Газлайтер. Том 37 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 13

При появлении ледяного клинка амазонки зависают и напрягаются.

— Мы поможем тебе, сестра. Нас Одарила Дарами сама Диана. Она многое может сделать, — заявляет кислотная.

Тут по мыслеречи доносится голос Дани:

— Маша, у тебя всё окей?

— Да, — кивает Маша и показывает телепату по мыслеречи картину перед глазами, — только возникла одна проволочка.

Между тем Кислотная продолжает свою шарманку:

— Сестра, мужчина взломал твой разум! Борись с ним!

Маша спрашивает Даню:

— Можно ли мне убить этих сучек, что смеют оскорблять тебя, мой дорогой муж?

— Ты вправе защищать себя любыми способами, — отвечает телепат.

— Спасибо, Данечка, — улыбается бывшая княжна Морозова.

Амазонки уже хором выкрикивают:

— Мы спасём тебя от тлетворного влияния мужчины, сестра!

— Ну так начнём, — отзывается Маша холодно и спокойно, будто просто объявляет разминку.

В следующее мгновение она взмахивает клинком, и пространство вокруг взрывается ледяным шквалом. Техники срываются одна за другой— от копий изо льда до морозной измороси, от острых, как бритва, игл до морозящей стужи.

Амазонки не успевают перестроиться. Маша бросается вперёд под завесой снежной метели — в честь которой Даня дал ей позывной. Белый туман, снег, крошево льда — всё это сливается в одно целое, закрывая противнику обзор.

Пока пурга ослепляет амазонок, бывшая княжна Морозова действует чётко и быстро: каждый выпад — расчёт, каждый поворот — удар. Она сбивает амазонок с ног, гасит их доспехи снопом техник, ломает баланс, а точные удары меча буквально сбивают стихийную броню с противниц. Клинок поёт, а стихийная броня разбивается, как хрупкое стекло.

Амазонки не ожидали подобного. Их строй рушится, попытки контратаковать тонут в метели. Одна за другой они валятся на землю, оглушённые, раненые, избитые.

Маша делает шаг назад, останавливается. Метель стихает, ледяная завеса опадает хлопьями, открывая поле боя. Она оглядывает результат — кому-то досталось рассечение плеча, кто-то просто без сознания, но все живы. Маша же спокойна. Ровное дыхание, блестящий клинок, капли талого инея на пальцах.

Она опускает взгляд на амазонку, лежащую у её ног, и говорит спокойно, без злобы, как учитель, подводящий итог:

— Вас Одарила Диана, а мне этот меч дал мой муж. Очень скоро я рожу ему сильных детей. Ну и кто прав?

Амазонка что-то мычит в ответ — то ли оправдание, то ли жалобу.

Маша хмыкает:

— А прав тот, кто сильнее. — И одним точным ударом ноги вырубает её, ставя последнюю точку в этом разговоре.

Я складываю Покров Гестии как обычное полотенце, но делаю это аккуратно, не обращая внимания на амазонок, уже заполнивших зал. Набежали десятки с громобоями и артефактными клинками, а мне, по правде, нет до них дела. Среди них чувствую нескольких Мастеров, остальные — обычные Воины.

Одна из них, широкоплечая, с кислотно-розовым ирокезом и налитыми силой мышцами — явный физик, — делает шаг вперёд и орёт, будто ей это поможет меня застыдить:

— Ты понимаешь, что сделал, мужчина⁈

Я не поднимаю взгляд, аккуратно загибаю край последнего слоя и только тогда спокойно отвечаю:

— Знаю, сударыня, вынул ваш остров из карманного измерения.

— Верни обратно Покров! — рявкает ирокезная, глаза сверкают бешенством.

— Зачем? — спрашиваю я так, будто это чисто академический спор. — Всё равно вы не сможете вернуть Темискиру сразу. Наполнение Покрова займёт энергию и время. Много энергии.

Амазонки переглядываются, и в этот момент я просто бросаю свёрток под ноги, прямо в тень. Ломтик подхватывает его, и тряпка мгновенно исчезает, словно испарилась.

— Хватайте его! — визжит ирокезная. — Мы будем тебя пытать, грязный самец! Ты вернёшь Покров!

Я даже не усмехаюсь. Скучно слышать «грязный самец» уже в десятый раз. Что за сексизм, Диана? Неужели нельзя было научить своих учениц чему-то полезному? Или тебя так достал Багровый Властелин своими ухаживаниями, что ты решила возненавидеть всех мужчин сразу?

С усталым видом отвечаю:

— У меня уже есть жёны. И одна из них — очень ревнивая блондинка. Так что придётся вам обойтись без этого удовольствия.

— Да что за мерзости ты себе представил! — визжит ирокезная, покраснев до ушей. — Сестры! Окружайте! Чего стоите⁈

Амазонки надвигаются на меня, поднимая оружие. Всё слишком демонстративно. Женщины Темискиры, конечно, сильны и обучены, но сразу видно — с настоящим противником они давно не сталкивались. Всё больше натаскивались на тренировочных боях.

— Пыхтиш, ко мне, — бросаю я намеренно вслух.

Из глубины зала, из-за колонн, раздаётся тяжёлое топотание. Пол дрожит, будто подземный барабан застучал. Из полумрака выныривает огромная фигура — мохнатое тело, изогнутые рога, дыхание, гулкое, как кузнечный мех. Минотавр. Он подскакивает ко мне, ломая плитку под копытами. Обычно он двигается на двух лапах, но когда переходит на четыре, становится похож на бронемашину из мышц и ярости — размером почти с «буханку».

Амазонка с ирокезом орёт, теряя остатки самообладания:

— Пыхтиш⁈ Да как ты смеешь, самец! Это не твой конь, это Владыка минотавров!

— Ну и ну, — отвечаю я с удивлением. — Пыхтиш, да ты, оказывается, большая шишка.

Подхожу, хватаюсь за гриву, и одним движением запрыгиваю ему на спину. Минотавр фыркает, воздух из ноздрей горячий, как пар из котла, но не сопротивляется — узнаёт мой голос, принимает приказ, подчиняется ментальному контролю.

Амазонки застывают, потрясённые. Кто-то не верит своим глазам, кто-то шепчет:

— Он объездил Владыку минотавров!

— Владыка минотавров, не смей! — кричит ирокезная, но поздно.

— Пыхтиш, давай вперёд! — произношу я спокойно.

Минотавр отвечает рёвом, мощным, как лавина, и срывается с места. Он прорывается сквозь строй амазонок, сметая их, как детские игрушки. Громобои, мечи, даже тела самих воительниц — всё летит в стороны. Ему не нужно никого бодать: одного столкновения с его массой хватает, чтобы выбить дух из любой амазонки.

Позади кто-то из оставшихся магов выпускает в нас поток техник — сгустки пламени, обжигающие молнии, вспышки света. Я поднимаю руку и встречаю их контратакой — Каменным градом. Поток валунов сталкивается с их атаками, нейтрализуя удар.

В тот же миг я опускаю Покров Тьмы. Нас с Пыхтишем обволакивает густое чёрное марево — теперь по нам даже прицельно попасть невозможно. Разве что какой-нибудь теневик смог бы, но таких среди амазонок явно нет.

— Пыхтиш, левее, — приказываю мысленно.

Он несется, ломая каменные плиты копытами, и мы вырываемся из зала. За спиной остаются вопли поверженных воительниц, которые явно обидел мой столь скорый уход. Но простите, сударыни, я ведь правда женат.

Мчусь на Пыхтише по лабиринту. Он сейчас как танк: короткие пружинящие скачки, копыта врезаются в камень, корпус минотавра несёт нас, как бронепоезд.

Вдруг что-то не так: ментальный радар поморгнул — впереди в проходе кто-то есть. Десяток амазонок-мастеров выстроились так, чтобы снести нас объёмными техниками; пройти сквозь них будет не просто.

Не останавливаюсь, коротко отдаю приказ:

— Пыхтиш, в стену!

Он рычит и врезается в кладку справа — каменные блоки разлетаются в стороны. За обломками виден новый коридор, тёмный и достаточно широкий для минотавра. Вместо плитки — уплотнённый грунт с явными следами копыт; похоже, здесь часто водят животных. Пол идёт под наклоном вниз.

— Спускайся ниже, — говорю я.

Мы пронеслись по туннелю и попали в помещение, где пахнет навозом и стойлом. Вдоль стен — клетки, внутри них — минотаvры; в полумраке блестят их глаза, рога упираются в решётки.

— Твои подчинённые? — хлопаю своего мохнатого танка по шее. — Ну что, Пыхтиш, ты ведь Владыка минотавров? Тогда веди стадо за собой!

Пыхтиш отзывается рёвом. Остальные минотавры отвечают на зов вожака: прутья начинают гнуться, раздаётся звон металла. Клетки усилены магией, но замки щёлкают и падают — тут сработал Ломтик: он призвал своих теневых гарпий, тёмные клювы выковыривают защёлки, и прутья рассеиваются.