Белый маг (СИ) - Иванников Николай Павлович - Страница 1

Экипаж остановился у самых ворот, и Гаврила сразу же спрыгнул с козел. Скрипнула калитка, темный угловатый силуэт моего слуги растворился в сумраке, а затем что-то громыхнуло. Заскрежетали засовы. Створки ворот медленно распахнулись, освобождая проезд.

Вновь возникнув из сумрака, Гаврила взял лошадей под уздцы и завел экипаж во двор. Я же, соскочив на дорожку, подал руку Катерине. Она приняла ее, сошла с экипажа и осмотрелась с таким видом, словно впервые в жизни видела этот двор и этот дом. А я помог спуститься Анастасии Алексеевне, которая вид имела весьма растерянный, и неторопливо направился к дому.

— Ты обратил внимание, что калитка не была заперта? — спросила Катерина, семеня рядом со мной.

Я хмуро кивнул. Разумеется, я это заметил. Но при этом понятия не имел, побывал ли здесь кто-то без спроса, или же это мы сами, покинув дом через Федькину «тайную тропу», забыли про калитку.

Парашка выпрыгнула из экипажа последней и сразу побежала отпирать двери. Гаврила между тем повел лошадей к конюшне — распрягать и напоить.

— Взгляни на окна, — шепнула мне Катерина, когда мы шли к крыльцу.

Но я и без того уже заметил, что ставни на окнах гостиной распахнуты. Но крючками на случай ветра они закреплены не были, а значит, непохоже, чтобы это Гаврила забыл их закрыть. Хотя… В той спешке, в какой мы покидали дом, всякое могло случиться.

— Вижу, — отозвался я негромко, подымаясь по ступеням крыльца.

— И что думаешь?

— Одно могу сказать точно: это были не воры. Они не стали бы возиться со ставнями.

— И кто же тогда?

— Не знаю.

Парашка все еще ковырялась с замком и никак не могла с ним совладать, шипя и сыпля проклятьями, как старая прачка. Я хотел было забрать у нее ключи и сам открыть засов, но уже в следующее мгновение понял, что дело тут вовсе не в кривых Парашкиных руках. Просто замок не был заперт, и Парашка напрасно пыталась провернуть ключ еще раз.

Я легонько похлопал Парашку по плечу, а когда она обернулась, то прижал к губам палец и коротко махнул рукой в сторону: «Исчезни…» Кивнув, девка соскочила с крыльца, тут же присела на корточки и уставилась на меня снизу-вверх с любопытством.

Не глядя отстранив Катерину с Настей от дверей, я извлек из ножен шпагу. Приоткрыл двери, выждал несколько мгновений, а затем бесшумно скользнул внутрь, во тьму. Остановился, прислушиваясь. И еще мне нужно было время, чтобы глаза привыкли к темноте.

Никто на меня не набросился, не принялся валить на пол и вязать руки. Полная тишина царила в доме. Если кто и проник сюда с дурной мыслью, то он уже давно покинул дом, прихватив с собою, возможно, что-нибудь ценное.

«Лишь бы батюшкин палаш не утащили», — подумал я, сожалея, что не догадался припрятать его куда подальше на время своего отсутствия.

А ведь еще в доме было полно столового серебра. Картины кое-какие. А вот денег, кажись, я нигде на видном месте не оставлял. Все, какие были, с собой прихватил, а основная же их часть хранилась в особом железном ящике, спрятанном под полом в моей комнате. Даже в случае пожара он уцелел бы, и ничего не сталось бы с моим капиталом.

Глаза мои постепенно привыкли к темноте, и я начал различать очертания мебели в гостиной. На камине стали видны подсвечники, а они серебряные, между прочим. И их никто не украл. Значит, не воры то были вовсе, а мы сами впопыхах забыли и про калитку, и про ставни, и про дверной замок.

Я сделал несколько шагов вглубь комнаты и наткнулся на стол. Кивнул сам себе: так и должно быть. А если вот здесь пошарить рукой, то должен стоять стул…

Нащупав спинку стула, я похлопал по ней и вкруг стола подошел к камину. Нашел огниво, запалил трут и зажег свечи одну за другой. Гостиная осветилась, и в тот же миг за спиной моей раздался негромкий кашель.

Я стремительно развернулся, выставив перед собой шпагу. Теперь, в свете нескольких свечей, я явственно увидел человека, сидящего в кресле у окна. Поза его была расслабленной, нога на ногу. Одну руку он держал на животе, а второй упирался в подлокотник, кулаком подперев тяжелый угловатый подбородок.

— Все правильно, Алексей Федорович, так много лучше, — заявил он. Голос у него был приятный, чуть хрипловатый и какой-то баюкающий. — Я уже устал вас ждать. Пока было светло, читал «Ведомости», которые нашел у вас на столе. А потом задремал, знаете ли… Удобное у вас кресло, черт подери! Пожалуй, я мог бы проспать в нем до самого утра, не воротись вы сейчас.

Шпагу я на всякий случай не опускал, и окинул быстрым взглядом комнату: нет ли тут еще кого-то, кого мне следует опасаться? Но в гостиной больше никого не было. Этот странный господин находился здесь в полном одиночестве, и даже оружия при нем я не заметил. Вероятно, он снял с себя свою шпагу, чтобы не мешала ему сидеть в кресле. В МОЕМ кресле.

— Кто вы такой, черт возьми⁈ — спросил я резко. — Что делаете в моем доме?

— Жду, когда же вы наконец вернетесь, — с готовностью уверил меня странный гость. — Потому как вы находитесь на службе государевой, но упорно отлыниваете от своих служебных обязанностей!

Скользнув взглядом по столу, я увидел широкую перевязь с ножнами, из которых торчал фигурный эфес шпаги. Тогда я опустил свою, и почувствовал себя при этом несколько неудобно. И еще одно: кажется, я узнал этого человека. Это был тот самый господин, которого я видел у императорского дворца, беседующим с гвардейским офицером. Правда, тогда на нем был черный плащ и широкополая шляпа, и лицо его я рассмотрел крайне плохо, но у меня в тот момент не было ни единого сомнения с том, что он состоит на службе в Тайной канцелярии. Не сомневался я в этом и сейчас.

— Я испросил у генерал-полицмейстера небольшой отпуск, в котором и нахожусь, — сухо ответил я. — А вы поступили весьма опрометчиво, проникнув в мой дом без дозволения… Вы понимаете, что я мог бы вас заколоть, и был бы в своем праве?

Человек рассмеялся. Зубы его сверкнули перламутровым блеском, и мне показались, что верхние клыки у него заметно длиннее других зубов. Нечто подобное мне доводилось видеть в Сагарском княжестве. И весело мне там не было. Во всяком случае, смеялся я там не часто.

— Ну, это вряд ли! — возразил человек. И поторопился добавить: — Я имею в виду не ваше право, а то, что вам удалось бы меня заколоть. Колоть мы, знаете ли, и сами могём. Но прибыл я сюда совсем по другому поводу…

Он поднялся с кресла, вытянулся и коротко кивнул.

— Разрешите представиться, Алексей Федорович: Данил Андреевич Глотов, следователь Канцелярии тайных и розыскных дел. Веду дело о злонамеренном похищении государыни-императрицы Марии Николаевны.

Я задумчиво покусал губу.

— Допустим… Но это не проясняет, зачем вы вломились мой дом, мсье Глотов.

На это мсье Глотов нарочито громко хмыкнул.

— Ну-у, «вломились» — это вы слишком громко заявили! Калитка была распахнута настежь, входные двери вы тоже не удосужились запереть на засов… Что мне оставалось делать? Сюда в любой момент могли забраться воры и вынести все ценное. Подсвечники, я смотрю, вон у вас серебряные. И наверняка еще что-то ценное в доме найдется… Считайте, что я остался здесь с целью охранять ваше имущество. Это третья причина, по которой я здесь нахожусь.

— И какие же первые две? — поинтересовался я.

— Во-первых, я должен сообщить вам о необходимости явиться завтра не позднее девяти часов утра на аудиенцию к светлейшему князю Черкасскому. Тема предстоящей беседы мне, к сожалению, неизвестна, но уверяю вас: светлейший по пустякам не вызывает.

Я смотрел на него, набычась и не двигаясь, даже не моргая. Глотов говорил о предстоящей аудиенции у светлейшего, как о чем-то рядовом, будничном, что случается если не каждый день, то довольно-таки часто. Но если у них там, в Тайной канцелярии, это и являлось рядовым событием, то для меня это действительно было чем-то из ряда вон. Собственно, еще ни разу в жизни я не общался с князем Черкасским с глазу на глаз. Всегда при нашем общении присутствовали другие люди — придворные, гвардейцы, кавалергарды. Даже государь-император однажды был свидетелем нашей беседы! Хотя и беседой это было назвать сложно — так, перекинулись парой ничего не значащих слов. О погоде говорили, кажись…