В объятиях его жестокости (СИ) - Северова Нина - Страница 18

– Если ты про жену и детей, то нет. А родители были, никого не осталось, – касаюсь носом её волос. Не люблю эту тему и стараюсь не базарить о родне. Тоску наводит это всё.

– Почему не женился? Ты же… уже взрослый довольно, – приподнимается на локтях, а я ржу. Довольно взрослый? Однако.

– Какой из меня семьянин, сладкая? Не грохнули сегодня и слава богу. Да и не мутил я с нормальными бабами. Ты первая такая. Остальные были так, напряг снять.

Сводит брови, будто ответ не понравился. Что поделать, я сказал правду.

– Ты заботливый.

Ксюша-Ксюша. Рушишь все мои стены. Зачем ты говоришь это? Чтобы я ещё сильнее зациклился и привязался?

– Только о тебе забочусь, – выдыхаю. Ни одной бабе своей жрачку не таскал. И на моря не возил. Я никогда ничего не делал. Ни для кого. Ничего хорошего. Там, где я – всегда только реки крови, насилие, боль и смерть. Но что-то сейчас идёт не по тому пути.

Ксюша молчит, целует меня в живот и ложится рядом. Прижимаю к себе, чтобы ни миллиметра расстояния не было. Грудь опять выворачивает от этой нежности и доверия. Ещё одно правило, никогда не спать с кем-то рядом. Это всегда опасно. Но с Ксюшей кумарит, проваливаюсь в сон за секунды. И нет ни кошмаров, ни видений о родных степях.

Картинка не по теме, но вы хотели визуал) сделала наших героев под тренд ИИ)

Что-то после секса изменилось. Страх, который периодически сковывал перед Батыром, исчез. Или спрятался на время, не знаю. Но я прямо почувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее рядом с ним.

За окном ночь, Батыр крепко спит. Слышала, Асылжан ходил за дверью и пару раз что-то падало. А потом раздался громкий храп. Судя по громкости, Асылжан спит прямо на кухне.

Ворочаюсь, не могу уснуть. Окно открыто и я слышу море. Так это всё необычно. И песок был такой горячий. А вода теплая. Теперь знаю, как пахнет морской воздух.

Осторожно встаю, чтобы не разбудить Батыра. Одеваюсь и выхожу из комнаты. Асылжан храпит так, будто пытается отогнать злых духов. Это ужасно. Развалился на диване, даже не разделся. Бутылка с незнакомым алкоголем стоит на столе рядом. Перегаром пахнет.

Выхожу к морю через балкон. Ветра почти нет. Море отдыхает. Песок теплый, немного остыл. Поджимаю пальцы, ногам приятно. Иду к воде и на что-то наступаю. Присаживаюсь, а это ракушка. Удивляюсь всему. Глупо, наверное. Но сейчас это всё впервые. И такой детский восторг от того, какие вещи существуют и как в мире может быть.

Купаться ночью не буду, я хоть и умею плавать, но в море надо хотя бы днём зайти. Сможем завтра искупаться? Хотелось бы. Вдалеке слышен смех, но рядом вообще ни души. Маленькие волны создают такую приятную атмосферу, нравится слушать.

– Так и знал, что ты здесь, – хриплый голос Батыра за спиной. – Чего не спишь?

Поворачиваюсь и обнимаю его за шею. Мужчина каменеет на секунду, а потом кладет руки мне на талию. Мы стоим так долго. Просто обнявшись. Впервые мне не хочется бежать и прятаться. А хочется продлить это спокойствие как можно дольше. Батыр легко прикусывает мне то шею, то плечо. Ему тоже хорошо, чувствую.

– Нагулялась? – спрашивает и давит пальцами на скулы. – Мы тут на неделю, завтра плескаться пойдешь. А ночью не пущу, – наклоняется и оттягивает зубами нижнюю губу. Языки сплетаются сами по себе, но этот поцелуй не как всегда. Батыр не кусается, а будто нежничает. Ноги становятся ватными, уши закладывает. Мы не останавливаемся.

На душе такой трепет, так страшно, что всё это разрушится. Лопнет, как мыльный пузырь. А если я надоем Батыру? И он скажет, что больше не хочет меня. Или у него параллельно появится другая, а он также с ней будет обниматься и целоваться? Это будет очень больно. Ещё больнее, чем всё моё прошлое. Лучше пусть сразу убьет.

– Чего ты? – отрывается. – Куда внимание переключила?

– Пообещай кое-что, – Батыр смотрит заплывшим взглядом. Такой грубый, но сейчас какой-то другой.

– Ну?

– Если вдруг ты… Если… – гадская слеза стекает и разбивается об руку Батыра, которой он всё ещё сдавливает мои щеки. Мужчина ведёт головой, фокусирует взгляд на мне. Что-то в его глазах мелькает. С одной стороны, опасное. А с другой, такое, что непременно хочется в этом раствориться. – Если я надоем тебе, лучше сразу убей, чтобы не мучилась. Потому что… Как будто не смогу. Без… По-другому не смогу.

Молчит. Поджимает губы.

– А если не надоешь, что тогда? – запускает руку в волосы и сжимает у корней. Больно, но и приятно. – Будешь смотреть на мою рожу всё время. Никого другого у тебя никогда не будет, Ксюша. Как и у меня. Не нужна мне другая баба, я тебя хотел и всё тут. Я не гулящий. Я из тех, кто раз и навсегда. Ты должна это понять и принять. А ещё доверять и никогда это дерьмо не думать.

Слёзы льются, всё тело дрожит. Не бросит, значит? Это ведь не из-за жалости? А потому что… Я нравлюсь ему? Как девушка?

– Я думаю так, чтобы обезопасить себя, хотя бы немного. От того, что точно сломает, если случится, – признаюсь.

– Не случится, Ксю-ша. Угомонись. Ты никуда не денешься от меня, – ухмыляется. Чувствую облегчение, но червячок сомнений всё равно ест. – Пойдем, надо поспать.

Заходим домой, Асылжан спит всё в такой же позе. И всё также храпит. На улице его было слышно, надеюсь, домикам рядом он не мешает.

Помыться бы, но нет сил. Хочется… Батыр стоит спиной, снимает футболку. Кладу ладонь на его затылок, чуть сдавливаю. Спускаюсь ниже, провожу пальцем по позвоночнику. Мышцы бугрятся. Какой же он широкий всё-таки. Касаюсь губами спины, веду дорожку поцелуев к шраму на лопатке. Зацеловываю. Батыр рычит, но не двигается. Его кожа сразу покрывается испариной.

– Дразнишь? – спрашивает через плечо. Медленно поворачивается, кладу руки ему на грудь.

– Нет. Просто хочу ещё раз.

Батыр раздувает ноздри, сглатывает.

– Попроси, – кусает губы и облизывается.

– Пожалуйста.

Секунда и Батыр толкает меня на кровать, срывает одежду. Держит ладонью мои руки над головой, вдавливает в матрас. Ещё две секунды и он внутри. Глаза закатываются, тело само выгибается и просит большего. Батыр вбивается с бешеной скоростью, хватает меня за шею. Давит, распаляет.

– В глаза смотри, – хрипит. А я и не могу смотреть ни на что другое, кроме как в эти безумные глаза. Дикий, совершенно неуправляемый. Но как будто, так и должно быть. Тяну его за шею, хочу целовать. Он поддается. В прошлый раз хотел, чтобы я укусила его. Кажется, ему нравится, когда немного больно. Стыдно признаться, но мне тоже это нравится. Как только Батыр даёт свой язык, вжимаю ногти в его спину. Он дёргается, а я царапаю. Не рычит, не хрипит, а стонет. Протяжно. Как будто это всё накрывает настолько, что невозможно.

Всё выходит из-под контроля, когда Батыр перестает быть собой. На мгновение показалось, что это животное, которое просто берет. Сжимает, кусает, оставляет засосы везде, до куда дотягивается. При этом не сбавляет ритм. Я ничего не соображаю, всё настолько в тумане, я могу лишь чувствовать. Батыр весь мокрый, с него просто льется рекой. Простынь липнет к телу, но мне плевать.

Последние остервенелые толчки были с такой силой, будто он хотел оставить свой след и внутри. Меня разрывает на части, в глазах салюты.

– Блядь, – горячая жидкость покрывает живот. Батыр сразу же валится на меня, дрожит. Это было… Диким безумием. Отдышаться тяжело. Мы настолько устали и погрузились в эмоции, единственное, на что хватило у Батыра сил – немного сместиться в сторону.

Мы так и уснули. Совершенно обессиленные, но счастливые.

А проснулись от выстрелов и звука битого стекла.

Девочки, на завтра беру выходной. Новая глава выйдет в понедельник)

Когда ты постоянно живёшь с риском для жизни, чуйка работает как нюх у полицейской собаки. Я открыл глаза за две минуты до выстрелов.