Маскировкой седину не скроешь - Алтынов Сергей Евгеньевич - Страница 2

Отведенные полковником десять суток отпуска десантники не догуляли ровно на один день. Утром все трое были вызваны в штаб-квартиру созданного месяц назад Оперативного Центра. Вид у полковника был теперь отнюдь не гусарский: немногословный и неприветливый в сером штатском костюме.

– В общем, так, – поздоровавшись, начал полковник. – Еще трое суток дополнительного отпуска, и вы все трое отправляетесь в свою воинскую часть, на прежние должности.

– Не понял, товарищ полковник, – отозвался Леонид.

– Вы кем являлись, майор? Командиром отдельной разведроты спецназначения ВДВ? Вот и продолжайте в том же духе.

– Но мы ведь…

– Никаких «мы», забудьте об этом! – оборвал Шаинского полковник. – Оперативного Центра больше нет… Будем считать, что никогда и не было!

– Будем считать, – довольно дерзко вклинился в беседу старших по званию Валера Касаткин.

Полковник сверкнул в его сторону темными стеклами очков, но промолчал.

– Извините, Леонид Григорьевич, но я рапорт подаю, – сказал майору прапорщик Касаткин, когда они покинули уже несуществующий Оперативный Центр.

– Из войск увольняешься? – уточнил Шаинский.

– Да, – кивнул Валера. – Не могу больше так. Сегодня одно, завтра другое, послезавтра третье. Не по мне это. Вспомните, как в Чечне было? То приказ валить «чехов», а на другой день мир и дружба, только что целоваться с бородатыми не приказывают. А потом по новой их валить. А я так понимаю – или война, или дружба… Ну не могу я так… Теперь вот с этими наркоторговцами. Вчера передачка идиотская была, так там один очкастый жлоб заявил, что наркотики – это вовсе не зло. Сформулировал хитро так – человек, дескать, имеет право распоряжаться собой и своим телом как угодно. Никто, дескать, ему в этом мешать не должен.

– Вот и не будем мешать! – как всегда, в сдержанной манере отозвался прапорщик Тамм.

– Ты, Рейн, тоже рапорт подаешь? – спросил эстонца Леонид.

– Да, Леня, – ответил Рейн. – Ты знаешь, я с Валерой не всегда соглашаюсь, но сегодня…

Майор Шаинский молчал. Что он мог сказать своим сослуживцам?! Что сам готов уволиться из войск, даром что рвался в свое время в ВДВ так сильно, что исхитрился скрыть от медкомиссии вырезанные гланды и поломанную за пару лет до поступления в десантное училище ногу.

– Ваше дело, мужики… А я еще послужу немного, – только и сказал Валере и Рейну Леонид Григорьевич.

С тех пор прошло много лет. В стране сменился президент, закончились боевые действия в Чеченской республике. Судьба раскидала гвардейцев-десантников по разным городам и даже государствам. Они ни разу не встретились, даже не созвонились. У каждого была своя жизнь.

Наркомафия между тем в гроб не торопилась… По крайней мере на сегодняшний день.

Так продолжалось до тех пор, пока к Валере Касаткину, зарабатывающему частным извозом, не сел в машину один интересный пассажир.

Что губит самурая? Всякие красивые вещи – гейши, саке, харакири. А что губит русского десантника? Да то же самое – бабы, водка, поножовщина. Такой анекдот утром рассказал Валере Касаткину один из сослуживцев по таксопарку. Валере анекдот не сказать что сильно понравился, но настроение поднял. И день начался весьма удачно – приветливые, не угрюмые клиенты, редкое отсутствие пробок на магистралях. Отвезя вежливого, профессорской внешности мужчину в подмосковный дачный поселок, Касаткин отметил, что рабочий день уже движется к завершению. Неплохо было бы, возвращаясь в столицу, подвезти туда кого-нибудь денежного и не наглого. Касаткину нравилась его работа, единственное, что смущало, это частые хамовитые пассажиры, ни в грош не ставящие того, кто готов отвезти их в третьем часу ночи вдребадан пьяных из ночного клуба на другой конец Москвы, да еще и проводить до дверей. Чтобы не обидел кто или сам по пьяному делу в суровую зиму не рухнул в сугроб. Всякое бывало у Валеры, впрочем, как и у каждого таксиста. Не доезжая километров пятнадцати до МКАД, Валера заприметил одинокую голосующую фигуру. Уже темнело, кругом высился частоколом смешанный лес. Осветив фарами голосующего, Валера увидел, что это мужчина средних лет, широкоплечий, спортивного телосложения, в порванной рубашке и с кровавыми следами на лбу и левой части лица. Поначалу у Валеры было желание проехать мимо. В конце концов, он никому ничего не должен. Однако подействовала выработанная годами жизненная установка «не быть дерьмом». Мужику в порванной рубашке помощь нужна, это невооруженным глазом видно. Если бы чего замышлял, то, напротив, надел бы чистый костюмчик, очки, ссутулился бы. Тут же ясное дело – беда у человека.

– Парень, выручай! – произнес затормозившему Валере мужик в порванной рубашке. – Денег нет, говорю сразу…

– Садись!

Что еще было сказать Валере? Можно резко дать по газам и через полчаса забыть о мужике с окровавленным лбом, как о дурацком сновидении. И стать дерьмом, которым Валера быть не желал. Мужик-то неплохой, сразу чувствуется, честно о деньгах сказал. Точнее, об их отсутствии.

– В больницу или куда? – спросил Валера, когда мужик сел на заднее сиденье.

– До Москвы, там решим, – в голосе пассажира неожиданно появилась властная хозяйская интонация.

«Вот так всегда! – невесело подумал Валера. – Как еще в машину не сел, так „парень, выручай!“. А как уселся, так сразу барином себя почувствовал». Тем не менее делать нечего, Касаткин на второй скорости тронулся в сторону столицы. Мужик тем временем достал носовой платок и приложил к кровоточащему лбу.

– У меня аптечка есть, – сообщил Валера.

– Ты лучше поезжай быстрее, – уже совсем по-хамски отозвался пассажир.

– А что, опаздываем? – поинтересовался Валера, стараясь сам не сорваться и нахамить в ответ.

– Хочешь, чтобы хвост вырос? – вопросом на вопрос откликнулся мужик, продолжая держать платок у разбитого лба.

«Ну и дела! – подумал Валера. – Стало быть, за мужиком гонятся, и это не местная шпана…» Глянув в зеркало заднего обзора, Касаткин убедился, что за ними никого нет. Может, мужик от волнения мандражирует?

– И не останавливайся, даже если менты дорогу перегородят, – продолжил тем же хозяйским тоном пассажир.

– Не круто ли берешь, господин хороший? – не оборачиваясь и не снижая скорости, спросил Валера.

Ответом ему было появление джипа, который и в самом деле перегородил дорогу. Рядом стояли двое в штатском и милиционер в бронежилете и с автоматом. Объехать препятствие было крайне трудно.

– Гони, пацан! – заорал пассажир на заднем сиденье.

Сбить милиционера или покорежить дорогостоящий джип было для Валеры Касаткина незавидной перспективой. Поэтому он надавил на тормоз, однако двери при этом заблокировал.

– Мудак ты, пацан, – послышалось за спиной сдавленное шипение. – Обоих нас жмурами сделал…

Далее все разворачивалось стремительно. Вместо дежурного милицейского приветствия раздался выстрел в воздух, одновременно с ним последовал мощный удар по переднему стеклу, далее быстрая тренированная рука отжала дверные блокираторы, Валера получил сильный удар в голову, и его выволокли на шоссе. Далее удар в живот.

Валера отключился…

– Таксист? – чуть придя в себя, услышал Валера злой, срывающийся на крик голос. – Что-то не похож на таксиста.

Говорившего Валера не видел, так как тот, что был в милицейской форме, упер Касаткину в поясницу свой тяжелый ботинок и, щелкнув автоматным затвором, приказал смотреть в землю.

– Таксист не таксист, какая разница? – более спокойно, чем предыдущий оратор, произнес третий мужчина в штатском. – Главное, мы Ильдара не упустили.

После этих слов послышались звуки возни, матерщина, после чего оба штатских загыгыкали неестественным злым хохотом.

– А еще говорили, что Ильдара на колени никому не поставить! – произнес один из них.