Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 11

— Все хотят со мной дружить, — парирую я с ухмылкой. Когда она бросает взгляд на мою улыбку, то хмурится, но затем выражение лица снова становится пустым.

— Наверное, им тебя жалко.

— Тогда пожалей и ты, и будь моей подругой.

— Ты невыносим.

— То есть чертовски привлекателен?

Она тихо стонет.

— Мы отвлекаемся.

— Тогда верни меня на путь истинный. Ты, знаешь ли, сильно отвлекаешь, — ухмылка становится шире.

Она глубоко вдыхает, будто собирая последние крохи терпения. Мне не должно нравиться это, но нравится. Очень.

— Ты сам во всем виноват. И это называется не «исследование», а «сталкинг».

— Изучение результатов поиска в интернете не может быть сталкингом. Хотя про твои уроки плавания я узнал от Пен. Все остальное выяснил из сети. Вини тех, кто это туда выложил.

— Ты странный, — она раздраженно стучит по клавишам, набирая какие-то примитивные вопросы.

— А ты скучная. У тебя есть дополнительная специализация? — читаю я вопрос с экрана. — У меня нет, но можешь спрашивать что угодно; я открытая книга. А вообще, жди своей очереди, потому что сейчас моя. Если бы ты могла смотреть только один сериал до конца жизни, какой бы выбрала?

— Я не смотрю телевизор.

— Врешь.

— Нет. Меня это никогда не интересовало, — отвечает она. Что-то подсказывает, что Джозефина лжет, но я не давлю. — Ну… в детстве я смотрела «Бунтарку».

Отлично, точка соприкосновения.

— Кто был твоим любимым персонажем?

— Робéрта.

— И моим тоже, — печатаю ее ответ.

Теперь она поднимает бровь.

— Я был молод, а она горяча. Не смотри на меня так. Спорим, ты была влюблена в Мигеля?

— Нет, в Диего. Да, он был мудаком, но чертовски сексуальным.

— Но не настолько, как я, да? — шучу я, потому что не могу слышать грусть в ее голосе.

— Хочу встретить человека, который раздул твое эго до таких размеров. Мне нужно перекинуться с ним парой фраз.

А я хочу встретить того, кто сломал ее. И у нас будет куда больше, чем обычный «разговор».

Я хохочу над ее гримасой.

— Моя мама, но разве можно ее винить? Ты только посмотри на меня, — я провожу рукой у лица. — Я разрушительно красив.

— М-м… разрушительно раздражающ.

— Ты выдаешь себя.

— Я не сказала, что ты некрасивый. Я просто… черт. Все, закончили этот разговор, — она яростно стучит по клавиатуре, записывая какой-то дурацкий ответ. — Думаю, лед расколот.

Я самодовольно усмехаюсь.

— Мы даже не начали.

— Дэниел.

— Да, Джоз?

— Заткнись, — она бросает на меня взгляд, и все ее лицо пропитано раздражением.

Я сдерживаю смех, губы дергаются в попытке не расплыться в улыбке.

— Ладно, но мне нужно спросить еще кое-что.

— Что?

— Ты видела мою записку? — я понимал, есть шанс, что она ее выбросит, но хотел, чтобы Джозефина знала: у нее есть человек, с которым можно поговорить.

Она замирает, закрывая ноутбук.

— Да, видела.

— В любой момент, не стесняйся. Я всегда рядом.

Я ожидаю молчания в ответ, но она оглушает меня кивком и словами:

— Оставлю ее только потому, что мы теперь в одной группе для похода.

Значит, она хранила ее четыре дня и явно не из-за этого занятия, ведь записку-то я оставил раньше. Не ведись, идиот. Будь хладнокровным. Спокойным. Не. Порть. Все.

— Круто, — круто? Почему я так ответил?

— Мы закончили? — спрашивает она, и я понимаю, что завис.

— Да, закончили, — я печатаю что-то в ноутбуке, пока она встает, хватает рюкзак и задвигает стул.

Перекинув его через плечо, делает шаг, но затем резко разворачивается и останавливается передо мной.

— Уже соскучилась?

Джозефина тихо выдыхает, словно не уверена о том, что хочет сказать.

— Какой твой любимый цвет?

Улыбка сползает с моего лица, а сердцебиение странно ускоряется.

— Зеленый.

— Ладно, — она уходит, а я остаюсь сидеть, уставившись на пустое место перед собой, с бешено колотящимся сердцем.

Дэниел

— Спарки⁵.

Сфокусируйся. Быстрее. Поставь ноги. Перенеси вес. Бросай.

— Дэнни.

Сфокусируйся. Быстрее. Поставь ноги. Перенеси вес. Бросай.

— Дэниел!

Сфокусируйся. Быстрее. Я ловлю мяч, выпущенный питчер-машиной⁶, но замираю на месте, услышав голос Винченцо Д’Анджело. Главного тренера бейсбольной команды МПУ.

Бросая мяч, я поднимаю футболку, чтобы вытереть пот со лба, и пытаюсь унять прерывистое дыхание, глядя на тренера Д’Анджело. Он стоит рядом с питчер-машиной и, видимо, уже выключил ее, поскольку новых мячей не летит.

— Простите, не расслышал, — тяжело дышу. — Давно здесь? — спрашиваю я, наклоняясь за бутылкой воды.

— Какого черта ты здесь делаешь так поздно? — он поднимает густую темно-каштановую бровь, скрещивая руки на груди.

— Не так уж и поздно, — я ставлю бутылку, поднимаю бейсбольный мяч и подбрасываю его в воздух.

На самом деле, очень поздно, почти полночь воскресенья, но дома я чувствовал себя беспокойно. С тех пор как четыре дня назад узнал, что Джози сохранила стикер, я на взводе, ожидая от нее сообщения. Знаю, что не дождусь, но все равно то и дело хватаюсь за телефон.

Я волнуюсь за нее. Да, она жива, но картина того, как она разваливалась прямо у меня на глазах, не выходит из головы. А больше всего преследует образ ее на краю обрыва.

Еще и семья постоянно пишет – правда, мама и сестра; отец же молчит. Он всегда молчит.

Так что я пришел в тренажерный зал МПУ отрабатывать работу ног, потому что пар выпустить было как никогда необходимо.

— Дэниел, — он устало на меня смотрит. — Отдохни, черт возьми. Понимаю, ты готовишься, но последнее, что нужно, это чтобы ты травмировался из-за перегрузки. До начала сезона всего месяц. Клянусь Богом, я...

— Этого не случится. Обещаю, я сейчас уйду, просто... — вздыхаю я. Снова подбрасывая мяч, я поднимаю руки над головой, пока плечи не хрустнут. Но напряжение в спине не уходит. — Не мог уснуть, вот и все.

Тренер Д’Анджело смотрит на меня с недоверием, и я уже жду, что тот уличит меня во лжи, но он лишь качает головой. Тяжело вздыхает, бормоча что-то себе под нос.

— Что? — переспрашиваю я.

— Ничего, — его взгляд переключается на что-то еще, и тогда я замечаю, что он держит биту.

Но это не все. Тренер сжимает ее так, что костяшки белеют, лицо напряжено, а взгляд выдает усталость.

— Все в порядке?

Он потирает переносицу, резко выдыхая.

— Ты не поймешь. Ты молод, а значит не будь идиотом, — он становится рядом и жестом указывает включить питчер-машину. — Предохраняйся, иначе однажды проснешься с младенцем на пороге.

Я не успеваю скрыть недоумение на лице, и тренер закатывает глаза.

Тренеру Д’Анджело может и сорок, но это никого не останавливает от написания в соцсетях признаний в любви и создания эдитов⁷. Но я их понимаю. Он в форме, причем в отличной форме, вечно тренируется, пашет, чтобы оставаться подтянутым.

— Это произошло год назад. У меня только одна дочь, — я знаю про его одну дочь, всем извести, что она самая молодая футболистка, которую когда-либо драфтовали⁸ в НЖБЛ⁹. — И поверь, она... — он хрипло вздыхает и снова закатывает глаза, будто что-то вспоминая. — Просто не будь чертовым идиотом. А теперь иди домой, пока я не заставил тебя по-настоящему отрабатывать приемы.

Я не проверяю, блефует ли он, потому что не сомневаюсь, тренер серьезен. Хватая бутылку с водой, я бросаю на ходу «спокойной ночи» и включаю питчер-машину. Когда выхожу, за спиной раздается оглушительный удар мяча о биту и поток итальянской брани.

Не знаю, в чем дело, но я бы не хотел оказаться на месте того, кто его разозлил.

— Я просто говорю, что тэйтер-тотсы¹⁰ намного лучше картофельных драников, — Грейсон заявляет это так, будто излагает непреложную истину, пока мы заходим в столовую «Эс-Эс».