправить в декретный отпуск.

— Это временная мера! Тебе здесь делать нечего! Ты заслужила хотя бы несколько лет отдыха за свою кропотливую работу! – убеждал он меня. – Рит, тебе тяжело, ты не справляешься уже! Оставь это мне, я со всем разберусь. Твоя задача сейчас думать о дочке, которая вот-вот родится. Мария Сергеевна тебя подменит!

— Вадим, но я так люблю свою работу!

— Малыш, ну это же временно… Дочка подрастёт, и ты вернёшься. С новыми силами, полна новых идей!

Я думала, какой же он заботливый… Каждый день благодарила судьбу, что послала мне Вадима. И я согласилась, не подозревая, чем, в итоге, на самом деле обернётся его забота.

Неужели Вадим просто искал способ избавиться от меня? Чтобы… Чтобы потом найти мне замену – «талантливую» и «покладистую», как он заявил.

От происходящего кошмара становится даже больно дышать. Когда я вспоминаю, как ещё недавно могла войти в этот кабинет в любой момент. Как мы вместе, вот за этим самым столом, трудились допоздна, обсуждая новые идеи и проекты, как возрождали компанию буквально из пепла, шаг за шагом, проект за проектом, доводя её до уровня лидера...

— Какой записи?! — ярость поднимается горячей волной. — Ты в своём уме вообще? Я ночами не спала, разгребая документы, пока ты строил отношения с нужными людьми! Или память отшибло? Может, и это твоя новая секретарша придумала — "записываться на приём к мужу"?

Он медленно поворачивается, и его взгляд пробирает до костей:

— Это было давно, Рит. Всё меняется. Жизнь не стоит на месте, пора бы уже понять. И да, — он делает паузу, словно примериваясь для удара, — некоторые вещи возвращаются на круги своя. Туда, где им и положено быть.

От этих слов по спине бежит холод. В них чувствуется какой-то другой, скрытый смысл.

— О чём ты? Что значит "возвращаются"? Я здесь столько лет проработала?! Да и не об этом сейчас! Куда ты дел Марка?!

Вадим берёт паузу, прожигая меня насквозь, также безжалостно и равнодушно, будто речь идёт о пакете с документами, а не о сыне.

— Он в надёжных руках. Там, где должен быть.

Виски начинает ломить от подступающей мигрени. Каждое его слово — как удар молотком по оголённым нервам.

— В смысле? Ты можешь уже нормально объяснить, что ты творишь?!

Он никогда раньше так не говорил о Марке. Что-то изменилось, что-то неуловимо сдвинулось, как последний кусочек мозаики.

— В чьих руках, Вадим? — делаю шаг к нему, чувствуя, как дрожат колени. — Что за игры ты затеял? Ты хоть понимаешь, что он не игрушка? Что у него режим, занятия, друзья, наконец! У Марка через неделю день рождения! Я обещала сводить его в парк аттракционов! Он ждёт этого, готовится! Он будет думать, что я его обманула! Нельзя так с ребёнком!

— Не тебе говорить мне о его интересах. Я его отец. И я лучше знаю, что для него правильно. А сейчас... — он смотрит на часы, — сейчас мне нужно время. Нужно многое переосмыслить. Выстроить жизнь заново, принять решение! Понять — чего я на самом деле хочу.

— Заново? — горький смех рвётся из груди. — Это когда в приёмной сидит размалёванная кукла, а пятилетний мальчик, привыкший быть всегда рядом со мной, неизвестно где? Какая-то странная у тебя концепция новой жизни, Вавилов!

— Не передёргивай! Ты прекрасно понимаешь, что всё к этому шло. Все эти годы... — он делает паузу, словно подбирая слова. — Всё было не так. Неправильно. Будто кто-то играл не свою роль.

— Не свою роль? Это я, по-твоему, играла не свою роль? Я, которая ночами не спала, когда Марк болел и капризничал? Которая выучила наизусть все его страхи и привычки? Которая, родила тебе дочь о которой ты так просил?! Что уже говорить о моей роли для компании!

— Вот именно это я и имею в виду. Ты слишком... старалась. Слишком глубоко вошла в эту роль. Слишком пыталась быть идеальной! А может, наоборот, надо быть проще?

— Ты вообще думаешь о ребёнке?! О том, как ему сейчас страшно с чужим человеком!

— Она... — он запинается, и что-то в его выражении лица заставляет меня похолодеть, — она не чужая. Совсем не чужая.

В этой паузе, в этом недосказанном слове таится что-то жуткое.

Что-то, от чего по спине бегут мурашки…

ГЛАВА 14

— Что за тайны, Вадим? — мой голос падает до шёпота. — Что ты скрываешь все эти годы?

Он молчит. В этом молчании столько всего... Недосказанность повисает в воздухе душным маревом, от которого трудно дышать.

— Поверь, Марку там очень... уютно. Можно сказать, родные стены.

— Родные? — это слово застревает в горле. — О чём ты...

— О том, что некоторые вещи возвращаются на круги своя. В жизни иногда случаются такие совпадения... Или не совпадения. Называй как хочешь.

Он вдруг усмехается, но эта усмешка не касается его глаз. Получается ледяной, эгоистичной.

— Некоторые вещи лучше оставить в прошлом. Как и некоторые... заблуждения. Ты слишком многое приняла на веру. Слишком многое себе придумала.

— По-твоему, материнская любовь — это заблуждение? Пять лет заботы, бессонных ночей, волнений — это всё я придумала?!

— Вот об этом я и говорю, — он тушит сигарету с какой-то нервной резкостью. — Ты всегда всё драматизируешь. Всегда делаешь из обычных вещей какую-то... мелодраму. А жизнь, Рита, она проще. И одновременно сложнее. Некоторые вещи нельзя откладывать вечно. Некоторые... ошибки нужно исправлять.

Он резко отворачивается, начинает собирать бумаги со стола.

— Мне пора. Более того, я и так потратил слишком много времени на этот бессмысленный разговор.

Напряжение скапливается в уголках глаз. Обидно. Больно. До слёз! Почему он так поступает? За что?

С дрожащих губ срывается тихий стон, но я даю себе слово — я выстою, справлюсь. Однажды наступит день… день, когда всё изменится.

Я стану другой. Он тоже станет другим.

И мы поменяемся местами.

А Вадим… Он обязательно пожалеет. Пожалеет о каждом своём резком слове, каждом бездушном взгляде в мою сторону и даже о своих мыслях.

— Если разлюбил, давай разведёмся! Так и скажи!

Каждая его фраза — как удар под дых. "Время", "позже"... А сейчас что? Сейчас мне просто сидеть и ждать, пока он наиграется в свои игры? Пока отдохнёт, пока его “пауза” закончится, пока он, наконец, определится с тем, что на самом деле хочет от жизни!

— Развода не будет! — отрубает он. — Я тебе сказал — мне нужно время, нужно всё как следует обдумать! Этот вопрос решим позже! Сейчас возвращайся домой, у меня важная встреча по плану. На этом всё.

— Я никуда не уйду! Ты дашь мне всё, что я от тебя требую! Немедленно!

Вадим молча давит на кнопку селектора:

— Дима, зайди ко мне!

Не успеваю закончить диалог. Охранник появляется мгновенно — словно материализуется из воздуха. Вадим небрежно кивает в мою сторону:

— Отвези Мрагариту Сергеевну домой.

Сильные пальцы сжимают локоть. Я дёргаюсь, пытаясь освободиться, и в этот момент у Арины выпадает пустышка. Розовый кружочек, кувыркаясь, катится по паркету, словно в замедленной съемке. Отражается в идеально натёртом полу, как в зеркале. И вдруг замирает у начищенных до блеска туфель.

В дверях возникает статный мужчина в идеально сидящем чёрном костюме.

Одним плавным движением он подхватывает пустышку, и наши взгляды встречаются.

Серо-зелёные глаза с золотистыми крапинками смотрят внимательно, изучающе. Такой необычный цвет — как море перед штормом, мелькает непрошеная мысль. В них нет того снисходительного презрения, с которым обычно смотрят на растрёпанных мамочек в офисных центрах. Только интерес и что-то ещё... понимание?