Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 2

— Тогда расскажи что-нибудь мне.

Я молчу, поскольку и сказать-то нечего.

Опускаю голову, глядя на бурлящую воду, с ревом разбивающуюся о каменную глыбу. С каждым ударом воздух вздымается, обдавая меня порывом ветра. Напоминание, дразнящий намек на то, что должно случиться.

— Я буду скучать по тебе, — его слова проникают в меня, но я снова от них отмахиваюсь.

Слова, всего лишь слова. Пустые и ничего не значащие; любой может их произнести, чтобы другой почувствовал себя особенным.

— Мы можем не знать друг друга, но я буду скучать по тебе и не забуду, — добавляет Дэниел.

Хотела бы я, чтобы это звучало как бессмысленная болтовня, чтобы заполнить эту давящую, удушающую тишину. Иронично, ведь я стою на краю обрыва, глядя на океан, простирающийся на мили вперед.

Я резко откидываю голову и только сейчас осознаю, что поворачиваюсь, бросая на него взгляд. Он уже смотрит на меня, и хотя лицо плохо видно, я чувствую его взгляд.

Он пронизывает, будто вгрызается в мысли, и я нервно скрещиваю руки на груди.

— Нельзя скучать по тому, кого не знаешь, — зло бросаю я.

— Тогда позволь узнать тебя, — твердо парирует он. — Я хочу узнать тебя.

Кожа горит, тревога расползается по телу. Сердце колотится так, будто я только что проплыла несколько кругов в бассейне.

— Нет, ты хочешь меня спасти. Думаешь, что это возможно, но я уже приняла решение, — я качаю головой, чувствуя, как решимость почти рассыпается. Мысль о прыжке ускользает. Облизывая губы, я делаю усталый, но твердый выдох. — Я не знаю, что... чувствовать, — голос срывается. — И мне надоело пытаться... понять...

Сердце болезненно расширяется в груди, удары почти заглушают все вокруг. Последний толчок, чтобы покончить с этим. И я делаю шаг. Закрываю глаза и уверенно иду к самому краю.

Но падения не происходит.

Только руки – сильные, крепкие, тяжелые обхватывают меня за талию.

Удерживают и оттаскивают назад.

Приземляют меня.

Спасают меня.

Защищают меня.

— Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не уходи... — Дэниел шепчет снова и снова, как мантру. — Пожалуйста, не уходи.

Не знаю, сколько раз он повторяет эти три слова. Не знаю, сколько раз они звучат тихим шепотом около уха. Но теперь это уже не мантра, а молитва. Мольба к тому, кто услышит.

К тебе. Он умоляет тебя! кричит голос в голове.

Я моргаю, выныривая из оцепенения, и что-то странное трескается в груди.

— Пожалуйста, не уходи, — повторяет он без остановки, настойчиво, но бережно. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не уходи, — он не просто держит меня; он обнимает. Грудь плотно прижата к моей спине, и я понимаю, что громкий стук не от воды. Это его сердце, бьющееся опасно быстро, слишком громко, слишком явственно. — Пожалуйста, не уходи.

Дэниел

У меня сложные, противоречивые чувства к этому времени года.

Темнеет раньше, ночи становятся холоднее, дни тянутся мучительно медленно, и все напоминает о брате.

Он обожал Рождество. Это было его любимое время.

В детстве родители не позволяли нам верить в Санту. Не потому, что не хотели, а потому, что не могли позволить себе эту веру. Их бизнес тогда еле держался, денег не хватало. И вместо того, чтобы позволить нам проснуться разочарованными, они честно объяснили, почему подарков не будет.

Это разочаровывало, но брат Эдриан, на год младше меня, вопреки всему решил продолжать верить. Не знаю почему, но родители не стали ему мешать. Потом дела пошли в гору и появившиеся деньги принесли за собой подарки.

Вот видишь, Санта нас не подвел, каждый раз говорил Эдриан.

Даже когда уже вырос и прекрасно знал правду, все равно повторял это шутки ради.

Все бы отдал, чтобы услышать это снова.

Это время года напоминает: его нет, а мама с папой никогда не вернут своего мальчика. И еще, что я тому причина.

Отец почти не разговаривает со мной, а мама думает, что не замечаю, но я вижу, как она плачет, когда остается одна. А Пенелопа, моя сестра и близняшка Эдриана, изо всех сил старается казаться счастливой, но я вижу ее насквозь.

Вот почему я сбежал с семейного рождественского ужина. Мне не место там. Я не заслуживаю этого.

Изобразил улыбку, сказал, что встречусь с друзьями, покинул родной город Юба-Сити и почти четыре часа ехал до Кармел-бай-зе-Си.

Никто не остановил меня; они никогда этого не делают.

Я не хотел возвращаться в дом, который делю с четырьмя соседями по команде. Их нет, но дом украшен, и видеть это просто невыносимо.

Так я оказался на одной из троп, а потом свернул с нее. Не стоило этого делать. Не зря же тропу огородили веревками. Шаг в сторону нес за собой гибель, но я делал это столько раз, что уже не боялся сорваться со скалы.

Нужно было очистить голову от темных мыслей, которые меня пожирали. Но они не уходили, а потом пришла ненависть к себе. Губительная, смертоносная комбинация. Они сдавили горло, погрузили в мутную воду, пока почти не захлебнулся.

Но я перестал тонуть, когда увидел ее.

Она стояла на краю обрыва, опустив голову, с безвольно повисшими руками, переминаясь с ноги на ногу.

Я почувствовал, как все внутри сжалось и похолодело. Испугался за незнакомую девушку, готовую со всем покончить.

Я пытаюсь заговорить, но хватаюсь за соломинку. Внутри паника, потому что она решительно настроена погибнуть. Даже когда встаю рядом с ней на краю, хотя и самому страшно до оцепенения, я не представляю, что делать.

Я никогда не трону девушку без согласия, но уверен, это единственный случай, когда все меня поймут. Быстро обхватываю ее и отступаю. Спотыкаюсь о камни, потому что тащу нас от края так стремительно, но не останавливаюсь, пока оба не оказываемся в безопасности.

Она либо в ступоре, либо не осознает произошедшего: каблуки ее туфель царапают землю, тело безвольно повисает у меня на руках.

От осознания, насколько сломленной она выглядит, глаза жжет.

Я держу ее, жалея, что не могу забрать всю боль. Держу, будто от этого зависит моя жизнь. Буду держать до утра, если понадобится. Буду держать, пока хватит сил, потому как, черт возьми, могу ее отпустить?

— Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не уходи... — умоляю я снова и снова, надеясь, молясь, веря, что она слышит, понимает и не отпустит.

— Пожалуйста, не уходи, — твердо, но мягко завершаю фразу. Вкладываю в эти слова все, потому что слова — это все, что у меня есть. Не знаю, что еще предложить, что еще дать в надежде, что она останется. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не уходи, — сердце готово разорваться. Оно стучит так громко, что заглушает все вокруг. — Пожалуйста, не уходи.

Я перестаю замечать время, сухость во рту, пугающую частоту пульса. Я вообще перестаю думать о чем-либо, кроме переставшей шевелиться девушки в моих руках.

Она замерла в объятиях, или так было, пока не начала вырываться. Сначала медленно, неуверенно, но потом резко, яростно, с силой. Плечи бьют меня в грудь, ногти впиваются в руки, голос переполнен яростью.

— Отпусти! — кричит она. Я знаю, что должен, но не могу.

— Пообещай, что не прыгнешь, — наконец выдавливаю я, потому что больше ни на что не способен.

Она фыркает, продолжая вырываться. Я почти не сопротивляюсь, и от мысли, как легко и быстро течение унесло бы ее, меня тошнит.

Все происходит слишком быстро: я отпускаю и она делает два шага назад.

Взгляд падает на руку, которую та укусила, потом на нее.

— Что ты наделал? — кричит она с болью. — Я не просила меня спасать! Я не хотела... — ее голос срывается, но та дышит тяжело, будто пытаясь замаскировать страдание.

— Нет, не просила, но я не мог просто... — остановившись на полуслове, я замечаю, как она приближается.