Адвокат Империи 17 (СИ) - Фабер Ник - Страница 10

М-да. Елену мне было жаль. Вот прямо до боли в сердце. Может быть, в тот момент, на разговоре с Императором, она ещё не до конца это поняла, то сейчас до неё точно должно было дойти. То, как сурово интересы империи прошлись по памяти её отца и…

Я замер, так и сделав очередной глоток.

Твою же мать… какой же я идиот! Почему я раньше об этом не подумал? Повернул голову и посмотрел на Виктора. Я ведь знаю, что его мать развелась с отцом. Он сам мне рассказывал. Но…

— Слушай, Виктор, а как твоя мама это всё восприняла?

Он даже головы в мою сторону не повернул.

— Плохо. К ней тоже люди от Меньшикова с разговором приезжали.

О как. В голосе слышалась неподдельная злость. Даже ярость. Едва заметно, но для не самого решительного парня, который всегда старался избегать конфликтов… Да уже только одно то, что он сейчас князя по фамилии назвал, а не привычным «его высочеством», уже кое о чём говорило.

— И?

— И они поговорили, — почти сквозь зубы проговорил Виктор, и его рука, та, что не держала бутылку, сжалась в кулак. — Очень, очень долго говорили.

М-да, значит, ситуация даже хуже, чем я мог подумать.

— Слушай, Вик…

— Что⁈ — резко вскинулся он. — Что я должен слушать, Сань⁈ Эти люди приехали к моей матери и… и рассказали всю эту ложь! Да они всё равно, что на весь мир раструбили, что она изменяла моему отцу! Что ей теперь самой нужно рассказывать эту ложь! Ты хоть представляешь, что она в тот момент чувствовала⁈

Мне даже мысли его не нужно было читать, чтобы увидеть гнев на его лице. А как бы я сам себя чувствовал, если бы мою родную мать заставили говорить подобные вещи? Разумеется, я был бы зол. Особенно если бы у меня были с ней такие же хорошие и тёплые отношения, как у Виктора со своей мамой.

— Виктор, успокойся, пожалуйста. Я тебя понимаю, но…

— Что⁈ Что ты понимаешь, Саша! — на эмоциях огрызнулся он. — Ты вообще отца своего не видел! А мать вас бросила! Тебе было бы…

Он вдруг запнулся. Будто словами подавился. А я лишь тяжело вздохнул, практически покадрово наблюдая за тем, как менялось выражение на его лице, перетекая из подогретого алкоголем гневного порыва в маску стыда.

— Сань, прости, — пробормотал он. — Я не это хотел…

— Да это ты хотел сказать, — покачал я головой. — Успокойся. Я не хуже тебя знаю, что наша мать бросила нас с Ксюшей. И знаешь, что? Я ей за это очень благодарен. Потому что в противном случае, мы бы, скорее всего, сейчас с тобой тут не сидели. А то, как ты это сказал… Ну, вспылил. Бывает. Учитывая, что с тобой за последнее время произошло, вообще удивительно, как ты крышей не поехал.

Эти слова его немного успокоили, но разве что только совсем немного. Виктор сглотнул вставшие комом в горле слова и сел обратно на кресло, прикрыв одной рукой лицо.

— Прости, — ещё раз повторил он, и я нисколько не сомневался в его искренности. — Я правда не хотел…

— Да я знаю.

— Просто всё это… всё это так навалилось. Так ещё и Елена…

— А что с ней?

— Кажется, я ей не особо нравлюсь, — произнёс он.

Опять он это начал. Впрочем, оно, наверно, не удивительно. Как я уже сказал, парень он не конфликтный.

— Вик, дай ей время. Для неё, наверно, это ещё больший шок, чем для тебя. И у неё недавно дед умер. Ей сейчас как бы не тяжелее, чем нам с тобой.

— Да знаю я, Саша, знаю. Но я же не виноват! Я же ни о чём таком не просил! Не хотел, чтобы Григорий…

В ответ я лишь пожал плечами. Беды и горести всегда приходят в нашу жизнь тогда, когда мы об этом не просим. Тут уж ничего не поделать.

Ощутив в кармане вибрацию телефона, отставил бутылку и достал мобильник. Глянул на номер и удивился.

— О, какие люди! — протянул я, приложив телефон к уху. — А я думал, что ты меня забыл.

— Вообще-то, это должны быть мои слова, — рассмеялся в телефон Пётр Лафин, один из редакторов «Столичного Вестника». — Это не я пропал на два с лишним месяца. У меня, между прочим, душа ранимая. Всё жду и жду, а ты молчишь. Хоть весточку бы прислал…

Забавно, а ведь он не пытается сейчас в излишнюю любезность. Что это? Панибратство? Или Пётр понимает, как меня, должно быть, достали с этим титулованием? Если он умён, то хотелось бы верить, что это второе.

— Слушай, Лафин, вот чего ты начинаешь, а? Я же сказал тебе, что уволился от Лазарева и некоторое время не буду работать по профессии…

— М-м-м… О да. А о том, что ты вдруг заделался в аристократы, да ещё и титул тебе пожаловал лично император, ты тоже упомянуть забыл.

— М-да… Косяк…

— Косячище! Александр, у нас вся редакция с ума последние дни сходит. Все пытаются дозвониться до тебя уже неделю и…

Понятно, по какой причине он звонит. Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Только вот обсуждать это у меня не было никакого желания. Особенно когда я выкроил себе возможность пообщаться с другом.

— Слушай, Лафин, я сейчас немного занят. Может быть, давай с тобой позже поговорим…

— Сань, да всё в порядке, — тут же оживился Виктор. — Договори спокойно. Всё хорошо.

— Вик, я приехал с тобой поговорить, а не делами заниматься…

— Да нормально всё, — махнул он рукой. — Говори. Я всё равно в туалет хочу сходить.

Будто желая подтвердить свои слова, он поставил бутылку на столик перед диваном, встал и направился к выходу из гостиной. Ну ладно. Просто закончу разговор к его приходу побыстрее.

— Я тут, — сказал я в трубку.

— Ты не отвечал на звонки из редакции…

— А, Петь, тут такое дело. Я заблокировал на телефоне все входящие от неизвестных номеров, — признался я. — Мне тут немного на уши решили присесть и чуть до инфаркта от злости не довели…

— Понятно. Интервью мне дашь?

— Нет.

— Понятно, — снова протянул он. — А если я тебе скажу, что сейчас моё издание готовит материал на тебя? И что он выйдет либо с твоим интервью, либо без него?

— Паршиво, — вздохнул я. — Что я могу поделать? Пусть выходит. Хороший хоть?

— Что? — не понял Лафин.

— Материал, говорю. Хороший?

— Зависит от…

— От чего?

— От того, дашь ты мне интервью или нет, — закончил он. — Видишь ли, эта тема сейчас очень сильно мусолится в определённых кругах. Её отдали на откуп старшим редакторам, и они к ней никого не подпускают. То ли дело! Первый раз Император даровал титул лично! Это будут долго обсасывать! Так что, как я и сказал, эту статью всё равно напишут.

— Хорошо, а я-то тут причём?

— Так я же тебе и пытаюсь это объяснить! — не выдержал Лафин. — Александр, если у меня будет возможность записать с тобой интервью, то будет рычаг давления на старших редакторов. И тогда я смогу вписаться в это дело и проследить за тем, как идёт работа, и чтобы… ну, знаешь, чтобы там не было ничего, что могло бы как-то испортить твой публичный образ.

— Да было бы что портить, — хмыкнул я. — Слушай, Петь, скажи им, что если они напишут про меня какую-то чушь, то я их засужу. Получат иск о клевете. Я теперь граф. Богатый, влиятельный и злопамятный. Натравлю на них «Л Р». Пусть боятся.

Ну, строго говоря, вряд ли это у меня получится. Да и денег на то, чтобы их нанять, у меня нет. Разве что Роман по дружбе мог бы вписаться, но не думаю, что он так поступит. Хотя бы потому, что таким образом потом подставит меня. Но Пётр же этого знать не мог, ведь так?

— Александр, ну пожалуйста, это интервью сможет избавить от большого количества проблем в будущем, — чуть ли не упрашивал он меня. — Чёткая и правильная информация от тебя. Чтобы у людей не было вопросов. Сделаем для тебя хороший образ…

— А ещё ты наберёшь лишних очков у себя в редакции, — закончил я за него. — Лафин, я что? По-твоему совсем идиот? Давай по-честному, хорошо? Тебе это интервью нужно куда больше, чем мне. Так?

— Ну…

— Давай, не жмись. Отвечай.

— Ну так да, — сдался он. — Это реально поможет мне приподняться.

— Ну вот, — сказал я. — С этого бы и начал. Ладно. Позвони мне завтра. Согласуем всё. Но точно не на этой неделе. Когда там твои хотят эту статью писать?