Бывший муж. Настоящая семья для Бусинки (СИ) - Келлер Николь - Страница 36

- А теперь рассказывай.

Подруга бросает напряженный взгляд в зеркало заднего вида.

- Поняла, - Наташа достает из кармана наушники и включает музыку на телефоне.

Нина до скрипа кожи вцепляется в руль, а потом…роняет лицо в ладони и часто дышит. Откидывает голову на спинку и выдавливает упавшим голосом:

- Ян с женой наняли меня дизайнером их нового дома. И мне придется с ним работать, черт возьми! Иначе пятно на репутации, слухи поползут, потеря заказов…черт, черт, черт! - лупит отчаянно по рулю, едва не плача.

- Не понимаю… Ну, поработаешь…Да, тяжело, да, неприятно, но…Что в этом такого? Тем более, ты сама сказала, что у вас давно все в прошлом…

- Я боюсь, что он узнает о Леоне… Он и так чуть не увидел его фотографию у меня на столе! А ему не составит труда сложить два и два…Да там даже теста ДНК проводить не нужно, все и так понятно!

Сцепляю пальцы и осторожно интересуюсь:

- А ты… не хочешь ему сказать?

- Нет! Ни за что! Я понимаю, что ты сейчас приведешь в пример вас с Османовым, но, увы, не всем так может повезти с бывшим, - ядовито выплевывает. - Наумов предал меня! Спал со мной, а женился и свалил в Штаты с другой! Он не достоин моего сына! И я не хочу, чтобы мой Леон хоть как-то был похож на Яна!

Потрясенно смотрю на подругу. Я и не знала, что ей пришлось пройти через такое….

- Тогда понимаю…Я бы тоже не хотела, чтобы предатель был в моей жизни и жизни моего ребёнка…

- Тем более, я боюсь, что, если Ян узнает, он может отобрать у меня Леона… Он очень изменился.…

Остаток пути до кладбища едем молча, каждый думая о своем.

- С днем рождения, мама, - бормочу, опуская охапку цветов и утирая катящиеся слезы. Наташа вообще прячет лицо у меня на плече и ревет навзрыд. Нина обнимает нас обеих сзади, и мы так стоим молча некоторое время.

- У нас все хорошо. Правда, мам, - глотаю слезы. - Наташа на медаль идет. Готовится к поступлению. Врачом хочет стать. Каким, пока не решила, но очень хочет лечить людей. Бусинка выздоровела, у нее теперь есть и папа, и дедушка с бабушкой. И…. у нас с Даяном, кажется, все налаживается…Спасибо, мам, что приглядываешь за нами сверху…Даже так мы чувствуем твою заботу и любовь.

- Спи спокойно, мамочка. Мы тебя очень любим. И очень-очень скучаем…

Мы стоим так ещё минут пять. Дождь начинает усиливаться, и мы все же разворачиваемся на выход.

За пару метров до калитки, порыв ветра едва не сбивает с ног и заставляет повернуть голову в сторону. Я замечаю широкоплечую, чуть сгорбившуюся фигуру мужчины.

Не верю своим глазам! А он что здесь делает?!

Даян, не обращая внимания на дождь, бредет по узкой тропинке с огромным букетом нежно-розовых роз.

Пораженная, я замираю. Всматриваюсь в удаляющуюся спину, не в силах сделать шаг. Если бы не тот же порыв ветра, что как будто подталкивает в спину, я бы так и стояла. Но ноги меня уже буквально сами несут за ним.

Османов останавливается возле двойного большого памятника. Я торможу поодаль, не мешая ему общаться с умершими. Неприятная и страшная догадка царапает сердце, но я отгоняю ее.

Даян осторожно опускает цветы и ладонью стирает капли с надгробия. Чуть подальше опускает какой-то маленький предмет, но я не могу его рассмотреть с этого расстояния.

Он медленно, как будто каждое движение дается с трудом, выпрямляется и стоит, низко опустив голову. Не обращает внимания на дождь, что лупит по его плечам, и совершенно меня не замечает. Хотя я не скрываюсь. Со стороны кажется, что он глубоко в себе. Не двигается, как будто и сам стал одним из немногих памятников.

Проходит ещё несколько минут, и я все же решаюсь осторожно подойти.

- Даян, что ты…., - осекаюсь, повернув голову к надгробию.

Господи…

Мира

С фотокарточки на памятнике на меня глядит молодая женщина. С мягкой, ласковой улыбкой. Даже такая фотография отчетливо передает излучаемое ею тепло и доброту. Цепляюсь взглядом за даты жизни и вздрагиваю. Такая молодая… Ей было всего двадцать семь лет… Чуть старше меня…

Османова Камилла Амировна.

Жена Даяна.

И сегодня одиннадцатая годовщина со дня смерти…

Перевожу взгляд на соседнюю надпись, и с силой хватаюсь за оградку. Металлические прутья впиваются в кожу, но эта боль ничто по сравнению с той, что пронзает тело насквозь. Из глаз горячим потоком льются слезы, а сердце начинает нещадно печь. От боли и эмоций, что разрывают тело, меня буквально складывает пополам.

Это непосильная ноша.

«Нашим маленьким ангелам, вернувшимся на небеса.…».

А под ней выбиты даты жизни…двух сыновей Даяна.

Роберт и Артур.

С разницей чуть больше двух лет. Оба не прожили и дня на этом свете. Лишь младший пережил свою маму на один день…

Это им Османов принес маленькие машинки….

Господи, если ты есть…за что?! Так ведь не должно быть! Не должны родители хоронить своих детей…Не должны!

Если я сейчас задыхаюсь от боли, то что все эти годы чувствует Даян?!.

Не знаю, сколько я так стою, но в себя прихожу, когда чувствую на себе горящий взгляд. Вскидываю голову и встречаюсь с напряженным взглядом Даяна. Его грудь часто вздымается, как будто бежал сюда из самого города. Он весь промок насквозь, но, кажется, не замечает такой мелочи. Как и я.

- Что ты здесь делаешь, Мира? - его голос глухой и удивленный. Османов даже не старается скрыть боль.

- У мамы…. день рождения…мы с Наташей…Всегда приходим.., - захлебываюсь слезами и рыдаю навзрыд.

Я на секунду представляю, что то же самое произошло и с Бусинкой. И тут же в душе образовывается воронка размером с Мариинскую впадину, которую заполняет болью доверху. За Даяна, за его жену, за детей, которых он так и не смог обнять.

- Промокла вся, Мира, - с грустью замечает Османов. - Заболеешь. Пойдем отсюда. Не плачь, - пытается стереть слезы с моего лица, а я ловлю его ладонь и прижимаюсь к ней щекой. Пытаюсь хоть так подарить частичку любви и тепла. Отогреть его душу...

Я неловко переставляю ноги, спотыкаюсь и шиплю от боли, что прошивает ещё не зажившую ногу. Даян без лишних слов подхватывает меня на руки и несет к калитке.

- Поставь, Даян. Я сама…. У тебя же спина!

- Успокойся. У меня отличная медсестра, - коротко улыбается, но улыбка не касается глаз. Они по-прежнему такие же потухшие и тоскливые.

Этот упрямец все равно делает по - своему и выносит меня за калитку. Тормозит, цепляясь взглядом за знакомую машину.

- Там Нина и Наташа….

Подруга выбегает на улицу и коротко интересуется:

- Что случилось?

Я лишь мотаю головой, захлебываясь слезами, Даян же коротко отвечает:

- Все в порядке.

Нина растерянно перебегает взглядом с меня на Османова. Она явно не знает, что ей делать.

Я и сама не знаю. Я как в вакууме. А все связные мысли разбежались.

- Вот что, - решительно заявляет подруга. - Я Наташу домой отвезу. А вы…сами разберетесь.

- Спасибо, Нин, - Даян коротко кивает и несет меня к своей машине.

Бережно усаживает на пассажирское сидение, обегает машину и забирается на водительское кресло, но трогаться не спешит. Врубает печку на полную и стягивает с моих плеч промокший плащ. Бросает его на заднее сидение, туда же летит его куртка.

Не в силах сдержать эмоций, перелезаю через коробку передач и забираюсь на колени Даяну. Прижимаюсь к нему и реву. Он обнимает меня двумя руками и утыкается лицом в макушку. И просто дышит мной. Часто, прерывисто.

- Ты поэтому не хотел от меня детей? - шепчу дрожащим голосом от пронзившей догадки. Вскидываю лицо и вглядываюсь в любимые зеленые глаза. - Потому что уже терял? И не хотел повторения?

- И поэтому тоже, - мягко отвечает Даян, с особой нежностью проводя костяшкой пальца по моему лицу.

- А основная причина?

- Я не хотел потерять тебя, - тихо отвечает, касаясь губами виска. - И нашего ребёнка. Я очень тебя любил и люблю, Мира, и никогда не смог бы простить себе, если бы тебя не стало… из-за меня.