Тяжелое падение (ЛП) - Ней Сара - Страница 20

Парень сейчас на взводе, словесный поток льётся из него, как на исповеди в церкви.

— А сейчас? Я не могу отвязаться от золотоискательниц. Они в каждом клубе, на стадионе, в каждом баре, куда мы пытаемся сбежать, чтобы просто расслабиться и выпить. Фальшивые сиськи, ботокс и инъекции в губы. Почему я не могу найти кого-нибудь приличного, кто будет любить меня таким, какой я есть?

Я таращусь.

Нет, я действительно таращусь на него. Широко раскрытыми глазами, с отвисшей челюстью, не веря в происходящее. Что он говорит? Что ему нужен кто-то нормальный? А не трофейная жена с огромными сиськами и наращёнными волосами? Не то чтобы в этом было что-то плохое — эти женщины прекрасны. Просто мне кажется, что он хочет нормальную и... милую.

— Холлис?

— Хм? — бормочу я, едва ли в состоянии составить предложение.

— Я хочу тебя кое о чём попросить.

Мне удаётся пошутить.

— Нет, я не выйду за тебя замуж. Мы уже говорили о том, что мне не хочется быть Холлис Уоллес.

— Ха-ха, очень смешно. — Он помешивает соломинкой в стакане с водой со льдом. — После игр на этой неделе я собирался поехать к родителям и сказал маме, что встречаюсь кое с кем, потому что думал, что это сделает её счастливой, а теперь она хочет познакомиться с моей девушкой.

— С твоей мамой всё в порядке? — Я хватаюсь за грудь. Бедная женщина, должно быть, страдает!

— Что ты имеешь в виду?

— Это её... предсмертное желание? Увидеть тебя женатым до того, как она испустит последний вздох? — О, боже, что, если это так? Как я могу сказать «нет»?

Красивое лицо Базза искажается в недоумении.

— Нет, с мамой всё в порядке, она просто постоянно твердит нам, чтобы мы остепенились. С чего ты взяла, что она умирает?

— Ты спросил в очень драматичной манере.

— Вообще-то, нет.

Отлично. Может, было и не драматично, но это застало меня врасплох.

— Ты просишь меня солгать в лицо твоей матери?

Парень невозмутимо кивает.

— И в лицо моему отцу.

— Твоя мать переживёт, если ты останешься холостяком ещё на один уик-энд.

— Но я уже рассказал ей о тебе.

Это заставляет меня задуматься.

— Конкретно обо мне?

— Да.

— Зачем ты это сделал?! — Он что, сумасшедший? Очевидно, что да, раз подкрадывается к ничего не подозревающим женщинам в библиотеках и шантажирует других, чтобы те ели с ним тако. Еда во рту на вкус как наждачная бумага, и я бы выплюнула её, если бы это не считалось невежливым.

Я хочу задушить его!

— Я просто хочу, чтобы мама была счастлива.

— Но она не умирает! Она будет жить. Ничего страшного! Мои родители хотят, чтобы я остепенилась, но разве я притворяюсь, что у меня есть парень? Нет.

— Не могу не согласиться. — Его брови взлетают вверх. — Именно это ты и делаешь.

— О, боже! Нет, это твоя вина! Это ты хотел притвориться. Я же не охотилась за тобой! — Этот парень раздражает.

— Семантика. Суть в том, что ты это делаешь. — Он кладёт салфетку — ту, на которой написано «Мне нравятся твои сиськи», — обратно на колени.

— Ты выкручиваешь ситуацию так, как тебе удобно, и мы оба это знаем.

Базз достаёт свой мобильный телефон, несколько раз постукивает по экрану, прокручивает, а затем протягивает его в мою сторону.

— Это моя мама. Ты хочешь разочаровать это лицо?

Боже мой, его мама просто очаровательна.

Она сидит между Баззом и мужчиной, который выглядит почти идентично — его братом, — и по сравнению с ними двумя выглядит крошечной.

— У тебя только брат?

— Нет, у нас есть сестра, Тру. Она на год младше.

Он всё ещё держит телефон практически у моего лица; нельзя отрицать, что его мать выглядит восхитительно и не похожа на человека, которого хочется разочаровать.

И всё же.

— Это не моя проблема.

— Это был бы равноценный обмен.

Он серьёзно?

— Нет. — У меня не пропал аппетит, поэтому я продолжаю есть.

— Пожалуйста?

Это заставляет меня снова посмотреть на него.

Чёрт. Не умоляй меня, Базз Уоллес. Это ничем хорошим для меня не закончится.

Я проглатываю комок мяса в горле и решительно качаю головой. Нет.

— Пожалуйста, Холлис. Пожалуйста, я готов на всё. — Он многозначительно шевелит бровями.

— Фу. Никогда так не делай.

Улыбка исчезает с его лица.

— Извини.

Особенность спортсменов в том, что они настроены на победу и никогда не сдаются. Так что Базз не готов принять мой отказ, и у меня есть ощущение, что это лишь отчасти связано с его матерью и во многом — с тем фактом, что я ему нравлюсь.

Вот, я сказала это — я нравлюсь Баззу Уоллесу.

Я вижу это по тому, как он смотрит на меня и как пытается проводить со мной время, хотя в основном это вымогательство, шантаж и манипуляции.

Не в плохом смысле, но...

Он слишком старается.

Будь честна, Холлис, ты бы не обратила на него внимание, если бы он не бегал за тобой, как влюблённый щенок.

Я изучаю его через стол: тако на его тарелке почти закончились, корзинка с чипсами почти пуста, воды совсем не осталось, желудок определённо полон. Парень серьёзно смотрит на меня, почти не моргая.

— Ладно. Я сделаю это.

Базз отбрасывает салфетку, отодвигает стул от стола и вскидывает кулак в воздух.

— Да!

Господи.

Этот парень перегибает палку.

Но что самое страшное может случиться, если я сделаю это?

Трейс

— Мам, это Холлис.

Повторяю это перед зеркалом несколько раз, отрабатывая знакомство, пока натягиваю через голову ярко-синее поло. Обычно я не наряжаюсь, чтобы увидеться с родителями, но поскольку сегодня у меня свидание, то немного прихорашиваюсь и надеваю красивую рубашку.

Шорты.

Парусиновые туфли вместо кроссовок.

— Мама, познакомься со своей будущей невесткой.

Если бы я это сказал, Холлис убила бы меня голыми руками, возможно, на глазах у родителей.

Я хватаю свечу, которую купил маме, и отправляюсь за Холлис. Она не знает, что ехать придётся долго, но дорога живописная, так что сомневаюсь, что девушка будет возражать.

Холлис и не возражает, потому что на этот раз, когда я её забираю, у неё с собой ноутбук.

Всю поездку она занята книгой, которую редактирует. Компьютерные очки на переносице, пальцами отстукивает по клавиатуре или слегка водит по экрану компьютера по прямой линии, словно обводит предложение перед собой и фиксирует его в памяти. Холлис также часто прикусывает нижнюю губу, когда сосредоточена. Я раз взглянул на неё, чтобы мысленно запечатлеть её образ в этих очках в черепаховой оправе, а потом поглядывал на неё три десятка раз.

Просто Холлис очень красивая.

Она зависает в компьютере до тех пор, пока, спустя почти два часа, мы не сворачиваем на подъездную дорожку моих родителей — асфальтированную, усаженную деревьями, которые посадил мой отец в тот год, когда мы с Триппом купили этот дом, и окружённую тщательно ухоженным газоном.

Роджер Уоллес любит, чтобы трава была зелёной, подстриженной и нетронутой.

Холлис снимает очки.

— Здесь так мило.

Мило?

— Мы росли не здесь. Родители переехали сюда несколько лет назад, когда мы с Триппом оба стали профессионалами. Это на три часа ближе к Чикаго, чем было раньше.

Она поворачивается ко мне.

— То есть они могут приехать посмотреть, как вы играете, но при этом остаются за городом, где более уединённо?

Я киваю.

— Именно. Они хотели быть поближе, чтобы видеть нас, но им не нравится большой город.

— В этом есть смысл, город не для всех.

Мне он тоже не подходит, но пока я ничего не могу с этим поделать.

— Трипп, Тру и я часто бываем здесь. Много семейных ужинов. Семья превыше всего. — Я пожимаю плечами, хотя внутри моё сердце выпрыгивает из груди при виде нежного выражения на её милом личике. Слегка.