Учитель. Назад в СССР 6 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 21

Вяз облегченно хмыкнул, покосился еще раз на сосредоточенного Комара и принялся торопливо пересчитывать оставшиеся патроны.

— Егор Александрыч, так и что? Кто это? Бандюки? Или фашисты? — требовательно повторил Ванька Мальков.

— Ну, какие фашисты, Ваня, откуда? Давно их тут нет, да и не было, — успокоил я пацана. — Контрабанда, скорей всего, или черные копатели, — задумчиво проговорил вслух.

— Чего? Какие такие черные копатели? — изумился мальчишка, глядя то на меня, то на патроны в моей ладони.

— А такие… Бродят по лесам, по тем местам, где война шла или сражения старинные… И копают… Оружие ищут, потом осматривают, чинят и продают на черном рынке.

— На каком рынке? Там чего, черные все, что ли? А почему? А зачем продают? — засыпал Мальков меня вопросами. — Зачем советским людям оружие? Война ж закончилась давно. Оружие, его ж в милицию полагается… Кто ж его купит? — настойчиво спрашивал семиклассник.

— Ну, вот есть такие люди, Ваня, которым спокойно не живется на свете, — ответил я мальчику.

— Бандиты, да?

— Может, и бандиты, но думаю, все-таки контрабанда, — кивнул я. — Вот что, Ваня, ты ребятам про свою находку ничего не говори, договорились?

— Почему? — немного сник пацан.

Ну, а как же, такая находка, а рассказать нельзя.

— Ребята испугаются, — начал я.

— Да вы чего, Егор Александрович! Ничего они не испугаются! Только рады будут! Может, мы того… заберем все с собой и сдадим куда следует? А? — глаза мальчишки вспыхнули азартом. Явно уже представил свое фото на первой странице «Пионерской правды» с заголовком над головой «Сознательный пионер Иван Мальков сдал государству военный клад».

— Вот поэтому и молчим. Ребята захотят посмотреть, а это неправильно. Нельзя в деревню возвращаться.

— Да почему же, Егор Александрович? — упорствовал Ванька.

— Потому, Иван, что оружие это в деревушке не просто так. Кто-то его нашел, принес, спрятал. Ты ведь говоришь, оружие на столе лежало, тряпкой прикрытой?

— Ну да, — подтвердил свои слова Мальков.

— Чистой мешковиной?

— Ага, — кивнул головой мальчишка.

— Чистой, понимаешь? — я пристально глянул мальчишке в глаза.

— Нет, — искренне ответил Ванька Мальков.

— В заброшенной деревне не может оказаться ни с того, ни с сего чистая тряпка, понимаешь? Значит, кто-то её туда принес, накрыл оружие. Ты говоришь, винтовки и патроны на столе лежали аккуратно, не кучей свалены. Значит, их кто-то разложил, а потом накрыл тряпицей от случайного взгляда. Понимаешь?

— Ну… А-а-а… — Ванька нахмурился, задумался, потом поднял на меня глаза и чуть испуганно произнес. — Так это чего, правда, бандиты какие-то?

— Может, и бандиты. Так что, Ваня, об этом ребятам ни слова, ни полслова, договорились? — строго спросил мальчишку.

— Да, — кивнул Мальков.

— Честное пионерское?

— Честное пионерское, Егор Александрыч. Не переживайте, я — могила, — заверил пацаненок. — Так, а чего делать-то будем?

— Кто?

— Ну, мы с вами, — радостно загундосил Ванька. — Вернемся вдвоем в деревню и перепрячем? А давайте лучше засаду устроим и повяжем этих… бандитов! — выдвинул еще одно предложение юный авантюрист.

— Ничего мы с тобой, товарищ Мальков, делать не будем, — заявил я, пряча патроны в карман. — Сейчас вернемся к ребятам, организуем перекус, соберемся и отправимся в лагерь. Переночуем и вернемся домой. А потом я сообщу, кому следует. Не наше это дело, Ваня, лезть в бандитские разборки.

— Да какие разборки-то? — возмутился Мальков. — Ну, Егор Александрович! Ну, давайте сами! А то милиция потом всю славу себе заберет… Да и Дим Димыч не поведется на такое… Городских вызовет…

Мальков смущенно замолчал.

— И правильно сделает, — поддержал я участкового, которому собирался рассказать обо всем, что семиклассник обнаружил в заброшенной деревне.

— Но…

— Никаких «но», Иван, — объявил я. — Всё, пошли к ребятам. И молчок. Смотри. Ты слово дал. Никому, даже Лене.

— Я слово свое держу, — недовольно буркнул Ванька, подхватил хворост, развернулся и зашагал впереди меня. Прямая спина выражала все мальчишеское негодование. Я очень надеялся, что Ванька сдержит свое слово и не расскажет мальчишкам про оружейный склад. Иначе беды не миновать.

Снова вернулась насторожённость, я незаметно сканировал лес, вслушивался в звуки природы. Был бы я один, вернулся бы, разведал, что да как. А тут дети…

По-хорошему, семиклашек нужно прямо сейчас собирать и уходить в лагерь. А потом и тот лагерь сворачивать и возвращаться в село. Но если я так сделаю, детвора не поймет. Без объяснения причины меня запишут в самодуры, а нам с ними еще четыре года бок обок жить и учиться. Поэтому пусть все идет по нашему плану. Если кто нас и видел в деревне, значит, не посчитали опасными, раз не вышли, не встретили, не навредили. А уж в лагере я придумаю, как бы нам пораньше свернуться и побыстрей добраться до милиции.

Оксана неторопливо шагала по тропинке вдоль речки в сторону лагеря семиклассников, надеясь, что Митрич ничего не напутал и указал верную дорогу. В аккуратных резиновых сапожках, в ветровке и синем платочке девушка выглядела не менее прекрасно, чем в белом рабочем халатике или в летнем ярком сарафане. За спиной у фельдшерицы висел рюкзак, набитый нужными вещами: от еды до аптечки на всякий случай. К нему Гринева приторочила палатку, раздобытую у Степана Григорьевича.

Завхоз удивился, но походным инвентарем поделился, хоть и предлагал Оксане идти налегке, а ночевать с девочками в одной палатке. На боку болталась полная фляжка, ритмично постукивая по ноге и едва слышно булькая.

Настроение у девушки было отменным. Оксана радовалась раннему утру, вкусному лесному воздуху с примесью трав и цветов, пению птиц, шелесту листвы и предвкушала хороший приятный отдых.

Пусть и с детворой, но зато рядом с человеком, который последнее время все время больше и больше занимал мысли фельдшерицы. Егор был надежным, уверенным в себе, честным и открытым парнем. Поначалу Гринева его сторонилась, памятуя свой непростой жизненный опыт общения с противоположным полом. Но та ночная встреча и прогулка заронили в сердце доверие и симпатию к юноше.

А еще Оксану привлекала некая загадочность, едва уловимая странность, присущая Егору. И девушка старалась поймать эту странность, прояснить для себя. Но эта мелочь оказалась настолько неуловимой, что Гринева практически позабыла о том, что первое время ее глодало желание выяснить все подробности о прошлой жизни Егора.

Познакомившись с Елизаветой Бариновой, Оксана снова насторожилась, решила, перед ней обычный обманщик, который влюбляет в себя девушек, а потом бросает, разбивая сердца. Но благодаря Бариновой, ее капризам и интригам, Гринева пережила месяц бурных эмоциональных моментов, благодаря чему убедилась: Егор хороший парень. А некоторые странности молодого учителя связаны с трагической историей первой любви.

С чего она решила, что любовь с Лизаветой у Егора приключилась первая, Гринева не смогла бы объяснить даже себе. Но была уверена: Баринова так сильно повлияла на жизнь и характер Егора своей взбалмошностью и дурным поведением, что предательство возлюбленной стало для Зверева последней каплей. Именно поэтому он сбежал из столицы, отринув перспективы и начал жизнь с чистого лица. Эта романтичная причина, правда, отошла на второй план, когда Оксана чуть побольше узнала мотивы и устремления Егора. Но и они пришлись ей по душе.

Сама девушка мечтала совершить прорыв в медицине и очень сожалела, что не имеет возможности стать доктором, а время подвигов осталось в прошлом. Гринева хорошо знала историю медицины, восхищалась известными врачами и прославленными хирургами. Но больше всего девушку волновали скромные подвиги простых фельдшеров.

В спальне Оксаны над рабочим столом на стене разместились две черно-белые фотографии в деревянных рамочках. С обоих снимков строго смотрели на Гриневу женщины. Одна совсем юная, другая пожившая жизнь. Два фельдшера: Анна Евдокимовна Ланевская и Гнаровская Валерия Осиповна стали для Оксаны предметами подражания.