Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 52

Не обязательно со мной соглашаться.

— Я всего лишь повторяю твои слова.

Можем теперь поговорить?

Улыбка прорывается сама собой.

— Нет, так ты мне больше нравишься.

Он усмехается.

Значит, я прощен?

— Дай-ка подумать... — в голосе сквозит насмешка, но тут я вспоминаю про письмо и его родителей. — Хочешь поговорить о письме и родителях?

Нет.

Под дверь быстро проскальзывает новый стикер, а следом еще один.

Я правда не хочу говорить ни о том, ни о другом.

Я прислоняю голову к двери.

— Знаешь, я ведь рядом. Можешь делать вид, что твои чувства не имеют значения, но это не так, — понятия не имею, откуда во мне берутся эти слова, но они придают смелости продолжать.

Долгое мгновение я не слышу ни единого звука и не замечаю ни одного нового стикера.

— Гарсия, ты там? — я встаю на колени, протягивая руку к ручке, но тут под дверь проскальзывает еще один стикер.

Ты мне правда нужна.

Дыхание перехватывает.

Я никогда и никому не была нужной, и на миг даже хочется проверить, не уловка ли это или способ меня выманить. Но почерк тороплив, чернила проступили сквозь бумагу, линии вдавлены, будто он сильно давил на ручку. Другие записки так не выглядели.

Ему нужна я.

Дэниел пожалеет об этом. Я знаю, что пожалеет, но вопреки голосу в голове, твердящему, что все испорчу, я открываю дверь.

Он сидит прямо за ней, взгляд потерян, но как только наши глаза встречаются, клянусь, каждая крупица грусти и напряжения исчезает с его лица и растворяется. Он выглядит... искренне счастливым. Облегченным, поскольку видит меня.

Кривая, маленькая, разрывающая сердце улыбка трогает его губы, пока Дэниел что-то пишет. Я быстро окидываю его взглядом: силуэт, цепочку с булавкой, кепку. Он выглядит хорошо... слишком хорошо.

Не время глазеть!

Он поднимает записку, чтобы я прочла.

Я рад, что ты осталась жива!

Стоя на коленях, я придвигаюсь к нему ближе и, не дав себе передумать, обвиваю руками плечи. Кажется, я застала его врасплох, поскольку Дэниел на миг замирает, но затем обмякает, обвивая руками мою талию.

Я чувствую, как сердце бешено колотится, его или мое? Не уверена, не могу понять, да и не хочу, потому что это уже слишком. Конечно, он поймет, что это ошибка или, по крайней мере, я все еще думаю, что поймет, но секунды тянутся, а он продолжает держать меня, словно спасательный круг.

— Мне это было нужно. Была нужна ты, — глухо бормочет он у моей груди, и низкий хриплый голос отзывается вибрацией.

Фитиль в сердце вспыхивает вновь, легко и мгновенно, будто никогда и не гас. Ненавижу, что позволила этому случиться и больше всего ненавижу, что единственный огонек наполняет теплом все мое тело.

Тепло разливается медленно, но неотвратимо, как лесной пожар, не настолько жгучее, чтобы испепелить, а лишь достаточно сильное, чтобы я почувствовала себя... живой.

Во рту пересыхает, позволяя сглотнуть лишь с трудом, но это мелочи по сравнению с сердцем, колотящимся так, что кровь грохочет в ушах, почти заглушая тихие слова, слетающие с его губ.

— Это просто объятия, — вырывается у меня.

— Объятия с тобой. Это все, чего я хотел.

Было бы кстати уметь остановить реакцию собственного тела.

— Может, все, что тебе нужно, это просто поговорить, — бросаю я в надежде перевести и мысли, и сердце в другое русло.

— Я правда не...

— Я не понимаю тебя, — перебиваю его и отстраняюсь, оставляя руки на его плечах.

Дэниел запрокидывает голову, глядя на меня снизу вверх и не отпуская.

— В чем именно не понимаешь?

В голове вспыхивает предупреждение: отстраниться, уйти, потому что мы слишком близко. Мои губы всего в сантиметре от его, а наши тела переплелись в позе, слишком интимной для людей, считающих себя просто друзьями.

— Как ты можешь думать, что мои чувства важнее твоих собственных.

Его брови сдвигаются, губы приоткрыты, но слова не выходят. Он смотрит на меня одновременно и шокировано, и испуганно.

— Они тоже важны, понимаешь? — я обхватываю его лицо ладонями, большим пальцем нежно скользя по щеке. — Ты важен, Дэниел.

В его глазах на миг появляется затравленность, прежде чем ее смывает печаль. Она задерживается, словно нарочно позволяя себя увидеть. Словно прося о помощи и не понимая, как.

Я чувствую, как его грудь опускается, как Дэниел с усилием сглатывает. Его пальцы впиваются в мои бока, будто держась за спасательный круг. Я придвигаюсь ближе, позволяя использовать меня в качестве якоря.

— Не прячься, — тихо говорю я, пуская эти два слова в хрупкий пузырь и надеясь, что он их впитает, услышит, почувствует. — Я рядом.

Мышца на его скуле дергается, прежде чем Дэниел стыдливо опускает глаза. Или, может, я сказала не то.

— Извини, если прозвучало резко. Я не слишком хороша в подобных вещах. Может, стоит начать терапию. Слышала, специалисты помогают справить с чем-то подобным.

Он поднимает голову и улыбается. Даже тихий смешок срывается с его губ.

— Это не... Кто заставил тебя так думать?

Я пожимаю плечами.

— Неважно. Я часто кажусь холодной, так что если...

— Ты никогда не казалась холодной, и ничего плохого не сказала. Это у меня проблемы. Мне трудно говорить о себе.

Я фыркаю, убираю руку с его щеки и возвращаю на плечо.

— Это у тебя проблемы? Ты вообще со мной знаком? Я – ходячая проблема. И нас уже двое, потому что я ненавижу говорить о себе.

— Ты не ходячая проблема, — он оживляется. — И знаешь, мне правда нравится, когда ты говоришь о себе. Я хочу, чтобы ты делала это чаще.

— До тех пор, пока сам не начнешь.

— Я много говорю о себе, — слабо возражает он.

— Называть себя сексуальным не считается.

— Но ты же согласна, да? — он в надежде хлопает ресницами.

Я сглатываю смешок.

— Я не собираюсь тешить твое самолюбие, Гарсия.

— Но я хочу, чтобы ты его потешила⁶⁶, — хрипло произносит он, а потом замирает, будто поняв, что сказал, но не исправляется. — Хотя бы раз. Это все, чего я хочу. Пожалуйста, — хрипло говорит он. Последнее слово срывается нетерпеливой, жадной мольбой; оно звучит слишком восторженно и обжигающе пылко. — Джозефина, пожалуйста.

Я провожу ладонью вверх по его спине, пока пальцы не упираются в ткань джерси. Стоило бы прекратить, поскольку я и сама не знаю, что делаю, но Дэниел меня не останавливает. Лишь смотрит так, словно я та самая, о ком он молил.

Его зрачки расширяются, дыхание сбивается, пока я скольжу пальцами по затылку и вплетаю их в волосы. Они мягче, чем я себе представляла. Приятно, слишком приятно, и я снова приказываю себе остановиться, но не останавливаюсь.

Я заворожена тем, как твердо и надежно ощущаются его руки на моей талии, как грудь, плотная и сильная, прижимается к моей.

Я цокаю, вздыхая с притворным разочарованием.

— Этого мало.

— Пожалуйста, Джозефина, скажи один-единственный раз. Только один, это все, чего я хочу. Пожалуйста, скажи, — он умоляет настойчиво, а потом переключается на испанский. Мою слабость. — Por favor dímelo. Nomás una vez. Hago lo que tú quieras⁶⁷.

Его руки сжимаются крепче. Я чувствую пульс под каждым его пальцем и другой между бедер.

Я делаю глубокий ровный вдох, надеясь, что голос не подведет. Сжимаю его волосы в кулак, заставляю откинуть голову, наклоняясь к Дэниелу и оставляя между нашими губами всего сантиметр расстояния.