Бездарь и домовой (СИ) - Сорокин Дмитрий - Страница 10

Смотри-ка, попиратели исторических пустырей взялись за дело всерьёз. Модесту впору посочувствовать — в «сотоварищах» там вполне могут отыскаться персоны неуязвимые.

«Управление милиции города Алексин. Поздним вечером 11 июля со стороны реки Ока на городской причал было совершено неспровоцированное нападение силами двух оживших мертвецов типа „утопленник“. По счастливой случайности, в означенное время на причале совершал действия рыболовного характера гусарский полковник в отставке Азаров, пиромант по специальности. Отражая атаку, г-н Азаров испепелил обоих нападавших вместе с причалом. Ветеран боевых действий дождался прибытия наряда милиции и чистосердечно поведал о происшествии. Его слова полностью подтверждаются данными камеры видеонаблюдения. Действия полковника Азарова признаны необходимой и достаточной самообороной, он пожалован почетной грамотой от Управления. Причал городские власти обещают восстановить в кратчайшие сроки. Дело о поиске неустановленного пока некроманта находится на контроле в Сыскном приказе».

Ого! А ведь это мои утопленнички. В смысле, те самые, что едва не довели нас с Нафаней давеча до инфаркта. А что до неведомого некроманта… Да, я бы тоже был рад узнать, кто у нас на Оке такой веселый парень, что утопленников на раз поднимает. Бодрые, помнится, были ребята, бррр!

Но новости, конечно, в номер ставить надо — после очистки от «действий рыболовного характера» и аналогичных оборотов. Правда, чтобы это сделать, сперва предстоит освоить редакционный «многозадачник», то есть, компьютер незнакомой системы. И ведь никому не скажешь, мол, выручайте, попаданец я, ваших компов прежде в глаза не видывал…

Ничего, справился. И освоил, и новости отредачил, и, под запал, всё остальное, что было как бы подготовлено моей предшественницей — ох, до чего ж уныло пишет, скулы сводит каждую секунду… Не беда, победил и это, и с удивлением понял, что прошло едва три часа. Вот что значит истосковаться по любимой работе!

Тут как раз настало время обеда, и газетные труженики потянулись к холодильнику, куда с утра сложили принесенную из дома еду. Так как мне нечего пока было приносить с собой, потратился в близлежащем трактире, где всего за полторы деньги отведал комплексный «деловой обед»: тарелку солянки, недурственную котлету с гречневой кашей, и стакан вечного во всех мирах компота из сухофруктов, который здесь патриотично именовался «взваром».

После обеда секретарь Начальника Всего Сущего без всякой торжественности и прочего пафоса вручила мне редакционное удостоверение и стилизованный свиток с выдержками из «Уложения о летописцах», в коем регламентировались мои служебные права и немного обязанности. А потом я зашел в каморку к верстальщику — сутулому эльфу неопределенного возраста по имени Деанор Гилтониэлян, и у него пропал до вечера. Как ни бились, но проклятый номер оказался тришкиным кафтаном. И без еще двух, а лучше трех материалов сдавать его было нельзя.

Отпустив наконец Деанора, сел у себя и призадумался. Дано: в город я прибыл буквально позавчера, в этот мир — пять дней назад. Обо всем, что тут — не только в городе Тарусе, или даже Государстве Российском — вообще на всей Тверди! — происходит, понятие имею, мягко говоря, весьма приблизительное. Внимание, вопрос: из какого пальца мне до завтрашнего вечера высосать еще три материала, имея в виду, что кроме меня, ненаглядного, в редакции контентной частью не занимается вообще никто?

Теперь подумаем: а чего в текущем номере точно нет? Во-первых, нет никаких материалов про строительство, благоустройство и прочие непременные радости любого современного мне горожанина. Справедливости ради, ничего похожего я пока в Тарусе и не видал, но это ж не значит, что ничего нет? С утра повнимательнее пройдусь по городу, благо, он весьма невелик, наверняка найду что-нибудь.

Второе. Очень не помешает интервью с любым рядовым жителем на тему «раньше-то оно было вона как, ну а нынче-то так и вовсе». Это тоже на завтра, а горожанина поймаю, пока буду искать благоустройство.

Ну, и печаль очкастого Модеста — спасибо ему, вовремя подкинул. Первую ласточку в серии публикаций «а вот бы нам тут парк, да не простой» придется запускать самостоятельно. Но для этого нужно хотя бы посмотреть на исторический пустырь — благо, он честно помечен на большой карте маленькой Тарусы, что висит на редакционной стене. И это хорошо бы успеть сегодня, и даже сейчас — а то стемнеет скоро, ничего не увижу. Так что ходу.

В параллельно-перпендикулярной крохотной Тарусе я едва не заблудился. Выйдя из здания редакции на Серпуховской площади, должен был повернуть налево, на Кирпичную, но все перепутал и ушел вправо, на Тарусскую. В процессе сообразил, что что-то пошло не так, и повернул еще правее, на Овражную — в противоположном конце которой, к слову, снимал свой угол у алкаша. Проломившись, задыхаясь, в стремительно сгущающихся сумерках через мощный орешник, вышел точно, куда надо. Даже если б усомнился, не разглядев чудь дальше главный ориентир — городское кладбище, попавшаяся на глаза фанерная табличка удостоверяла, что я таки на искомом месте:

CHASNAYA TIRITOREYA!

PENKOVA KUPTSA SOBSVENNOST!

AHRANIYAET WATAGA HMURAVA!

Ага, то есть пустырь уже выкуплен, и Модест мне попался поздновато… Впрочем, поборемся ещё.

— Хмурый, ять! Гад буду, ска, к нам мясо пришло! — послышался чей-то голосок.

— Отлично, нах. Парни, ять, за работу!

Меня стремительно окружили невесть откуда повыскакивавшие снага. Мелкие, тощие, но вооруженные чем попало, и было их много.

— Мясссо…. Миасссооо… — приговаривали они, и стало ясно, как божий день, что сейчас меня здесь не только убьют, но и сожрут — а ведь я и недели новой жизни не прожил еще, обидно.

Плотоядно ухмыляясь, зеленые гоблины сжимали кольцо. Отбиваться было нечем, и тогда я решил попробовать их напугать. Приняв зловещую позу с растопыренными руками, я нараспев принялся читать неудобьсказуемые стихи Феофана Прокоповича, запомнившиеся с университетских времён, стараясь, чтобы голос звучал не испуганно, но угрожающе:

— Подвигну мертвых, адских, воздушных и водных,

Соберу духов к тому же зверей иногородных,

И совокупно прийдут змеи страховидны,

Гады, смоки, полозы, скорпии, ехидны;

Совлеку солнце с неба, помрачу светила,

День в нощь претворю: будет яве моя сила… *

*Я не уверен, что на журфаке МГУ изучают Прокоповича, но вот в Литературном институте имени Горького трагедокомедии «Владимир», откуда взята эта популярная цитата, уделяют некоторое время, что даёт великовозрастным шалопаям, кои там обучаются, возможность щегольнуть перед дамами труднопроизносимыми и ещё более трудно понимаемыми виршами.

В этот момент что-то мощно ударило меня по голове и одновременно раздался хоровой вопль, исполненный неподдельного ужаса.

Что прекрасно, так это то, что на сей раз я определенно не умер. И, похоже, поедание «мяса» тоже отменяется. Голова раскалывалась, в глазах все плавало, а меня при этом кто-то тряс за плечо.

— Хозяин, вставай, — скрипел чей-то голос. — Мы всех порвали. Всех, честно. Вставай, хозяин. Дальше-то что?

— Нафаня, — пробормотал я, — найди кого… домой меня тащить… Овражная, десять, — и снова отрубился.

Следующее пробуждение состоялось дома: я лежал в кровати, ничего не болело, по потолку мельтешили тени мотыльков, атаковавших керосиновую лампу — с предсказуемым результатом, — а привычный голос моего личного домового вещал прямо в ухо запредельную бредятину и отборнейшую дичь.

— … насколько я понимаю, мой добрый сеньор, инициация случилась в момент, когда вы спасали тонущую девушку. Отсюда и те два утопленника, которых вы подняли. И нам решительно стоит поблагодарить все высшие силы за то, что вы пока только пустоцвет, иначе всё кладбище этого милого городка уже разбредалось бы по окрестностям.

— Какая инициация, какое кладбище? Нафаня, что ты несёшь⁈