Синдромы нашей жизни - Никитина Юлия - Страница 6

Прямой конфликт с «вахтером» обычно проигрышный, так как он лишь усиливает его сопротивление. Эффективны стратегии, которые лишают его главного – ощущения власти и драмы.

1. Спокойствие и нейтралитет.

Любая эмоция (злость, раздражение, унижение) – это топливо для «вахтера». Сохраняйте ледяное спокойствие и деловой тон. Вы лишаете его спектакля зрителя.

2. Знание правил и подготовка.

Изучите официальные инструкции. Ваша уверенность в том, что вы правы, подкрепленная знанием документа, обезоруживает. Фраза «покажите, пожалуйста, в какой инструкции это прописано?» сказанная спокойно, часто ставит их в тупик.

3. Техника «заезженной пластинки».

Спокойно и монотонно повторяйте свою просьбу, не вступая в пререкания и не поддаваясь на провокации.

4. Переход через голову.

Вежливо, но твердо поинтересуйтесь, как зовут его непосредственного начальника и как с ним связаться. Часто одного этого бывает достаточно, чтобы тон сменился.

5. Лесть и формальное признание его власти.

Иногда работает стратегия «подкармливания» эго. Фразы вроде «я понимаю, что здесь только вы решаете и только вы можете помочь» могут смягчить его. Вы даете ему то, чего он хочет – формальное признание, – минуя конфликт.

6. Не принимать на свой счет.

Помните, что это не про вас. Его поведение – это проекция его внутренних проблем. Вы просто оказались тем, на ком он сегодня решил сорвать свою жизненную неудовлетворенность.

Социальные последствия и почему это важно

«синдром вахтера» – это не просто бытовая неприятность. Это симптом системных проблем.

Тормоз экономического и социального развития: бессмысленные барьеры на низовом уровне создают гигантские транзакционные издержки для всей экономики и общества. Они убивают инициативу, порождают правовой нигилизм и недоверие к институтам.

Разрушение социального капитала: постоянные мелкие унижения и конфликты разрушают доверие между людьми, ведут к атомизации общества.

Поддержание культуры бессилия: феномен воспроизводит модель, где сила важнее права, а произвол – нормой. Сталкиваясь с этим с детства, люди усваивают эту модель как данность.

«Синдром вахтера» – это, в конечном счете, история о соблазне мелкой власти. Это темное зеркало, в котором при определенных обстоятельствах может увидеть себя почти каждый. Ведь у каждого из нас есть своя «проходная» – будь то возможность не пропустить машину в потоке, задержать отчет коллеге из-за личной антипатии или проявить немотивированную грубость к официанту или подчиненному.

Борьба с этим феноменом – это не только выработка правильных стратегий общения с его носителями. Это, в первую очередь, работа над собой: над своим стремлением самоутвердиться за счет других, над своей завистью, над своей ригидностью и над своей экзистенциальной скукой.

Преодоление «синдрома вахтера» как социального явления лежит в плоскости повышения общего уровня социального доверия, правовой грамотности, личного достоинства и создания общества, где ценность человека не определяется размером его клочка власти, а возможность для самореализации открыта для всех. Это долгий путь, но начинается он с осознания проблемы и с отказа от игры в эти мелкие игры у собственной, внутренней проходной.

Одиночество в толпе и поиск «своих»

В современном мире, характеризующимся невиданной ранее степенью связанности через интернет и социальные сети, парадоксальным образом обострилось чувство экзистенциального одиночества, отчуждения и непонимания. В ответ на это у многих людей формируется устойчивая, порой навязчивая поведенческая и когнитивная стратегия, которую можно обозначить как «синдром поиска социальных союзников» (СПСС).

Это состояние, при котором человек испытывает острую, часто тревожную потребность в постоянном поиске, идентификации и подтверждении связи с людьми или группами, которые разделяют его взгляды, ценности, убеждения или опыт. Этот поиск становится не просто социальной активностью, а центральным, организующим принципом его мышления и поведения, компенсаторным механизмом для заполнения экзистенциальной пустоты и укрепления шаткой самоидентификации.

Проще говоря, это навязчивый поиск «своих» в море «чужих», где «свои» – это те, кто мыслят, чувствуют и верят так же, как и он, а «чужие» – все остальные, кто представляет потенциальную угрозу его картине мира.

Суть феномена и его ключевые проявления

СПСС проявляется на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях.

Когнитивные проявления (мыслительные паттерны):

Бинарное, черно-белое мышление («дихотомия союзник/враг»): мир делится на два лагеря: тех, кто полностью с тобой согласен (союзники), и тех, кто в чем-то не согласен (потенциальные враги, оппоненты, «агенты враждебного лагеря»). Нюансы и полутона игнорируются.

Гиперболизация значимости совпадения во мнениях: совпадение взглядов по частному, незначительному вопросу воспринимается как доказательство глубинной, экзистенциальной общности. Человек начинает проецировать на нового «союзника» полное совпадение по всем остальным параметрам.

Поиск подтверждающих свидетельств: информационная диета человека строится исключительно на поиске и потреблению контента, который подтверждает его точку зрения и находит отклик в его «эхо-камере». Любая противоречащая информация игнорируется или демонизируется.

Идентификация через принадлежность к группе: собственное «я» человека растворяется в группе «союзников». Его мысли, слова и действия все больше определяются не внутренними убеждениями, а тем, «что скажут наши». Формируется группомыслие.

Эмоциональные проявления:

Хроническая тревога и экзистенческая неуверенность: в одиночестве человек чувствует себя уязвимым и потерянным. Присутствие «союзников» временно снимает эту тревогу, давая иллюзию прочности и защищенности.

Эйфория от нахождения «своего человека»: обнаружение человека или группы, разделяющей его (часто маргинальные или непопулярные) взгляды, вызывает интенсивный, почти нарциссический восторг. Это воспринимается как акт экзистенциального спасения.

Страх потери союзника: потеря или размолвка с одним из «союзников» переживается как катастрофа, как предательство, как угроза собственной идентичности.

Агрессия и неприязнь к «чужим»: те, кто не входит в круг «союзников», вызывают раздражение, презрение или страх. Они воспринимаются не просто как люди с иным мнением, а как персонификация угрозы.

Поведенческие проявления:

Компульсивная проверка социальных сетей и тематических форумов: человек постоянно «дежурит» в своих цифровых и реальных «эхо-камерах» для подтверждения, что он не один.

Навязчивое «тестирование» новых знакомых: при встрече с новым человеком происходит быстрая и не всегда тактичная «проверка на вшивость»: прощупывание взглядов на политику, религию, этику, культуру. Цель – не познакомиться с личностью, а определить его лагерь: «свой» или «чужой».

Ритуализированное общение: внутри группы «союзников» общение сводится к ритуальному обмену подтверждающими фразами, шутками «для своих», осуждением «чужих». Глубокий, содержательный диалог, который может пошатнуть устои, избегается.

Демонстративная идентификация: активное использование символики, сленга, цитат, которые маркируют его как принадлежащего к определенной группе «союзников» (от политических значков до цитирования нишевых блогеров).

Причины и психологические механизмы

Корни СПСС лежат в фундаментальных потребностях человека, которые в условиях современности удовлетворяются патологическим образом.

Фундаментальные человеческие потребности (по А. Маслоу):

Потребность в безопасности: в сложном, непредсказуемом мире принадлежность к группе «своих» дает иллюзию контроля и предсказуемости. Группа становится «крепостью» против хаоса.