Призраки Гарварда - Серрителла Франческа - Страница 28

Говорить вслух об этом было больно, но, сказав для разнообразия правду, Кади одновременно ощутила и некое облегчение, хотя все равно опустила то, что он учился в Гарварде.

– В этом университете мы только и говорим, что о потенциале, как будто то, что ты здесь делаешь, подготовит тебя ко всей оставшейся жизни. Но не весь потенциал так хорош. Психические заболевания могут быть наследственными, и мне иногда становится страшно, вдруг оно и у меня тоже?

– Ну нет. Ты выглядишь такой адекватной.

– Он тоже выглядел.

Андреа покачала головой:

– Нельзя так думать. Мысли материальны. Если о чем-то слишком волноваться, можно это что-то случайно воплотить.

Тут Кади оказалась в настоящей беде.

– Почему тебе казалось, что ты не можешь этим поделиться?

– Чтобы вы узнали меня нормальной, а не трагичной, но дело в том, что я не чувствую себя нормальной с тех пор, как умер Эрик, и в итоге чувствую себя фальшивкой. Просто не хочу, чтобы вокруг меня ходили на цыпочках, понимаешь?

– Не беспокойся. Мне все равно это плохо удается.

Наконец настал их черед заказывать. Официантка приложила их кредитки к планшету и заверила, что еду принесут. Андреа и Кади заняли места за стойкой у окна, выходящего на Масс-авеню.

– Я обычно так не трачусь, но сегодня мой день рождения, поэтому можно.

– У тебя сегодня день рождения? Поздравляю!

– Спасибо.

– Будешь праздновать как-нибудь? Типа вечеринки?

Андреа пожала плечами:

– Для вечеринки у меня тут маловато друзей.

– Ох, ну это потому, что учебный год только начался, никто еще никого не знает. Давай вдвоем повеселимся. Пойдем куда-нибудь поужинать.

– Мы уже пошли пообедать. И я все равно не могу. У меня за ужином встреча с учебной группой по органике.

– О господи, да прогуляй ты. Нельзя же отмечать день рождения за учебой.

– Но я не хочу прогуливать, – возразила Андреа. – Нужно повторить пройденный материал. – И добавила чуть тише: – И мне нравится один парень из группы, Марко. Я только там могу с ним поговорить.

– О-о, Марко, – проникновенно подвигала плечами Кади. – Беру слова обратно. Скажи группе про день рождения и пригласи их, а лучше Марко, к нам в гости на торт!

– Я не могу пригласить его на вечеринку, где больше никого не будет. Лучше вообще не праздновать, чем выглядеть жалко.

Кади задумалась.

– Есть мысль получше. Когда начнете сворачиваться с группой, скинь мне сообщение. Найди повод привести Марко к нам в комнату, сможешь?

– Я должна принести копии своих конспектов четвертой главы на всех. Могу забыть его экземпляр. – Андреа хихикнула.

– Идеально. Пришли сообщение, как двинете в сторону дома, я буду в комнате, с выключенным светом и всем наготове, а когда вы войдете, я крикну «Сюрприз!». И Ранджу подговорю, если смогу. – Кади все еще не теряла надежды заставить этих двоих как-то ладить. – А ты такая как ни в чем не бывало, мол, «надо же, а я и не собиралась праздновать до выходных».

Андреа с ухмылкой закатила глаза:

– Целый заговор.

– Да, миссия! Назовем ее «Операция: Марко Поло».

Андреа взорвалась смехом, Кади поддержала. Она думала о веселых миссиях, которые когда-то устраивал для нее Эрик, и впервые с начала учебы Кади ощутила тепло от воспоминания о нем и приятное волнение от единения с новой подругой.

– Давай, а торт возьмем в «Десертах Майка», я угощаю.

На розовеющем лице Андреа расцвела улыбка.

– У меня еще никогда не было вечеринки-сюрприза.

Две соседки направились обратно к кампусу с добычей из «Десертов»: изумительный торт с помадкой в большой коробке, и, придя к согласию, что откладывать удовольствие потом не так уж прекрасно, они взяли на дорожку по пирожному-канноли – классическое с шоколадной крошкой для Кади и карамельное с пеканом для Андреа. В перерывах между жеванием они сплетничали, шагая по опавшей листве и вгрызаясь в хрустящие трубочки. Андреа остановилась у огромных кованных ворот Гарвард-ярда и захихикала:

– Кади, ты в буквальном смысле вся в сахарной пудре.

– Да? Божечки, да! А ты почему нет? – удивилась Кади с полным ртом. – Помоги мне!

Андреа принялась отряхивать ее грудь, но получилось только сильнее втереть сахар в черное шерстяное пальто.

– Пытаешься меня за сисечки потрогать? – поддразнила Кади, вызывая у обеих новый приступ смеха.

Пока Андреа сквозь слезы пыталась найти еще салфеток, Кади обнаружила на себе еще одно снежное пятно.

– Серьезно, как я умудрилась изгваздать плечо?

Вытянув шею, она вдруг заметила небольшую каменную табличку на стене желтого дощатого административного здания рядом.

И когда Кади прочитала высеченные на ней слова, веселье вытекло из нее, словно кровь из раны.

Уотсворт-Хаус

В памяти вновь зазвучали утренние слова: «Я Билха, служанка Холиоков».

– Так, где еще? – спросила Андреа, держа в руке комок салфеток, и обратила внимание, на что глазеет соседка. – А, ага, в Гарварде были рабы. Ты знала?

Кади потеряла дар речи. Президенту Гарварда не нужен немой мальчик-слуга.

– Ничего, – продолжала болтать Андреа, – об этом долгое время никто не знал. Я прочитала статью в журнале выпускников, родители выписывают. Этот факт успешно похоронили, исключили из всех исторических материалов, из-за то ли плохого учета, то ли умышленного невежества. Не очень-то вяжется с образом «передового бастиона высшего образования», верно? Впрочем, это по-своему прогрессивно – что теперь они все признают. Надо отдать Гарварду должное, хотя Браун, кажется, признался первым.

Но Кади слышала только ужас и отчаяние. Чтобы спасти сына, мне нужна ваша помощь!

Андреа перевела взгляд с таблички на помертвевшее лицо Кади:

– Ты в порядке?

Не отрывок из классики, который Кади знала, но забыла. Не воображение, не галлюцинация. Высеченное в камне.

Доказательство.

Настоящее.

Кади не очень долго пришлось притворяться, что все нормально, рядом с Андреа, ведь ей нужно было отправляться на коллоквиум по физике профессора Прокоп, поэтому она отправила Андреа с тортом домой и остаток пути преодолела в одиночестве. Лучше или хуже то, что голос, который она слышала, исходил снаружи, а не изнутри? Если это не бред, то что тогда? Призраки? Способна ли она в такое поверить? Нужно оставаться скептичной, благоразумной. Благо для этого не было лучше места, чем Научный Центр.

Кади прибыла к нужной лекционной и ощутила укол вины – та оказалась слишком близко к месту, где проходила пара по психологии. Как только Кади толкнула двойные двери, в нос ударил запах мела, и она быстро поняла, что здесь не будет ничего общего с непринужденными речами профессора Бернштейна. Сидящим студентам открывалась стена из трех досок, причем самая дальняя была сдвинута вверх, являя еще одну, скрытую под ней. Кади заняла место подальше, в правом углу, и содрогнулась от самой мысли, какой же должна быть математическая задача, чтобы понадобилось целых шесть досок.

– Была бы ты здесь в прошлом году на лекции Нильса Бора[7], имела бы представление.

У Кади перехватило дыхание.

– Кажется, ты потрясена, моя дорогая. Je vous demande donc grâce[8] – я лишь имел в виду, что его теории о строении атома способны заполнить всю лекционную. Он как раз получил Нобелевскую премию в двадцать втором году, а их не выдают за простую арифметику. А он был завораживающим, полностью стоил потраченного карбоната кальция.