Шеф с системой. Рецепт победы (СИ) - "Afael" - Страница 33

— Что вы предлагаете?

— Установить за Всеволодом тайную слежку. Проследить всех, с кем он встречается. Выяснить, кто еще участвует в заговоре.

Управляющий повернулся к нам:

— А пока что — ни слова никому. Всеволод не должен даже заподозрить, что мы его разоблачили.

— А как же отец? — спросил Ярослав. — Он продолжает травиться!

— Будем внимательно следить за его здоровьем, — пообещал Степан Игнатьевич. — И при первых признаках ухудшения примем меры. Если Алексей сможет приготовить что-нибудь, чтобы замедлить действие яда, то будет совсем хорошо.

Он взял кубок и запер его в железный ларец:

— А это будет храниться как главная улика. Когда придет время суда, у нас будет неопровержимое доказательство.

Мы вышли из канцелярии с тяжелым сердцем. Правда была установлена, но борьба только начиналась. Теперь предстояло выяснить, насколько глубоко пустили корни предательство и измена.

Всеволод думал, что играет в одиночку против наивных противников, но теперь мы знали его тайну, а он не знал нашей.

Игра переходила в новую фазу.

Канцелярия управляющего была окутана тревожной тишиной. За окнами едва забрезжил рассвет, но мы уже сидели за столом, изучая первые донесения от людей, которых Степан Игнатьевич поставил следить за Всеволодом.

— Ничего, — мрачно сказал управляющий, откладывая очередной свиток. — Абсолютно ничего подозрительного.

— Как это ничего? — нетерпеливо спросил Ярослав. — Он же отравитель!

— Он отравитель, но не дурак, — ответил Степан Игнатьевич. — Посмотри сам.

Он разложил перед нами несколько записок:

— Вчера утром — совет по вопросам торговли. Днем — объезд укреплений с капитанами. Вечером — обычный визит к больному брату с лекарственными травами.

— А кто-то следил за тем, что он делает наедине с людьми? — спросил я.

— Конечно, но Всеволод слишком осторожен. Никаких тайных встреч, никаких подозрительных разговоров. Он ведет себя как образцовый воевода и заботливый брат.

Ярослав ударил кулаком по столу:

— Но мы же знаем правду! Видели собственными глазами!

— Мы знаем, а доказать не можем, — терпеливо объяснил Степан Игнатьевич. — Наши показания — это слово против слова. Учитывай, что Всеволод пользуется большим уважением среди старших бояр и капитанов.

— Значит, он просто будет продолжать травить отца? — с отчаянием спросил Ярослав.

— Не будет, — твердо сказал управляющий. — Но нам нужен другой подход.

Он встал и подошел к окну:

— Всеволод — волк. Опытный, хитрый, осторожный. Поймать его за хвост почти невозможно, но у каждого волка есть шакалы, которые бегают у него на побегушках.

— Вы имеете в виду, что он не один и хотите подобраться к нему через его помощника? — спросил я.

— Верно, Алексей. Заговор такого масштаба нельзя провернуть в одиночку, — объяснил Степан Игнатьевич. — Всеволоду нужны помощники. Люди, которые знают детали, но не имеют его железных нервов.

— И кто это может быть? — спросил Ярослав.

Управляющий повернулся к нам:

— Лекарь Демьян. Он слишком часто общается с Всеволодом.

Я улыбнулся. Действительно — кто лучше лекаря разбирается в ядах? И кто имеет лучший доступ к князю под предлогом лечения?

— Демьян? — переспросил Ярослав. — Но он же… он просто неудачник. Завистливый, но безвредный.

— Именно поэтому он идеальная пешка, — сказал Степан Игнатьевич. — Всеволод мог легко им манипулировать, играя на его зависти к Алексею и обещаниях вернуть былое влияние.

Я задумался. Логика была безупречной. Демьян действительно имел и мотивы, и возможности.

— Только у нас нет против него ничего, — заметил я, а потом до меня дошло. Я ведь имею дело не с обычным управляющим, а, фактически, с начальником службы безопасности, если выражаться языком моего мира. — Так вы хотите…

Степан впился в меня своим изучающим взглядом: — Снова верно. Алексей, — кивнул управляющий, словно оценивая меня заново. — Страх, — просто ответил Степан Игнатьевич. — Демьян — слабый человек. Слабые люди ломаются под давлением гораздо быстрее сильных.

Он подошел к железному ларцу и достал серебряный кубок с темными разводами:

— У нас есть неопровержимое доказательство отравления. Если мы правильно надавим на Демьяна, он сломается и расскажет все.

— А если не сломается? — спросил Ярослав.

— Сломается, — уверенно сказал управляющий. — Такие люди, как Демьян, всегда ломаются, когда понимают, что их покровитель готов их предать.

— Что вы предлагаете?

— Вызвать его на допрос как главного подозреваемого. Показать ему улики и дать понять — игра окончена, остается только выбрать сторону.

Степан Игнатьевич поставил кубок на стол:

— Всеволод слишком умен, чтобы попасться в ловушку, но Демьян — нет. Через Демьяна мы доберемся и до главного заговорщика.

— Когда начнем? — спросил Ярослав.

— Прямо сейчас, — ответил управляющий. — Чем раньше мы сломаем это слабое звено, тем быстрее спасем твоего отца.

Он подошел к двери и позвал одного из самых опасных воинов крепости:

— Борислав! Подойди.

Через минуту в канцелярию вошел наш товарищ, с которым мы тут же обменялись рукопожатиями.

— Слушаю, господин управляющий.

— Возьми двух воинов и приведи ко мне лекаря Демьяна. Немедленно.

— Арестовать? — уточнил Борислав, по тону поняв, что каша заваривается серьезная.

— Пока нет, но пусть он поймет — это не дружеский визит и он в шаге от эшафота.

Борислав кивнул и вышел.

— А теперь ждем, — сказал Степан Игнатьевич, усаживаясь за стол. — Увидим, из чего сделан наш лекарь — из железа или из глины.

Демьян сидел в своих лекарских палатах, растирая в ступке какие-то травы. Последние недели были для него тяжелыми — князь слабел, несмотря на все его усилия, а репутация лекаря страдала. Особенно болезненными были косые взгляды и шепотки: «Не может вылечить», «Алексей справился бы лучше».

Он с силой нажал на пестик, и сухие листья валерианы превратились в пыль. Этот запах… он помнил его с детства. Таким же пахло в тесной землянке его отца, простого деревенского знахаря, который научил его всему, что знал — как распознавать коренья, как сушить травы, как слушать дыхание больного. Он был лучшим учеником. Талантливым мальчишкой, который мог по одному лишь цвету кожи определить хворь.

Его заметил еще старый князь, отец Святозара, когда Демьян, тогда еще безусый юнец, вылечил его любимого псаря от лихорадки. Князь оценил знание. Забрал его ко двору, дал доступ к книгам, к редким травам. Десятилетиями он был первым и единственным. Его слово было законом, его отвары — последней надеждой. Он служил этому роду верой и правдой, с гордостью нося звание главного лекаря.

Демьян с горечью вспомнил тот день, еще до появления Алексея, когда к нему пришел воевода Всеволод. Его вкрадчивый голос, сочувствующий взгляд, слова о том, что «старые устои рушатся», что «молодой и горячий Ярослав не готов к власти, его нужно умерить во благо рода». Всеволод играл на его честолюбии, как на гуслях. Он обещал ему еще большее влияние, почет и славу, когда придет «правильное» время.

И он, Демьян, старый дурак, поверил. Согласился помочь. Он начал давать княжичу те самые отвары, которые должны были не лечить его от мнимой хвори, а медленно истощать его силы, превращая в слабого, послушного юношу. Все шло по плану, пока не появился этот повар. Этот мальчишка, который своими странными бульонами не просто вылечил княжича — он свел на нет месяцы тайной работы Демьяна и провалил первую часть заговора Всеволода.

И теперь он был в ловушке. План провалился, но отступать было поздно. Всеволод не простил бы провала и Демьян был вынужден помогать в новом, еще более страшном деле.

Дверь с грохотом распахнулась, и в палату вошел Борислав с двумя гвардейцами. Их лица были суровы.

— Лекарь Демьян, — строго произнес Борислав, — управляющий приказал доставить тебя к нему немедленно.