Борьба за господство (СИ) - "Strelok" - Страница 57

Вадим сжал кулак.

— Ты предлагаешь просто смотреть, как люди мрут?

— Я предлагаю не усугублять, -твердо сказал Исаев. — Иногда бездействие, в нашем случае, карантин, безопаснее, чем риск создать нечто, что убьет всех.

Вадим медленно выдохнул и кивнул:

— Живи пока.

Слова прозвучали не как пощада, а как приговор с отсрочкой. Он шагнул к столу, облокотился на край и добавил:

— Но за тобой будет надзор. Жесткий. Каждую твою выкладку будут перепроверять коллеги. Ни одна формула, ни одна идея не уйдет в дело без их санкции. Считай это цензурой. Ошибки, подобные последней, больше недопустимы.

Исаев скривился, тонкие губы дернулись. Было видно, что его самолюбие протестует, но разум подсказывает: спорить бесполезно.

— Понимаю, — сухо произнес он, после замолчал, будто решая, стоит ли говорить дальше. Наконец, опустив взгляд, продолжил:

— С тем штаммом для защиты от нервно-паралитических газов… вышла накладка. Я рассчитывал на универсальность вектора, но он не укоренился во всех организмах. Слишком много переменных. Слишком индивидуальна каждая клетка. В одних случаях он не внедрился вовсе, в других сработал так, как задумывалось, а кое-где дал побочный эффект — прионную перестройку. Парадоксально, но именно это спасло Единство от полного вымирания. Если бы вектор сработал во всех телах одинаково, эпидемия сожрала бы всех подчистую. Генетическое разнообразие и… мои промахи оставили часть популяции живой.

Вадим покачал головой, глядя куда-то в сторону, будто через бетонные стены.

— Цена все равно слишком высока, -тихо сказал он. — Слишком.

Анджей Нижинский сидел в командно-штабной машине, слушал донесения через обычное радио и биологическое. На экране была выведена спутниковая карта Лодейного Поля: река, сеть улиц, район с многоэтажной застройкой на севере, частный сектор на юге, железная дорога, взлетная полоса.

Три недели назад противник занял город, сжег ульи, перебил низшие формы и истребил немногочисленное население омег, и превратил его в укрепрайон.

Теперь это преграда на пути Единства к Петрозаводску.

Нижинскому выделили достаточно сил, чтобы провести штурм: около двух тысяч бойцов — бывшие морпехи Балтийского флота, мотострелки из Великого Новгорода, отряды ульевых воинов. Ударный кулак включал тридцать танков, в основном Т-72Б3 и шесть Т-90, почти сто БМП и БТР, около двадцати буксируемых артиллерийских орудий, батарею самоходок «„Мальва“„, найденные на складах “„Грады“» выпуска семидесятых годов прошлого века, минометы. Пророк также позаботился выделить разведывательные БПЛА для наблюдения и корректировки огня, FPV-дроны для точечных ударов по важным целям.

Кроме обычных войск, у Единства в распоряжении была орда зараженных, около одиннадцати тысячи: ходоки, развитые и прыгуны. Их модифицировали и усилили, у прыгунов появились металлизированные остеодермы, защищающие голову, спину и грудь, на спинах отдельных особей сформировались железистые выпуклости, генераторы плазмоидов. Развитые также получили к способности метания отравленных игл и шипов возможность швыряться шаровыми молниями — отличное подспорья в боях на ближних дистанциях, замкнутых помещениях

Нижинский понимал, брать город лобовой атакой — самоубийство. Ночью разведгруппы омег и фей тщательно изучили расположение позиций, техники, выявили командные пункты, места дислокации артиллерии и ПВО.

Под покровом ночи крылатые проказники подожгли несколько складов с боеприпасами, перерезали силовые кабели зенитных комплексов, подбросили цианида с мышьяком в на полевые кухни, колодцы.

Эти действия не могли подорвать оборону федералов, но подняли некоторую сумятицу в тылу противника, вывели из строя до сотни солдат.

Когда наступил рассвет, Нижинский начал артподготовку. Одновременно группы развитых и прыгунов направились для проведения отвлекающих маневров.

Главные штурмовые подразделения — отряды омег, поддержанные бронетехникой обошли город по лесным просекам и полями, намереваясь ударить по менее укрепленным окраинам с юга. Маршрут по трассе, насквозь простреливаемый, не использовали, он бы привел к ненужным потерям.

Первые стычки оказались тяжелыми. Вступив в город, штурмовые группы сталкивались с огнем из укрепленных домов, минными заграждениями и засадами. Бои шли за каждый дом, квартал.

Нижинский держал ситуацию под личным контролем: перебрасывал резервы, отдавал приказы давить в одном месте, отойти в другом. Он словно играл в компьютерную стратегию с виртуальными ботами, впрочем, это было недалеко от реальности.

Низшие формы зараженных выполняли команды беспрекословно, какими бы самоубийственными они ни были, омеги могли сомневаться, колебаться, выдумывать способы избежать гибели. Нижинский часто прислушивался к их импульсам и вносил корректировки в поставленные задачи…

К вечеру бои застопорились на южных окраинах, ни одна из сторон не могла быстро переломить ход боя, но диверсии, обходные маневры и живые волны из зомби дали Единству тактическое преимущество для дальнейшего развития успеха.

За ночь окраины с половиной частного сектора окончательно перешли под контроль Единства.

Теперь Нижинский находился на передовом наблюдательном пункте в полуразрушенном доме. Через телепатическую сеть он контролировал движение подразделений. Орды зараженных, выпущенные в город, отвлекали федералов, сковывали их передвижения и заставляли тратить больше боеприпасов. Прыгуны прорывались в переулки, перепрыгивали баррикады, развитые огрызались сгустками плазмы. Потери были высоки, но задача выполнялась — линии обороны федералов трещали по швам.

Решающий вклад вносили штурмовые группы при поддержке бронетехники. Они двигались малыми отрядами, избегая открытых улиц, стараясь использовать дворы, лесопосадки. Танки били по огневым точкам прямой наводкой, минометы с артиллерией вели контрбатарейную стрельбу, долбили по выявленным позициям в глубине города. Наступление несколько раз стопорилось. Несколько Т-72 было потеряно, с крыш работали вражеские ПТУРы, а с северной стороны подтянулись резервы федералов.

Нижинский отдал приказ задействовать фей не только для разведки, но и для активных ударов. Миниатюрные создания проскальзывали в окна и люки, забрасывали миниатюрные тротиловые шашки, разливали емкости с зажигательной смесью. Некоторые в процессе гибли, что отзывалось в коллективном поле вспышками боли. В отличие от ходоков и развитых с прыгунами феи — не расходный материал, Пророк приказал максимально беречь их…

К исходу второго дня оборона на юго-западном участке рухнула. В руках Единства оказалась треть города и железнодорожные пути. Нижинский понимал: завтра придется столкнуться с наиболее ожесточенным сопротивлением, в центре города, где федералы сформировали полноценные узлы обороны.

Он коротко связался по радио с Питером, доложил о продвижении. Пророк лишь потребовал продолжать штурм и не останавливаться. Вероятно, намечалось нечто крупное.

Очередное утро началось с артиллерийского грохота и рева реактивных двигателей. Федералы подтянули из тыла дополнительную артиллерию, подключили авиацию и начали активную работу по позициям Единства. Снаряды падали в районах, где закрепились омеги и ульевые воины. Дома складывались как карточные домики, улицы превращались в непроходимую местность с завалами. Нижинский отдал приказ еще больше рассредоточиться и использовать подвалы для укрытия. Потери были, но не критические.

В ответ «„Мальвы“» и «„Грады“» пытались подавить выявленную артиллерию ВССР. Разведывательные дроны давали координаты в реальном времени, зенитные комплексы отогнали авиацию и осложнили ей работу. После нескольких пробных контратак, окончившихся ничем, враг снова ушел в глухую оборону.

Возобновились бои за многоэтажки в центре. Федералы превратили их в настоящие крепости. Почти из каждого подвала били пулеметные расчеты, в окнах сидели снайперы и артнаводчики.