Вакансия: Мама для Ягодки (СИ) - Грин Лена - Страница 2

Впервые услышал от неё ругательство, хоть и такое невинное.

— Вик, подожди, у меня тут и без тебя…

— Что вообще происходит?!

— Девушка, я вам так скажу, вы отхватили редкий экземпляр, — усмехнулась Диана. — Состоятельный мужик с готовым ребёнком. Рожать не придётся, по ночам не спать. Четыре года, тихая и спокойная.

— Ты корову продаёшь или ребёнка сбагрить пытаешься?

Я начинал звереть.

— Я пытаюсь устроить и свою, и её жизнь, — её глаза сверкнули злостью. — Решай скорее. Или ты, или детдом.

— Заладила со своим детдомом!

Она продолжала нудеть, Вика возмущённо пререкалась с ней, а я смотрел на девчонку, та совсем умаялась, сопрела в куртке, но не раздевалась, как будто готова была в любой момент сорваться с места за матерью.

И вдруг она вытерла нос ладошкой, прямо как я в детстве, и мне землю из-под ног выбили. От этого невинного жеста дед жёстко меня отучал подзатыльниками.

Я представил эту кроху в детдоме, потерявшую отца, брошенную матерью. Никому не нужную. Чёрт, да она моя копия.

У неё в свидетельстве о рождении моя фамилия стоит. Тоже Калинина, как мы с братом. Её и с этой-то матерью оставлять нельзя, не то, что в детдом.

— Я смотрю, ты уже решил? — удовлетворённо улыбнулась Диана.

Я перевёл на неё взгляд, полный омерзения. Когда-то я её любил. Хотел с ней семью, дом. Теперь она бросает на меня свою дочку, а сама валит на все четыре стороны.

Как же я в ней ошибся…

— Рома? — Вика подошла ко мне, встала на цыпочки. — Не сходи с ума, прошу тебя. Это же… Это…

Она оглянулась на Дашку, в её взгляде не было ни умиления, ни жалости, ничего, кроме брезгливости.

— Я не могу её бросить, — выдавил через силу. — Она мне родная.

— Племянница! — воскликнула Вика. — Даже не дочь!

Даже. То есть, была бы дочь, тоже возникли сомнения?

— Вик, не истери. Если тебя что-то не устраивает…

— Ладно, голубки, — Диана оттолкнулась от стола, достала из сумки документы и протянула мне. — Не буду вам мешать. Совет да любовь, так сказать.

Я смотрел на бумаги, не врубаясь, как у неё всё просто.

— Я вернусь через пару месяцев, и оформим всё официально, — добавила она. — Сейчас у меня времени нет.

Она прошла мимо нас в гостиную, и, увидев её, Даша вскочила с дивана, готовая уйти. Но на этот раз её с собой брать не собирались.

Диана присела перед ней на корточки, сняла с дочери наушники, и с наигранной лаской в голосе проворковала:

— Дашунь, мама уезжает, дядя Рома пока что за тобой присмотрит, хорошо?

Даша подняла на меня растерянный взгляд.

— Будешь хорошей девочкой?

У меня, взрослого мужика, сердце разрывалось. Рядом гневно сопела Вика, а я раз за разом проваливался в собственное детство.

Мне оттуда запахом хозяйственного мыла пахнуло. Другого дед не держал. Мне этот запах до сих пор снится.

Спина заныла в месте ожога. Меня буквально накрыло воспоминаниями, и я понял, что у этой девчонки детство будет лучше.

Взрослые косячат по-крупному. Предают, подставляют, бросают. Но она-то в чём виновата?

— Ром, ну, — Диана взглянула на меня, требуя помощи.

Она уже шла к двери, а Даша следовала за ней, как хвостик.

— Иди сюда, — я бросил документы на стол и подхватил малышку на руки, стараясь хотя бы для неё сделать вид, что ничего страшного не происходит.

Что её сейчас не бросает самый близкий человек.

Но то ли воображение разыгралось, то ли от неё действительно пахло так же, как в моём детстве. Меня переклинило, я сжал её сильнее, чем нужно. Она пискнула жалобно и протянула руки к матери.

— Даша, это твой дядя, — вымученно улыбалась Диана. — Веди себя хорошо, не заставляй маму краснеть.

— Хочу к бабушке, — тихо попросилась малышка.

— Бабушки больше нет, — довольно жёстко отрезала Диана. — Я же говорила.

Твою ж… Да что ж ты за мать такая?

— Не бойся, малыш, я не страшный, — глупо пошутил я. — Сейчас проводим маму и будем думать, как нам дальше…

Диана махнула мне рукой и не глядя на дочь, выпорхнула наружу. Дверь за ней закрылась, ставя точку на прошлом девочки. Теперь у неё, какого-то хрена, есть только я.

В тишине опустевшей гостиной прозвучало гневное:

— Извини, Ром, но я на такое не подписывалась.

— Вик, не сейчас, — устало вздохнул я. — Даш, давай тебя разденем, ты же упарилась, наверное?

Я спустил её с рук, и она тут же дёрнулась к двери. В глазах тревога, так знакомая мне самому. Да, малышка, я прекрасно знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но у меня хотя бы брат был, у неё только медведь.

— Мы с тобой чётко договорились, — нудела над ухом Вика.

— Форс-мажор, как видишь. Ты бы лучше помогла. Не знаю, пойди на диване постели.

Она фыркнула и умчалась, пока я, присев на корточки, помогал Дашке снять куртку. Под ней оказалась тонкая выцветшая футболка.

Какого хрена? Судя по одежде, на ней экономили. А ведь Диана не выглядит так, будто считает каждую копейку.

Кроссовки тоже потёртые. Я прикинул, сколько стоит сумка её матери, и чуть не выматерился.

А в эти грустные глаза без слёз не взглянешь. Дашка прижимала к себе медведя, как единственно знакомое, что у неё осталось.

— Слушай, тебе сейчас, наверное, страшно? — как можно мягче начал я. — Но обещаю, ты со мной в безопасности. Я о тебе позабочусь.

Хрен его знает, что надо было говорить. Про безопасность ли? Мне как-то не доводилось общаться с брошенными четырёхлетними девочками. Только очень захотелось поскорее увидеть, как она умеет улыбаться.

В этот момент фурия вернулась, бросила на диван постельное бельё и кое-как расправила простынь. Подушку бросила с таким видом, будто это для неё личное оскорбление.

Что ж я всё не тех-то выбираю? Вопрос, конечно, риторический.

— Устала, наверное?

Дашка опасливо косилась на Вику, и я повёл её на диван.

— Сегодня здесь поспишь, а завтра решать будем, как тебя поудобнее устроить.

Она до сих пор со мной не заговорила, то ли смущаясь, то ли что. Я не наседал, надеясь отложить разговоры на потом. Сейчас главное — уложить её спать.

На огромном диване она казалась крошечной. Сама разделась и послушно забралась под одеяло. Я укрыл её и погладил по голове, ощущая себя слишком странно.

Час назад и речи не шло о том, что мне на голову ребёнок свалится. И вот я укладываю её спать, как какой-то усатый нянь.

— Закрывай глазки.

Каждое слово казалось каким-то искусственным, как будто сказанным «потому что вроде так надо». Что я ей на самом деле мог сказать? Что мать предала? Чтобы не ждала её?

Её ресницы дрожали, и я понимал, что она просто послушно делает то, что говорит взрослый, как будто привыкла никого не раздражать. От этого только паршивее стало.

Вика рядом топала ногой, скрестив руки на груди. Смотрела на нас гневно, как будто я её подвёл. Ага, прямо мечтал из неё мамочку для чужого ребёнка сделать.

— Может, поговорим уже? — процедила она.

Я бросил на неё предупреждающий взгляд, и она умчалась в спальню. Мне предстоял ночной вынос мозга, и хотелось оттянуть его как можно дальше, но, увидев, что Дашка наконец расслабилась и уснула, я поднялся.

В спальне Вика нервно бросала вещи в сумку, сгребая бельё вместе с косметикой.

— Ты серьёзно? — я облокотился о дверной косяк.

— А ты как думаешь? — вскинула она голову. — Мы договорились, что приятно проводим время. На это, — она неприязненно кивнула в сторону гостиной, — я не подписывалась.

Я надеялся, что «это» спит и не слышит её злобного шипения.

— Никто тебя об этом и не просит, — я сжал челюсти. — Можно хотя бы не вести себя, как стерва при ребёнке? Она-то в чём виновата?

— Это я стерва?! — воскликнула Вика. — Не та, что к тебе дочку посреди ночи притащила? Спасибо, что предупредила, а не под дверью бросила!

— Не ори, разбудишь.

Вика неприятно удивила.