Учитель. Назад в СССР 6 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 8

— Егор Александрович! Мы сделали, а он вон чего!

— Сделали — молодцы. Но правила безопасности не соблюли.

— Какие еще правила? — удивился Генка.

— В лесу для костра.

— Егор Александрович, а мы рыбы наловили! — закричали пацаны, потрясая котелком.

— Молодцы, — похвалил я. — Теперь ступайте сюда, будем учиться костер сооружать.

— Да чего его сооружать, — фыркнул Генка, тут же не выдержал и спросил у товарища. — Борька, а Борька, а ты чего землю роешь?

— Костровище делаю, — солидно пробасил Усатый.

— Чего? — изумился Генка.

— Того! Чтобы безопасно было. А то сделали они костер возле палаток и деревьев. Пожар решили устроить? — возмутился Борис.

— Дык мы чего… Мы же осторожно… Всегда так делали… — смутился Генка.

— Вот и неправильно мы делали. А Егор Александрович научил.

Через минуту вся мальчишеская ватага собралась вокруг меня, внимательно слушая импровизированную лекцию о том, как правильно в походе организовывать костровище. Пацаны по очереди попробовали снимать верхний слой земли. Затем дружно расчистили место, убирая сухие веточки, листья и траву.

— А теперь, парни, собираем камни, чтобы выложить очаг.

Совсем скоро костровище приобрело приличный вид, мы воткнули рогатины, повесили на палку котелок, уложили перекладину.

— Ну что, будем варить уху? — с улыбкой спросил я.

— Да-а-а! — дружно закричали ребята и девчата.

Девочки к этому времени уже присоединились к нам и даже угостили мальчишек ягодами. Правда, Верочка не удержалась и подколола одноклассников: вот, мол, мы-то о вас позаботились, а вы даже костер не смогли разжечь. Но Тася толкнула подругу в бок, сделала большие глаза, и Лузгина, хмыкнув, замолчала.

Работа кипела. Чистили рыбу, мыли и нарезали овощи всем миром, без разделения на женское и мужское. Я по ходу подсказывал, показывал, помогал при необходимости. Именно поэтому и не стал возмущаться и ругаться, когда обнаружил, что мальчишки сделали костер не так, как нужно. Смысл ругаться, если сам сначала не рассказал, что и-ка делать? Да и вообще, можно показать примером, быстрее запомнят. Заинтересовать, показать, научить делать как надо.

Вскоре в котелке булькала вода, варилась рыбка, пойманная руками мальчишек. Девочки со строгими личиками суетились вокруг, наблюдая за процессом, иногда покрикивая на пацанов, когда те лезли под руку.

Мальчишки вместе со мной перетаскали собранные дрова, сложили в импровизированную поленницу. Так же дружно мы обустроили место для умывания. Все вместе мы наварили уху, приготовили вкусный чай. Пообедали, закусили чай домашними плюшками и пирожками, которые положили в рюкзаки заботливые мамы и бабушки.

А потом наслаждались летом, теплой водой, веселыми играми. Я дурачился вместе с семиклассниками, наслаждаясь каждой минутой, каждой секундой.

Вечером мы сидели у костра, пели песни, играли в «Испорченный телефон» и «Крокодила», рассказывали страшные истории, вслушиваясь в ночные звуки леса. Девочки вскрикивали, мальчишки держали лицо, уверенными голосами успокаивали одноклассниц. А еще мы мечтали. Мечтали о том, как вырастем и изменим мир. Сделаем великие открытия. Прославим свое село на все страны и континенты. Как будем путешествовать, и бороться с несправедливостью. Превратим планету в красивый сад, в котором нет места войнам, голоду и насилию.

Я слушал детские мечты, строил собственные планы. Меня ждала целая жизнь, в моих руках — живая глина детских душ, с помощью которой можно изменить историю.

— Егор Александрыч, а вы знаете, у нас тут заброшенная деревня имеется, — бросив на меня хитрый взгляд, выпалил Ленька Голубев. — Мы туда давно с ребятами собирались. Да всё недосуг… Да и далеко… Родители заругаются, ежели домой вовремя не вернемся…

«Эдакий намек, похоже, на дальнейшие приключения», — усмехнулся я про себя, прикидывая, как реагировать на заманчивое предложение.

— Это ты чего, про Шафрановку, что ли? — присоединился к разговору Ванька Мальков.

— Ага, — кивнул Ленька и снова кинул на меня короткий хитрый взгляд. — Я вот чего подумал, Егор Александрыч… — и замолчал, засопел, сосредоточенно глядя на поплавок.

Ранним утром мы с мальчишками отошли чуть подальше от нашего лагеря, чтобы наловить рыбы, не мешая остальным ребятам спать. Клевало нынче слабенько, потому пацанятам вскоре слегка наскучило стоять в тишине, и начались разговоры.

— Так и что? — Мальков шмыгнул носом, почесал макушку, переступил с ноги на ногу с тяжелым вздохом: поплавок сидел как влитой, не дергался. — Чего там в той деревне-то?

— А вот чего… — таинственным полушепотом проговорил Ленька. — Деды говорят, там клад схоронен…

— Брехня… — уверенно прогудел Борька Усатый и смачно зевнул. — Брательник троюродный захаживал туда. Сказывал, ничего интересного. Домишки по самые крыши в землю вросли. Какой клад? Брехня! — уверенно повторил Борька.

— Клюет! Да клюет же! — завопил Ванька Мальков.

— Чего орешь! Не ори! — крикнул Ленька. — Да подсекай ты, Борька! Вот жеж! Упустишь! Эх… Тяни! Держи! Борька! Да тяни ты! — завопили пацаны, когда из воды показался плавник какой-то зубастой рыбины.

— Ты гляди, щука! — радостно завопил Мальков. — Ого-го!

— Да не дергай, не дергай, тихо-о-онечко-о! — с придыханием бормотал Ленька. — Ну жеж… Борька, не дергай, говорю тебе!

— Отстань! Не мешай, — пыхтел Усатый, подтаскивая щуку к берегу.

Я в процесс не встревал. Под руку лезть, что в охоте, что в рыбалке — последнее дело. Но переживал не меньше пацанов. Хищница оказалась матерой, я был уверен, что с крючка сорвется. Но то ли Борька оказался умелым рыбаком, то ли нам повезло, через какое-то время щука оказалась на траве.

— Оттаскивай! Упрыгнет! — завопил Ванька и бросился на рыбину грудью.

— Не раздави!

— Держу, держу! — кряхтел Ваня.

— Всё, отпускай, — ухватив рыбину за жабры, велел я. — Не уйдет.

— Ого-го-о! Ну, ты даешь, Борька! — мальчишки по очереди трогали щуку, хлопали товарища по плечу.

— Видали, а, Егор Александрыч? У вас-то в Москве небось такая и не водится! — довольно блестя глазами, выпалил Ленька.

— Не водится, это точно, — улыбнулся я. — Ну что, идем обратно? Улов знатный, и на уху, и на жареху хватит, — поинтересовался я.

— Можно, — солидно ответил счастливый Борька. — А чего, самое время покушать. Завтрак — главная пища дня, — мальчишка похлопал себя по животу, заметил, что друзья подхихикивают, и проворчал. — Чего? Так деда говорит, а он в жизни разбирается.

— Ну, тогда собирайтесь, и в лагерь.

Утро в походе — это вам не утро дома. Отчего-то в лесу спится легко и сладко, но и просыпаешься раньше обычного. Когда мы вернулись в лагерь, девочки уже вовсю суетились, гоняли сонных одноклассников кого за водой, кого за растопкой, кого и умываться.

— Да чего ты пристала! — отмахивался заспанный Генка Соловьев. — Ну, умылся я, умылся! Вот, видишь, руки чистые! — и Геннадий показал лотошной Верочке ладони.

— Ага, умылся он, — уперев руки в бока, вещала мелкая язва. — Ты в зеркало на себя погляди, на вот! — Лузгина сунула Генке под нос маленькое круглое зеркальце.

Я удивился: и ведь не поленилась взять, несмотря на тяжелый рюкзак.

— Ну и чего? — проворчал Генка, пытаясь улизнуть от назойливой одноклассницы.

— А того! — передразнила Верочка. — Глаза вон закисли, как у дворняги! Иди, умывайся и зубы чисть! — велела Лузгина.

— Да иду я, иду, вот жеж пристала! — буркнул Соловьев и поплелся к умывальнику. — Ай… холодная!

— Зато проснешься! — отрезала Верочка.

Генка подпрыгнул на месте от неожиданности, оглянулся и едва не столкнулся с одноклассницей лбами. Лузгина стояла в шаге за спиной мальчишки и контролировала процесс.

— Вот жеж… — буркнул Генка, тяжело вздохнул и начал осторожно плескать воду себе на лицо.

— А у нас вот! — радостно завопил Борька, высоко поднимая руку с уловом.