Сокровище forever! - Кащеев Кирилл - Страница 26

• Предыдущая
• 26/40
• Следующая

– Наверное, все-таки не надо было приказывать Саляму ломать дверь, – глядя, как остальные участники «туалетной экспедиции» набиваются внутрь и тут же замирают, молчаливые и неподвижные, с упреком сказал Вадька.

– Не надо было ему в ботинки что попало совать! – немедленно парировал Сева. – Тем более, оно все равно не работает!

– Кто ж знал, что та раковина так плохо держится! – простонал Вадька. – А как он умудрился унитаз зацепить, я вообще не понимаю!

И только одна Катька, не отрывающая глаз от монитора, неожиданно сказала:

– А знаете, по-моему, они не на унитаз смотрят!

Нерешительно перетаптывающийся позади всех Салям наконец сделал шаг вперед – и вдруг тоже замер. Катька опять была права. Конечно, несчастная туалетная кабинка выглядела так будто в ней какое-то время бушевал запертый внутри небольшой тайфун (что, кстати, почти соответствовало действительности, вот только музейному начальству лучше было об этом не знать!). Но столпившиеся в дверном проеме люди глядели совсем не на свернутый набок умывальник и даже не на развороченный унитаз…

В туалете стояла девушка. Невысокая, с ладной спортивной фигуркой, облаченная в просторные штаны и такую же свободную рубаху. Она гляделась в покрытое сеткой трещин зеркало и невозмутимо расчесывала гребнем вьющиеся темные волосы. Завидев в зеркало столпившихся за ее спиной людей, девушка едва заметно улыбнулась.

– Вы кто? – Остапчука женские прихорашивания не интересовали, его волновало другое.

– Зовите меня… Зариной, – после недолгой паузы сообщила девушка.

– Вы откуда взялись? – тут же влез Неваляшкин.

– О, я тут очень давно, – небрежно тряхнула волосами Зарина.

– С начала презентации? – выдохнул Салям.

Сестры с изумлением поглядели на него. В голосе их Младшего Служащего сейчас не слышалось ни Вадькиных, ни Севиных, ни даже Катькиных интонаций. В них звучал совершенно телячий восторг. Выражения глаз за темными очками видно не было, но на губах застыла абсолютно дурацкая улыбка. Девчонки переглянулись.

– Можно сказать и так, – не стала спорить Зарина.

– А чего это вы тут скрываетесь? – растолкав всех, вылез вперед Пилипенко.

– У вас слишком шумно, – невозмутимо объявила Зарина. – Бегаете то туда, то обратно, с какой-то круглой штукой носитесь…

– Пекторалью, – уточнила Кисонька. – Нагрудным украшением древних скифов.

– Очень древних? – вдруг с острым интересом уточнила Зарина.

– Две с половиной тысячи лет, – пробормотала Мурка. Эта Зарина была на презентации – но, кажется, даже не знает, как называется то, что показывали!

– Надо же, как интересно, – обронила Зарина неожиданно холодным тоном, явно означающим – «совсем не интересно».

– Вот и нам тоже интересно! – взревел Пилипенко. – Блестяха эта взяла да и пропала, а вы тут по темноте ошиваетесь!

– Эй-эй, полегче! – Салям вдруг навис над Пилипенко всей массой. – Она за нас!

– За кого это – за вас? – в один голос спросили Пилипенко, Неваляшкин, Раймунда и даже журналистка Карина. Последняя недобрым взглядом окидывала то необычный наряд Зарины, то свой брючный костюм, теперь казавшийся чересчур ярким и синтетическим.

– Ну почему же пропала? – удивилась Зарина. – Она там, – девушка махнула рукой в сторону темных музейных залов. – Ее спрятала странная женщина, которая висит у вас на плече, – кивая на болтающуюся через плечо Неваляшкина «специалистку по особым поручениям», сказала она.

– Это-то мы знаем, – пробормотал Остапчук, – только она никак сейчас не может сказать – куда спрятала!

– Показать? – вопросительно приподняла брови Зарина и, не дожидаясь ответа, гибко скользнула мимо почтительно посторонившегося Саляма и легко побежала вниз по ступенькам.

– Неужели? – простонал Остапчук, кидаясь следом.

– Не может быть! – также потрясенно охнул Неваляшкин и, бесцеремонно швырнув спящую «специалистку» на пол, стартанул за ним. Остальные затопотали следом.

За упруго шагающей Зариной они почти бегом миновали коридор – и остановились у висящего на стене портрета императрицы Екатерины. Слегка приподняв портрет, Зарина запустила за него руку.

– Прыгучая женщина – хороший воин. Но прятать совсем не умеет. Мы гораздо лучше прятали.

– Кто – мы? – спросил дедок-ученый и тут же осекся.

Зарина вытащила из-за портрета золотой круг – и протянула его Саляму.

Салям медленно повертел сверкающий диск перед камерой – передней стороной, потом задней… Сомнений быть не могло – это была та самая пектораль, которую они видели на презентации! Действительно целая и невредимая!

– Она! – мучительно простонал Остапчук.

– Она, – подтвердил Неваляшкин, и на физиономии его на мгновение мелькнуло выражение острого сожаления.

– Она! – молитвенно выдохнул дедок-ученый.

– Моя пектораль! – кивнула Раймунда.

– Сейчас украдут! – обреченно сказала Катька в офисе «Белого гуся».

– Салям, держи ее крепче! – Сева кинулся к микрофону.

В ту же секунду пектораль рывком выхватили у Саляма из рук…

– Я вам дам – ваша! – прижимая пектораль к груди и пятясь от Раймунды, прокричал Остапчук. – Моя! Мое! Мое сокровище… Моя прелесть!

Судорожно тиская пектораль, будто стараясь убедиться, что это не мираж, Остапчук кружил по паркету, словно пригласил вернувшееся к нему сокровище на тур вальса:

– Нашлось! Нашлась, моя прелесть! Не-ет, – он остановился, – больше я тебя из рук не выпущу!

– Угу, – иронически согласился Неваляшкин, – это значит, больше мы пектораль никогда не увидим! Или все уже забыли, что это Остапчук похищение организовал? Его собственный сыщик разоблачил! – кивая на Саляма, выпалил «гном».

– Я? – Остапчук аж подпрыгнул, его пронзительный ор рвался из динамиков офисного компьютера. – Да это твоя работа! А этот сыщик… Тоже мне! Пектораль за портретом найти не мог! Если бы не девушка…

– Мне кажется или клиент наглеет? – осведомился Сева.

– С больной головы да на здоровую? – теперь уже Неваляшкин подпрыгнул так, что его голова на миг исчезла за верхним краем экрана. – Как бы я мог ее украсть? Я ее из Киева привез – ее все видели! А потом ее твои похитители из рук не выпускали – не протолкнешься между ними!

– Не знаю как, но знаю, что точно не я, а значит, ты! – размахивая пекторалью у Неваляшкина над головой, налетел на него Остапчук.

Невозмутимый «эльф» Гена с затаенной улыбкой поглядывал то на красного от ярости отца, то на разбушевавшегося Остапчука.

– Господа, господа! – торопливо вклиняясь между ними, зачастила Светлана Вениаминовна. – Чтобы не было поводов для взаимных обвинений – предлагаю до утра запереть пектораль в сейфе музея!

Остапчук остановился, глубоко задумавшись.

– Ладно, – с неохотой кивнул он, – а утром я бронированную витрину подвезу.

Торжественная процессия, во главе которой, пряча пектораль под полой пиджака и старательно держась от остальных на расстоянии, шагал Остапчук, а замыкала ее побрякивающая ключами от сейфа Светлана Вениаминовна, прошла через коридор. Спустилась в прохладный подвал и вошла в кабинет, в углу которого приткнулся железный сейф. Светлана Вениаминовна завозилась со стальной дверцей.

– Прошу! – Дверца распахнулась открывая черное нутро сейфа.

– А может… – Робко, страдальчески помаргивая, дедок-ученый шагнул вперед и с мольбой уставился на Остапчука. – Раз она все равно здесь… Я с ней хотя бы до утра поработаю?

Остапчук зарычал, сунул пектораль в сейф, захлопнул дверцу и судорожно натыкал на ней код. И только после этого его глухой рык превратился в связную речь.

– Вон! – орал он. – Все! Ты и ты! – кивком головы указывая на Пилипенко и Саляма. – Сыщики! – с бесконечным презрением процедил он. – Сидеть тут и караулить, пока я своих ребят из охраны не приведу!

Остальные – пошли вон! Чтоб я вас тут не видел! И скажите спасибо, что я не возбуждаю против вас дело! Неваляшкин, ты первый! – продолжал выступать в подвале музея Остапчук. – Бери сынка…

• Предыдущая
• 26/40
• Следующая