Чужая жена для Беркута - Ромеро Екатерина - Страница 4

И если еще пять лет назад я бы сомневался, то теперь уже точно нет. Я иду по головам, фирма чисто для прикрытия и Бляйбтрой как юрист хорошо прикрыл нашу жопу.

Мы отжимаем бизнес и теперь я сам буду решать, кто останется на рынке, а кто нет.

– Виктор, это все как-то резко. Сейчас все станут, не наживай проблем.

– Олежа, если бы я кого-то боялся, меня бы здесь не было. Никакого спуску и никому. Где Рокотов, почему его все еще нет предо мной на коленях?

– Потому что, видимо, он узнал, что ты откинулся. Залез в нору.

– Так найди его! И Гангу тоже. Они же кумовья, давайте, работайте! Чтобы к концу недели они оба были у меня!

– Хорошо, будем думать. Еще что-то?

– Да – оборачиваюсь к Бляйбтройбу. – Жека, я хочу себе секретаршу.

– Какое у нее должно быть образование?

– У нее должна быть хорошая жопа, длинные ноги и белые волосы!

– Понял. Не дурак. Буду искать.

Вот за что я люблю Жеку, так это за понятливость. Он закончил юрфак, он знатно меня младше, но именно Бляйбтрой поддержит меня в любой жопе жизни.

Смотрю на часы. Опаздываю на свадьбу, хоть меня туда никто не звал. Ничего, без подарка она не останется. Я найду эту тварь, а там и дядюшка вылезет как самый ублюдочный крыс из норы.

На улице уже начинает светать, когда меня вытаскивают из машины. Холодно, стучат зубы, свадебное платье разорвалось. Я не знаю где Слава. Он должен был дойти до людей и вызвать милицию, но никто не приехал за мной, меня никто не спас.

– На выход, краля.

Тех головорезов больше нет, но остался самый страшный из них – Виктор. Когда я отказываюсь слушатся, он сам с легкостью вытаскивает меня из багажника, крепко хватает за запястье сильной рукой и тащит куда-то вдаль.

Плохо ориентируюсь, какое-то поле, деревья вокруг, а еще огромные бараки. Пятиметровые большие, покрыты шифером.

– Куда вы тащите меня, нет, не надо!

Упираюсь, но Беркутов силен, невероятно просто.

От шока мне сложно говорить, я тупо ступаю босая по заледенелой земле, чувствуя вселенский ужас.

Виктор Беркутов мой самый страшный кошмар и сейчас он сбылся. Точно также, как я себе и представляла.

Я помню прекрасно, как стояла на суде, едва сдерживая слезы. Помню, как накануне дядя сказал выучить ту речь и произнести ее дословно сначала на камеру, а после перед судьей. Если бы я ослушалась, дядя бы выдал меня замуж за своего партнера пенсионного возраста. Я испугалась, сделала все так, как он велел, но я даже представить себе не могла, на что обретаю этого бандита.

Виктор был преисполнен яростью, когда услышал обвинение. Огромный дикий дверь, он метался по клетке, а после, когда приговор был оглашен, просто затих и посмотрел прямо на меня.

Мне стало страшно. По одному лишь его взгляду я поняла – он найдет меня. Как только выйдет, так сразу и найдет, хотя дядя клялся, что этот бандит искать меня не станет.

Так я взяла этот грех на себя. Виктор тогда молча провел большим пальцем по шее, имитируя порез. Вот что он пообещал мне. Смерть в муках, жизнь в вечном страхе, что собственно, и происходило последние пять лет, хотя тюрьма для меня началась гораздо раньше. Решеток только не было видно, а так я такая же узница как и Беркутов, только в собственном доме. Дядя контролирует мою жизнь. Да, он любит меня, но порой этот контроль меня душит.

Я сдала тогда экзамены и поступила на учебу, но ни дня не проходило чтобы я не вспомнила его. Того, кому я испортила жизнь, кого оболгала и кто в итоге, начал приходить ко мне во снах. Постоянно.

Помню, что когда Беркутова уводили под стражу, он кричал. И весь его гнев был направлен исключительно в меня. Я же стояла едва живая. Сердце безумно колотилось. Я не хотела этого, но сломала этому мужчине жизнь, а после дядя увез меня домой и мой ад начался в полную силу. Ждать возмездия. Ждать, когда Он найдет меня.

– Виктор, прошу вас!

– Пошла!

Он не слушает, игнорирует совершенно. Огромный и злой как черт, преисполненный желанием мести. Виктор тащит меня в самый большой амбар. Здесь куча места, а еще клетки по обе стороны. Много клеток как для животных, хотя я здесь никого не вижу, только мы вдвоем.

Беркутов заталкивает меня в одну из клеток, буквально забрасывает туда, толкает. Я не удерживаюсь на ногах, лечу прямо в стопку сена.

– Вы не имеет права! Сейчас мой муж вызовет ментов, вас найдут и запрут снова в клетку, где вам самое место!

Виктор смотрит, взглядом орлиным меня прожигает, а после делает шаг вперед:

– Красиво глаголишь, но не по сути. Первое, киса: в клетке сейчас как раз ты. Второе: твой суслик муж сам тебе мне отдал. И третье: непокорных у меня нет.

– Что вам от меня надо, что?!

– Ты теперь моя чужая жена. Моя рабыня, моя шлюха, моя дырка и я буду делать с тобой что захочу, пока твой дядюшка не выйдет на связь и не вернет мне все то, что отобрал. А если ты начнешь противиться, я тебя к чертям разорву, это понятно?

Его темные глаза метают в меня молнии, между нами оголенный ток и без анестезии.

Со мной никто и никогда в таком тоне не общался и от этой невозмутимой грубости закладывает уши.

– Прошу вас… пожалуйста, не надо так!

– Снимай тряпки. Я хочу видеть твой подарок полностью.

Мне кажется это послышалось, но нет.

– Ты оглохла, невеста?

Меня начинает бить крупная дрожь и я медленно делаю шаг назад. Зря, это его только бесит.

Виктор приближается ко мне. Высоченный, здоровый как скала, жилистый. Боже, тюрьма его только закалила. Я думала, он сломается, ну хотя бы что-то, но нет. Напротив, Виктор вернулся обозленным, и злость его направлена в меня.

– Ай!

Треск ткани, бандит разрывает платье на мне в два счета, оно валится к ногам.

Я в хлеву, в клетке рядом с бешеным зверем, и клянусь, Виктор смотрит на меня сейчас именно так.

Мои чулки разорвались, быстро прикрываю руками грудь. Белое белье, подвязки, фата. Я готовилась для мужа, я старалась.

– Разденься. Покажи тело.

Давлю в себе стыд, лучше сама, чем он снова коснется меня. Я боюсь этого зека до жути. От ужаса сбивается дыхание, темнеет в глазах.

Щелчок, расстегиваю бюстгальтер, снимаю чулки.

– Трусы тоже.

Внутри все переворачивается. Сцепляю зубы, стягиваю трусики, они валятся к щиколоткам.

Осталась только фата, но ее не могу снять, она закреплена невидимками и эту конструкцию разбирать долго.

Виктор смотрит на меня потемневшим взглядом. Жадно и голодно, опасно.

По телу бегут мурашки. Я высокая и стройная, но меня еще ни разу так не разглядывал мужчина. В открытую и нагло, как на товар.

***

Да, мы целовались со Славиком, но это всегда было прилично. Я не разрешала ему ничего до свадьбы, тем более дядя продавал меня замуж как девственницу и иной вариант бы не прокатил для моего свекра.

Отворачиваюсь, прикрываюсь руками. От его взгляда воспламеняется кожа. Мужчина разве должен так смотреть на девушку? Как на еду…

– А что мы так стесняемся, будто в первый раз?

– Прошу вас. Прошу, Виктор, позвольте мне уйти! Мне страшно… я вас не знаю. Я замужем за другим. Все можно исправить, мы найдем какой-то выход.

– Знаешь что, Рокотова: пора бы занять твой болтливый рот чем-то более полезным.

Кровь стынет в жилах от его слов, но увернутся не получается. Виктор приближается ко мне и грубо хватает меня за фату, наматывает ее себе на кулак, а после заставляет опуститься на колени перед собой.

– Давай-ка распакуем тебя, невеста! Я ведь должен попробовать свою карамель.

– Нет! Пустите, нет, я не буду!

Он не слушает, бешеное дикое животное.

Держа меня за фату одной рукой, второй Виктор расстегивать ремень, а после опускает брюки.

Мне в лицо тут же утыкается его член. Огромная вздыбленная дубина, которая покачивается среди поросли черных волос. Какой большой, толстый, его член напоминает орудие пыток.