Хозяйка старой пасеки – 3 - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 3

– Я сбегаю за веревками. Иначе мы Марью Алексеевну не вытащим, – вздохнула я.

– Сделаем проще: я видел внизу жерди среди прочего хлама. – Стрельцов сунулся в дверь. – Марья Алексеевна, не будете ли вы возражать против паланкина?

Генеральша хохотнула и тут же задохнулась, охнув.

– Пара мускулистых невольников меня не унесут, а слон в погреб не влезет.

– С божьей помощью унесем, – сказал Гришин. – Я вроде покрепче, положу жерди на плечи, и барыню не опрокинем.

Я поняла, что они задумали. Две жерди, продетые сквозь мешок, – вот и носилки. Главное, чтобы с лестницы никто не навернулся.

Варенька выбралась наверх, цепляясь за локоть Нелидова. Стрельцов зыркнул на нее, видимо, собираясь напомнить о неподобающем поведении, но графиня захлопала глазками и защебетала:

– Ох, такая крутая лестница, у меня даже голова закружилась! Если бы не Сергей Семенович!.. – Она ахнула, наконец заметив труп.

– Варвара, – с нажимом произнес Стрельцов.

Но я видела, что побледнела она по-настоящему, и обняла ее за талию.

– Кирилл Аркадьевич, если я ничем не могу быть вам полезна здесь, я отведу вашу кузину в дом и распоряжусь.

Мне показалось, что исправник заколебался, не желая оставлять меня без присмотра. Но разорваться он не мог и кивнул. С явной неохотой.

Или у меня разыгралась паранойя.

Впрочем, размышлять об этом было некогда. Нужно было позаботиться о горячей воде и ужине для всех, сменной одежде для себя и послать мальчишек к Ивану Михайловичу с просьбой приехать как можно скорее, и к Северским – тоже с просьбой приехать по возможности.

Кажется, попробовать медвежьи лапы, которые с утра обещал нам исправник, сегодня не доведется.

– Сергей Семенович, останьтесь, – сказал Стрельцов. – Возможно, нам понадобится ваша помощь.

Нелидов молча кивнул.

Я повлекла Вареньку в сторону дома, но через пару шагов остановилась.

Нет, это никуда не годится. Мокрые юбки липнут к ногам, на каждом шагу приходится преодолевать сопротивление ткани. Как там делался тот магический фен?

Распускать косу я не стала – все равно вымывать из нее копорку, а вот платье обдула как следует. Глядя на меня, Варенька встрепенулась и начала оглаживать себя сперва по груди, потом по бедрам. Нелидов торопливо отвернулся. Стрельцов вскинулся.

– Варвара! Что ты…

Но осекся, увидев, как от ее платья расходится дымка и опадает в траву каплями. Я перешла к юбкам, ткань взметнулась, и этого исправник вынести не смог.

– Глафира Андреевна! Вы могли бы хотя бы попросить нас отвернуться!

– Да сколько можно! – не выдержала я. – Сверкать на балах голыми прелестями под совершенно прозрачной тканью – нормально. Ходить в мокром так, что никакого простора для фантазии не остается, – я демонстративно уставилась на край его кителя, под которым, гм… в общем, было на что посмотреть, – тоже нормально. По крайней мере, вас это не возмущало.

Стрельцов одернул китель, заливаясь краской.

– Это… непредвиденные обстоятельства. И вы могли бы…

В другое время я бы сочла милыми красные пятна у него на скулах, но сейчас слишком устала: денек выдался сногсшибательным во всех отношениях. Поэтому я перебила его.

– Именно! Но стоит юбке чуть-чуть колыхнуться, и плевать на обстоятельства, плевать на простуду, лишь бы приличия были соблюдены!

– Приличия – то, что отличает нас от дикарей.

Лучше бы ему этого не говорить.

– Дикарей? Там, откуда возят чай, считают дикарями нас, и я не уверена, что они так уж не правы. Только дикари способны обречь барышню на пневмо… воспаление легких, лишь бы она случайно не показала кому-то щиколотку.

– Я не…

– Вы не… – передразнила я. – Вы сами сегодня слышали Кошкина, который говорил, что при его деде барышень не выпускали из терема…

– Я начинаю отчасти соглашаться с предками.

– Давайте отрастите бороду до пупа и наденьте ферязь с рукавами в пол, вам по знатности как раз они подобают.

Варенька хихикнула – видимо, представив кузена в подобном виде. Стрельцов грозно глянул на нее, на меня, но меня это только сильнее разозлило.

– Нас чуть не разнесло в клочья, а вы мне читаете морали про колыхание юбок! Вы собирались закрыть собой гранату, и только поэтому…

– Вам показалось. – Он покраснел еще гуще.

– А вам показалось, будто вы увидели что-то лишнее, – отрезала я. – Как и мне пару секунд назад. И вообще, после того как вы поймали меня на лестнице, не вам…

– Глафира Андреевна! Обстоятельства так сложились. Или мне нужно было позволить вам переломать все кости?

– Вы же хотите сейчас заставить меня и вашу кузину застудить все внутренности! Как говорят на востоке, в жару не до приличий. – Я наконец выдохлась. Добавила уже спокойнее: – Вам помочь высохнуть или сами справитесь?

– Сам, – буркнул он.

– Как вам угодно. Гришин? Вы-то точно не маг.

Если бы взгляды умели испепелять, от пристава бы ничего не осталось – так на него зыркнул начальник. Но Гришин не заметил или сделал вид, будто не заметил.

– Если вам не зазорно, барышня…

– Нисколько. – Я свирепо глянула на Стрельцова. – Этот весенний ветерок – штука коварная.

Когда я шагнула к Гришину, исправник напрягся так, что на миг мне показалось: если я коснусь пристава, меня тут же схватят за руку и оттащат. Я отогнала шальную идею проверить это и просто начала обдувать пристава. В отличие от фена, магия не шумела, и поэтому я услышала щебет Вареньки.

– Сергей Семенович тоже мокрый, и…

– Варвара! – От громового рыка Стрельцова я подпрыгнула и развернулась к нему.

Поток горячего воздуха обдал исправника, вздыбив его шевелюру. Я охнула… и, как это обычно бывает, от волнения совершенно забыла, как контролировать магию. Сила рванулась из меня, воздух раскалился. Нелидов и Гришин шарахнулись в сторону. Пламя окутало Стрельцова коконом, а когда оно рассеялось, я была готова увидеть головешку.

Но обнаружила совершенно невредимого исправника.

– Если это было покушение на должностное лицо при исполнении, то довольно глупое, – заметил он своим фирменным непроницаемым тоном. – Я умею ставить щиты, и вам это известно.

Я застыла, прижав ладони к щекам.

– А вот нечего кричать, – злорадно заявила Варенька.

– О господи, я… – Я отмерла и бросилась ощупывать исправника, сама не понимая, что делаю. – Я не хотела, я…

Когда мои ладони заскользили у него по груди поверх кителя, мне показалось, будто он перестал дышать. Показалось, наверное, потому что в следующий миг он уверенно перехватил мои запястья.

– Глафира Андреевна. Я цел. Совершенно цел.

Вот только в голосе его не осталось ничего от обычной сдержанности, и простые, вроде бы совершенно невинные слова будто осязаемые прошлись по коже, вызвав мурашки. Я застыла, глядя в его глаза. Появилось в них что-то… темное, манящее. А большие пальцы его рук погладили кожу на запястье там, где бьется пульс. Сердце замерло на миг, а потом понеслось вскачь.

– Кирилл Аркадьевич… – выдохнула я.

Он выпустил мои руки, отступив на полшага, и я тоже качнулась назад. Щеки горели.

– Рада, что вы целы. И прошу прощения. Я… – Я прокашлялась. – Испугалась и…

– Не стоит, – промурлыкал он, глядя мне в глаза. – Сильные эмоции могут быть опасны… для мага.

Показалось мне, или пауза перед последними словами была чуть дольше, чем надо?

– Вы правы. Мне нужно научиться себя контролировать.

– Не стоит. Мы оба знаем, что я могу себя защитить.

Как-то очень двусмысленно это прозвучало. Как-то… словно если бы рядом с нами не было никого, он бы теряться не стал и…

Господи, у меня совсем мозги расплавились! Или я заразилась от Стрельцова, который везде разврат видит.

– Мне действительно нужно контролировать… – Я помедлила. – Эмоции. С вашего позволения, господа. Не буду мешать вам спасать из заточения Марью Алексеевну.

– Конечно, – кивнул Стрельцов. – И я помогу высохнуть Сергею Семеновичу. Ему с его молнией такое едва ли доступно.