"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 57

Славик что-то пробурчал, что-то вроде: «ты как мой папа стал нудный».

— Ничего, — я пихнул Халяву в бок и положил руку ему на плечо. — Прорвёмся, Владислав Петрович. Всё будет зашибись, — я его легонько потряс. — Погнали.

В машине Славик успокоился, и даже не стал возмущаться, что Царевич включил «Любэ» по дороге вместо радио.

Руслану надо в депо, но он подбросил меня в центр города, а Халяву до автобуса в посёлок. Славик отправился домой привести себя в порядок перед встречей, ну а я наводил внешний лоск.

Встреча ожидается серьёзная, и внешний вид надо учитывать, да и вообще, к нему надо относиться со всей ответственностью. Как пацан не походишь, в 90-е хорошо выглядеть — это важно. Тогда было принято гладко бриться каждый день, делать аккуратные причёски и носить подходящую одежду.

Это не значит, что надо носить широкие малиновые пиджаки со спортивными штанами, это уже выходит из моды, хотя есть те, кто это всё ещё носит. Золотые цепи, толстые «болты» на пальцы, телефоны и часы — всё влияет, как наличие, так и отсутствие.

Короче, в 90-е встречают по одёжке.

Так что часть выигрыша от ставки на Роя Джонса и «финансирования» от покойного Вадика я отложил как раз на такие представительские расходы, чтобы и самому, и остальным выглядеть, как подобает.

Дела ведь сейчас решаются особым образом. Тут и с начальником частной охранной конторы придётся посидеть в кабаке или сауне, и с ментами, и с чиновниками — со всеми. Даже когда братва заявится на стрелку, тоже будут смотреть, во что и как одет.

Это вот в той, первой жизни, уже под конец, можно было заниматься бизнесом через интернет, регистрировать своё дело онлайн, продавать и покупать тоже онлайн, особо ни с кем не взаимодействуя. Но я в своих делах оставлял старый подход, поэтому личные встречи и звонки были всегда, когда можно. И сейчас такой подход никуда не денется, даже наоборот — только поощряется.

Вскоре нужно будет обзаводиться мобильником и пейджером, ещё напечатать визитки, без них сейчас никуда. Затем — тачка, какой-нибудь джип, чтобы по здешним дорогам можно было ездить, ну и выглядеть представительно. А представительно выглядишь — проще будет договариваться с другими.

Но пока же только костюм — широкий пиджак, галстук и брюки. Затем пальто на осень и шарф, после парикмахерская, где фигуристая брюнетка с ярким макияжем сделала мне причёску, как полагается.

Вышел, глянул в стеклянную дверь на своё отражение, и заметил, что уже привлекаю взгляды окружающих. Уже не тощий парень в потёртой дерматиновой куртке и вязаной шапке с надписью «Mike», а не «Nike», и логотипом от «Пумы», а кто-то серьёзный.

Встреча назначена в центре в двенадцать часов дня, в ресторане «Аврора», самом модном кабаке города. Так что куча дорогих иномарок у входа никого не смущала даже днём. Заезжают перекусить или обсудить дела. Музыка днём не играла, но вечером, судя по сцене: стойки с микрофонами и барабанная установка, но без тарелок, здесь бывает живое исполнение.

Славик, принарядившийся в костюм, но в вечных тёмных очках, уже был внутри, листал меню в чёрной кожаной обложке. Стол, где он сидел, и велюровые диванчики вокруг него был отделён от общего зала плотным тёмно-синим пологом. Но сейчас он был приподнят.

— Не похмелялся же? — строго спросил я.

— Терплю вот, сок пью, — он показал на бокал с чем-то густым и красным. — Томатный не люблю, но бодрит, как выпьешь. Сразу думается — «лайф из гуд».

В зале раздавался смех, разговоры. Кто-то с кем-то ссорился на повышенных тонах, но обошлось без драки. Мимо входа в наш закуток прошла официантка в белой рубашке и чёрной жилетке. Симпатичная, но очень уж усталая. И пудра не скрывала тени под глазами.

И очень уж внимательно она на нас посмотрела, только потом ушла. А где я её видел?

— Знаешь, кто такая? — спросил Славик, приглушив голос.

— Вроде где-то видел. Но не помню. Лично её точно не знал.

— Это вот ей Самовар постоянно писал! Ну и когда того козла со спутниковой трубой взяли, ей он звонил. И фотку нам её показывал, помнишь? Говорил, что ждёт она его из армии. И Шустрого чуть не прибил, когда тот что-то про неё сказанул.

— Понятно, — сказал я. — Вспомнил фотку. Она, значит?

— Угу. И дождалась, — Халява потёр подбородок. — Всё-то ходит к ним, матери Пахиной помогает. И парня никакого себе другого так и не нашла.

— А Самовар что?

— Так ты же знаешь его характер сейчас — будто кругом одни враги. Это на нас он хоть перестал огрызаться, а на остальных всё-то срывается. Вот и на неё тогда наорал при всех. Кто-то говорил в кабаке вот этом, — он поёжился, — я слышал краем уха. Нервный же он стал… — Славик задумался. — Ещё хлеще меня. Но понятно, из-за чего. Тут у каждого характер испортится.

— Я с ним поговорю обязательно. Раз уж дождалась и не забыла, то всё может быть серьёзно.

— О, пришёл, — Халява посмотрел на вход и отвёл глаза.

Волнуется, хоть и старается не показывать.

Славкиного отца я никогда не знал, хотя до армии мы и со Славиком-то никогда не пересекались. Слишком разные круги общения: я сын железнодорожника, а он — олигарха местного розлива.

Пётр Бакунин — лысый мужик с громким голосом и наглым взглядом. Толстый, но не жирдяй, а вполне себе крепкий. Раньше явно занимался спортом, но сейчас забросил. Чем-то похож на мента, но это не мент. Это крупный коммерсант из 90-х: жёсткий и жестокий. Но другие в это время на таком пути и не задерживались. Ведь в таком деле дашь слабину — сожрут.

— Здравствуйте, — навстречу ему вышел официант.

— Отдыхай пока, — небрежно бросил Бакунин, даже не посмотрев на него, и стремительно пошёл к нам.

Через стеклянную дверь видно «Мерседес» и пару охранников, стоящих рядом. Ещё один зашёл в зал и сел у выхода, оглядывая окрестности.

Охрана серьёзная и вооружённая. Химкомбинат — самое крупное предприятие города, да и по области одно из крупнейших, и братва явно была бы не против его заполучить себе. Да вот не выходит.

— Бухал опять? — строго спросил Бакунин у Славки, но ответа дожидаться не стал. — У тебя две минуты, — он рухнул на стул, положил перед собой мобилу в кожаном чехле и посмотрел на меня. — Что за дело?

Голос у него такой, будто кто-то случайно выкрутил ему громкость на два тона выше, чем положено. Он аж гремел, когда говорил.

— За две минуты хорошего разговора о деньгах быть не может, — сказал я. — Это серьёзное дело, которое требует планирования и обсуждения, а не дешёвые понты. Пусть тебе студенты-маркетологи за две минуты товар продают, а я работаю обстоятельно.

Взгляд стал заинтересованнее.

— Ну ладно. Поставь сюда чё-нибудь, — бросил он официанту. — Только водку не неси, а то гаврик мой злоупотребляет, — Бакунин засмеялся. — Тачку даже разбил мне недавно.

Официант кинулся выполнять. А у Халявы задёргалось веко. Он сидел ко мне боком, и это было видно, тёмные очки не мешали. Сильно злится.

— После того, что там было — злоупотребляют многие, — сказал я, вступаясь за него, — кто-то сильно, кто-то нет. Слава может хватить лишнего, но не такой уж это алкаш, чтобы так о нём говорить.

— А ты кто вообще? — Бакунин сощурил глаза. — А то мой говорит — какой-то бизнес у сослуживца, а чё к чему — ни слова не понял.

— Я был со Славой там, в Чечне, — я говорил ровным и спокойным голосом. — В одном взводе, и знаю о нём многое, больше, чем остальные. Он меня даже на себе как-то раз вытащил, когда мне ногу прострелили. Тащил в одиночку, мимо «духов», и не бросил. Дотащил.

Халява посмотрел в другую сторону, а вот его отец уставился на меня, раскрыв глаза шире.

Да, понятно, Славик не очень много говорит с отцом, как и я раньше со своим, а про войну, судя по всему, не рассказывал вообще.

В итоге, он молча спивался, а батя так и думал о нём, как о несерьёзном пацане, которому ничего нельзя доверить. Зато под рукой, в одном городе, а не в клубах Москвы.

И чтобы Слава сделал такое — вынес сослуживца? Вот он и удивился. И всё же поверил, хотел ведь верить, что сын-то у него храбрый вырос, со стержнем. Просто сам пока ещё это не разглядел.