Чужак. Черный титул (СИ) - Нормаер Константин - Страница 26

Эсмеральда слушала эти слова с замиранием сердца. Но помимо тихого голоса Иннокентия VIII, был еще один важный звук. Перед выходом на сцену Эсмеральде под одежду надели механический корсет со специальным механизмом. Едва слышные щелчки, словно взрывной механизм, отсчитывали время до финального акта. Так сказал Микеланджело, — и женщина ощутила в его словах опасность. Наемный убийца даже в стенах церкви остается наемным убийцей. И она должна была сыграть свою роль на отлично.

Странное, очень странное действо подходило к своему логическому концу.

— Но исповедь грешника это не только слова и мысли. Это еще и действия, — внезапно произнес Понтифик. — Поэтому я предлагаю тебе делом искупить свой тяжкий грех. Готова ли ты к этому?

Щелчок, еще один, — казалось, что время ускорилось, а секунду превратились в один сплошной звук. Эсмеральда хотела ответить, но последний звук не дал ей этого сделать. Её время вышло!

Взгляд Понтифика сделался задумчивым.

Неужели он что-то услышал? — забеспокоилась женщина.

Послышался протяжный треск заводного механизма. Едва ощутимая вибрация. Нет, старик не мог расслышать такой звук. Слегка вытянув руку, девушка ощутила, как руку опоясывают металлические браслеты, а следом кожи коснулось тонкое, словно игла лезвие.

Эсмеральда рассчитала все идеально. Легкий взмах рукой — с левой стороны. Старик не успеет среагировать. Впрочем, это не так важно. Главное — чтобы не успели среагировать гвардейцы у дверей. Окна узкие — сбежать не получится. А если обставить все так, что Его святейшеству стало плохо, то вполне можно затеряться в дворцовых лабиринтах.

Это уже была импровизация, которой от нее и требовал заказчик.

Легкий взмах руки. Едва заметный. Вроде как случайное движение. Но укола не последовало! Раньше с Эсмеральдой никогда такого не бывало. Она привыкла все рассчитывать четко, чтобы никакая мелочь не смогла помешать реализации плана. В этом-то было и различие между Эсмеральдой и Китобоем.

Лезвие лишь слегка коснулось шеи Понтифика, оставив на дряблой коже едва различимый след, не больше укуса. А всему виной — нога. Оказывается, все время пока старик исповедовал гостью, он держал ногу на деревянном выступе. И в самый неподходящий момент, пятка соскользнула вниз, заставив Понтифика податься вперед. Именно эта мелочь, или как было принято говорить: Божье проведение, и спасло Папу Иннокентия VIII от скорой смерти.

Вскочив со своего места, Эсмеральда попыталась исправить собственную ошибку — но удар вышел корявый, наотмашь, и угодил в стену. Старик в очередной раз продемонстрировал невероятную изворотливость.

Эсмеральда выдала отнюдь не христианское ругательство. Решение было принято мгновенно — необходимо довести дело до конца, во что бы то ни стало. В противном случае, Микеланджело вряд ли даст ей второй шанс.

Еще один взмах тонкой иглой. На этот раз более удачный, но, как и предыдущие — мало эффективный. На белой одежде образовался небольшой разрез.

— Схватить её!

Гвардейцы кинулись наперерез. Но это была не самая большая проблема. Первого Эсмеральда встретила прямым ударом ноги, у второго перехватила алебарду, изменив его направление — и нанесла разящий удар локтем в челюсть.

Под бравыми доспехами оказались простые неотёсанные чурбаны. Но даже на них пришлось потратить драгоценное время.

Обернувшись, женщина нашла взглядом Понтифика, он уже был на другом конце кабинета.

— Четыре, три, два… — вслух отсчитала Эсмеральда, скопировав привычку Китобоя.

На расстоянии вытянутой руки, она схватила старика за плечо, развернула к себе — хорошенько размахнулась, и…

Послышались довольные хлопки. Словно по команде время замерло. Эсмеральда замерла в пространстве, времени — и еще черт знает где! Не в состоянии сделать ни одного движения, она просто стояла и смотрела, как исчезла стена, растворившись в темноте.

Послышался звук работающих механизмов. Возникла темнота, потом вспыхнули софиты. Из зрительного зала на сцену неспешно поднимались Микеланджело и его помощник Леонардо.

Оказавшись возле Эсмеральды, высокий господин продолжал хлопать.

— Браво, брависсимо! Это было изумительное представление. А ты заслужила овации! Какая харизма, какой напор. Ну а за исповедь тебе отдельные благодарности.

— Что происходи? — прошептала Эсмеральда.

— А что происходит?

Микеланджело огляделся и растерянно развел руками, театрально надув нижнюю губу.

— Все актеры на местах, декорации тоже.

— Я не могу пошевелиться, — объяснила женщина.

— Ах, это. — Мужчина отмахнулся, завел механизм на своей руке и коснулся её плеча.

Движение вернулись сразу. Тонкое лезвие исчезло под рукавом. Эсмеральда устало опустила голову, согнувшись пополам. Невероятная усталость охватила все тело. Не осталось сил даже улыбнуться и поблагодарить своего нанимателя.

— Для чего вы устроили это представление? — уставшим голосом поинтересовалась женщина.

— Не представление, а моделирование ситуации, — поправил её Леонардо. Переведя взгляд на высокого господина, он дождался от того разрешительного кивка и продолжил объяснять: — Наша система воссоздала идеальную ситуацию, чтобы узнать существует ли у нашего уважаемого Папы охрана.

Посмотрев на лежащих, на полу гвардейцев Леонардо улыбнулся:

— Нет, не этих. А вон тех.

Обернувшись Эсмеральда, заметила двух высоких монахов в светлых одеждах, на которых были вышиты красные кресты. Лица телохранителей были скрыты темными повязками, а глаза… она увидела лишь черные, непроницаемые линзы, или что-то похожее. А еще они находились в непосредственной близости и готовы были нейтрализовать её, если бы высокий господин не остановил представление.

— Члены совета Десяти на службе Понтифика, — задумчиво произнес Леонардо. — Удивительный поворот истории.

— Что же тут удивительного? — улыбнулся Микеланджело. — У них один Бог. Именно он и сделал их верными союзниками.

Глава 14. Мертвец

— Держи его! — закричал Морганте.

Перехватив руку ожившего трупа, я второй попытался прижать его к каменному столу. Но стражник обладал не дюжей силой. Откинув в сторону монаха, он попытался справиться со мной, схватив за плечи. Но я был выше и тяжелее Морганте, и конечно не дал ему и шанса — перехватив вторую руку, я придавил их наперекрест к каменной поверхности. Мое лицо оказалось в непосредственной близости от лица мертвеца.

В нос ударил неприятный слащавый запах гниения. Ударив его головой, я видимо заставил стражника отключиться. В этот миг мне на помощь подоспел монах. Он ловко запрыгнул на плиту и, нависнув над мертвецом, приставил к его лбу большой палец. Выгнувшись дугой, страж стал извиваться еще сильнее — послышалось непонятное шипение, словно фырчащие на сковородке масло. Секунда, может быть пара секунд — и мертвец застыл.

— У нас мало времени! — крикнул монах. И быстро раскрыв суму начал извлекать наружу её содержимое, явно готовясь к ритуалу.

В ряд легли: черная свеча, две тонких иглы, томик Библии и крохотные темные гладкие камешки — скорее всего это были составные части четок.

Я не стал донимать Морганте ненужными вопросами, а коротко спросил:

— Что мне нужно делать?

— Запрокинь ему голову и держи за руки! — приказал монах.

Подчинившись, я продолжал следить за тем, как Морганте ставит у изголовья мертвеца черную свечу, открывает Библию, начиная читать молитву.

Низкий певучий голос заполнил собой все пространство подземной комнаты. Я заметил прилепленную ко лбу стража начищенную до блеска медную монету.

— Как тебе удалось его усыпить? — поинтересовался я у Морганте.

— Усыпить? — не понял карлик. — Нет, это не усыпление. Это смирение. Плата за смерть святого Юстиниана, лучшее лекарство от нежити.

— А сейчас ты планируешь провести его вскрытие?

— Опять не угадал. Я пытаюсь, обратить его из нашего врага в помощника.