Эпилогопролог (СИ) - Садов Сергей Александрович - Страница 4

— А они пойдут? — не поверил Лат.

— Ещё как. Им будет с чем сравнивать. Поверь, возвращения междуусобной резни никому не хочется. А все вожди только такую резню и смогут предложить. Ни у кого нет ни сил, ни талантов занять твоё место. И вот когда это поймёт большинство — тогда мы и начнём действовать.

— И сколько нам ждать? — едко поинтересовался Вальд. — Год? Два? Десять лет?

— Быстрее, чем ты думаешь, — глянул на него Осмон. — Думаю, через пять лет всё уже будет ясно.

— Пять лет… — протянул Вальд.

— А быстрее способ вы уже попробовали, — всё-таки не сдержался Осмон. — Признаю, могло бы получиться. Но раз уж не получилось, нужно менять правила. Ещё одного шанса тебе, Лат, не дадут. Не нужно считать вождей и шаманов идиотами. По старым правилам тебе не сыграть. Значит, правила нужно менять.

— Играть по твоим правилам, старик?

— Если нет других, — не стал спорить Осмон. — Но готов выслушать твои предложения. Или опять полезешь в сражения? Тебя сомнут. Ты не устоишь против объединившихся вождей.

Лат и сам это понимал. Как понимал, что так легко, как раньше, ему действовать не дадут. Это в прошлом он был всего лишь одним из вождей, который чего-то там хотел и лез вперёд. Его и не воспринимали всерьёз, пока поздно не стало. Сейчас его будут рубить на взлёте, тут Осмон прав. Как прав и в том, что их шанс — перевести битву в другую область. В интриги, дипломатию. Туда, где количество воинов в дружине играет не столь большую роль, как привыкли гарлы. Лату это категорически не нравилось, но он понимал, что это для него единственный шанс. Приходилось соглашаться с Осмоном.

Небесный Отец заслушал сообщение из Райгонского герцогства молча. Некоторое время обдумывал его, потом лёгким движением руки отпустил гонца. Секретарь Отца быстро собрал все донесения и аккуратно положил в шкатулку.

— Ваше святейшество, можно поздравить цивилизацию с очередной победой, — вежливо проговорил он. — Варвары отступили в свои леса.

— Ты близорук, Лоренц, — задумчиво проговорил пожилой мужчина, который сейчас сидел в кресле с высокой спинкой в белоснежном наряде верховного пастыря. На голове седые волосы скрепляла тиара, украшенная сапфирами и агатами. Сапфиры как символ чистоты, богатства, и агаты — символ смирения и покорности.

— Ваше святейшество? Разве эта победа не повод для праздника?

— Потому и говорю, что ты близорук. Ты не видишь главного. — Старик за столом слегка наклонился, взял графин с рубиновым вином и плеснул себе в бокал. Изучил вино сквозь стекло бокала на свет, полюбовавшись игрой теней. — Мы могли одержать намного большую победу, если бы гарлы победили. Цивилизация и варварство, говоришь? Это всё тлен, Лоренц. Настоящую цену имеет только бессмертная душа.

— Я не понимаю, ваше святейшество, — растерялся секретарь. — Вы говорите, что победа гарлов — это лучше?

— К нам вышли посланцы этого вождя варваров… Лата, кажется. Он хочет корону. Корону, в обмен на привидение в лоно нашей церкви всех гарлов. Несколько сотен тысяч язычников, приведённых к свету истинной веры… Разве это не стоит какого-то герцогства, Лоренц? Мы даже послали сообщение в Карскую республику, чтобы те не слишком задирали цену на продовольствие для них… И даже немного проспонсировали это…

— Ох, ваше святейшество, если это так…

— Да. И эти варвары умудрились проиграть, когда все козыри были у них. Это надо было постараться… К сожалению, мы не могли слишком сильно помогать гарлам, чтобы не вызвать гнев герцога Райгонского. Герцог порой бывает резок… А нам его помощь пока ещё нужна против империи, которая всё норовит сунуть свой нос в Итали. Сейчас вот до меня доходят слухи, что управляющий дворца Косен Дарсий нацеливается уже на южные королевства… Коль с севером не получилось. Жадность — это большой грех, Лоренц. А Дарсий жаден. Очень жаден. Однажды ему выйдет это боком.

— Но если бы герцог проиграл, разве тогда…

— О, не переживай. В этом случае уже не герцог, а новые верующие в Единого пришли бы нам на помощь против империи, которая покушается на трон Небесного Отца. Это было частью сделки. Десять тысяч воинственных варваров нам в помощь против империи. Мы язычников не могли просить о помощи, а вот вновь обретённых последователей истинной веры… Но до этого ссориться с герцогом было бы глупо. У него в Северной Итали стоит небольшая армия…

— И что же теперь делать, ваше святейшество?

— Что делать? — Небесный Отец пригубил вино. — Недавно с нами связались посланцы одного из вождей гарлов… Осмон. Он уверил меня, что ещё ничего не потеряно и Лат не сдался… Просто всё будет дольше. А с Карской республикой связывались отступники и предатели веры, которые за золото гарлов помогли тем закупиться продовольствием. Отступники уже понесли наказание.

Высший иерарх церкви Единого замолчал. Секретарь тоже не смел прерывать это молчание.

— Осмон что-то просит? — всё же не выдержал Лоренц. Тему отступников он затрагивать не решился.

— То, что и все варварские вожди, — равнодушно отозвался Небесный Отец. — Золото, конечно.

— Ваше святейшество?

— Вот что, Лоренц… Найди мне подходящего человека. Золото мы дадим, но мы должны быть уверены в своём вложении. Отправь золото с этим человеком. Пусть он покрутится среди гарлов, посмотрит, что там к чему. И если у этого Лата действительно есть шанс, то мы предоставим ему помощь. Если нам удастся обратить язычников к свету истинной веры…

— Я понял, ваше святейшество. — Секретарь достал небольшую книжку и быстро записал в неё распоряжение. — Я найду подходящего человека.

— Хорошо. Лоренц. Рассчитываю на тебя. Что ещё?

— Варийская империя.

Небесный Отец поморщился. С одной стороны, империя вроде как исповедовала веру в Единого, а с другой, она обладала таким могуществом, что могли с высокой колокольни плевать как на Небесного Отца, так и его трон. Их церковь даже не подчинялась ему. И это Небесному Отцу категорически не нравилось.

— И что там?

— Император болеет.

— Это его обычное состояние уже лет пять как. И каждый его приступ болезни заканчивается тем, что очередной вельможа, возомнивший, что пора поучаствовать в дележе власти, отправляется на плаху.

— И тем не менее состояние правителя империи вызывает тревогу. А его наследник…

— Наследник… Будущий правитель империи, возомнивший себя учёным… Забавно. Люди забывают, что каждому отведена в жизни своя роль. Попытка играть роли чужие ведёт к хаосу. Ничего, молодой человек ещё уяснит это. Сколько ему, кстати?

— Пятнадцать лет, ваше святейшество.

— Хм… Пробовали до него добраться? Повлиять?

— Неоднократно. Только его плотно пасут вельможи империи, которые посторонних в этот круг не пускают.

— Очевидно, — ничуть не удивился такому положению дел Небесный Отец. — Так что там за новость?

— Наследнику уже исполнилось пятнадцать лет, и сейчас среди вельмож империи ведутся оживлённые дискуссии на тему женитьбы наследника престола. Драка обещает быть нешуточной. Интерес наследника к науке знают все, а значит, реальным правителем империи окажется тот род, откуда будет жена будущего императора.

— Жалко, когда единственный наследник вроде бы и умный, а идиот. Наблюдай за ситуацией, Лоренц. Докладывай сразу, как станет ясно, какая фракция при дворе победила. Отправь в столицу империи лучших людей. И пусть наблюдают за Дарсием. Этот прохвост своего не упустит. Он наверняка уже начал свою игру. Если мы сумеем понять её, то сможем и вмешаться. Ситуация в империи даёт нам шанс. Не стоит его упускать.

Виала Крат писала письмо и улыбалась той улыбке, которая всех служанок заставляла дрожать от ужаса. В такие моменты королева-мать способна была на любые жестокости. Но сейчас её голова была занята более приятными мыслями. Вторжение гарлов подарило ей шанс отомстить всем, кто держал её всё это время на поводке. Муж, надо признать, хорошо постарался, убрав от жены её сторонников. Однако, когда многие ушли на войну с гарлами, когда внимание регентского совета и регента отвлечено, пришло её время. Жалко сорвался план с разгромом гарлов у Парса. Это сыграло бы на неё. Кто ж знал, что исполнители окажутся настолько некомпетентными? Но это только немного отсрочило исполнение плана. Если всё получится, её сын получит такую власть, какая не снилась даже варийскому императору. Никто не посмеет даже слово против него сказать.