Жгучее маленькое проклятие (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 3

Но хуже, чем жуткая комната, были мои сны.

Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела чернила.

Они скользили по моей коже словно фантомные щупальца, обвиваясь вокруг запястий, сжимая с собственническим видом мои рёбра и сдавливая их. Я постоянно вздрагивала и просыпалась, срывая что-то с рук, чтобы убедиться, что на самом деле ничего нет.

К тому времени, как я наконец выкатилась из кровати, я была измотана. Но больше того, я была полна решимости получить ответы от Дакса Руссо, нравится ему это или нет.

Он знал моё имя.

И дело было не в пресс-карте. Его мастерская была окутана тенями, а я мельком показала удостоверение всего на секунду, прежде чем убрать его снова.

Ни у кого не бывает настолько острого зрения.

К тому же, Шейн пригрозил подвесить меня за щиколотки к потолку пресс-зала и дать стажёрам отлупить меня, как пиньяту³, если я не раздобуду материал на Дакса, так что у меня была двойная мотивация. Я знала, что он исполнит обещанное, учитывая, что только в прошлом месяце он запер меня в архиве на ночь за срыв дедлайна.

При свете дня «Дом Чернил и Крови» выглядел как обычная тату-студия. Шторка на фасадном окне всё ещё была опущена, так что я попробовала открыть дверь, но она была заперта.

Что и следовало ожидать. Дакс, вероятно, выползал из своего склепа только после заката.

Стоя на тротуаре, я чувствовала себя слегка нелепо, колотя кулаком в дверь, словно упрямая девочка-скаут, пытающаяся всулить печенье вампиру. Я уже собиралась сдаться, как дверь распахнулась, Дакс схватил меня за запястье и втянул внутрь.

— Эй! — возмутилась я.

Захлопнув дверь за нами, он отпустил меня и резко развернулся, уставившись на меня с таким видом, будто я его бывшая, которая наградила его венерической болезнью.

— Какого дьявола ты здесь опять делаешь? Я сказал тебе проваливать!

Обычно у меня нашёлся бы колкий ответ. Но я была ошеломлена и на мгновение онемела, потому что он был без рубашки.

У него была мощная, рельефная грудь, каждая мышца прорисована с идеальной симметрией. Весь его торс, от ключиц до талии, был покрыт замысловатыми татуировками. Ещё больше рисунков оплетало широкие плечи и выпуклые бицепсы. Их тёмные, извилистые линии мерцали под светом, словно живые, не врезанные в плоть, а будто бы естественная её часть, странные руны и мистические символы, что, казалось, сковывали его тело словно цепи.

Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, как дышать.

— Ну надо же, парень, твоё обаяние и впрямь может сразить девушку с ног, — колко бросила я, потирая запястье, за которое он схватил меня. Больно не было, но оставалось странное покалывание, словно отзвук удара. — Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь, Солнышко. Ищу ответы.

Челюсть Дакса напряглась. Его тёмные глаза впились в мои с такой интенсивностью, от которой менее стойкая женщина пустилась бы наутёк. Но я была журналисткой, и моей работой было гнаться за правдой, даже если эта правда была завёрнута в мускулы, загадочность и опасную привлекательность.

А может, именно так к ней и следует стремиться.

— Послушай, — сказала я, скрестив руки на груди. — Я понимаю, что ты не в настроении для вопросов и ответов, но хотя бы расскажи, что это вчера было.

— Что было?

— О, у тебя внезапно амнезия, да? Хорошо, я напомню. Жуткие порывы ветра. Странные разряды статического электричества. Извивающиеся чернила.

Я бросила взгляд на его предплечье, туда, где я к нему прикоснулась. Татуировка там была теперь наполовину скрыта белой марлевой повязкой, обмотанной вокруг запястья.

Он медленно выдохнул, его пальцы сжались — тот самый жест, выдававший, что ему не терпится схватить меня и снова вышвырнуть.

На сей раз я не собиралась уступать.

Долгое мгновение мы молчали. Краем глаза я заметила чёрную кошку, наблюдающую за нами со своей возвышенности на стойке. Чуть поодаль виднелась тень, которой там раньше не было. Но стоило мне моргнуть и приглядеться, как она исчезла.

Наконец Дакс сдавленно произнёс:

— Тебе не стоит копаться в этом, Блокнотик. Не всё можно объяснить твоими статьями и умными маленькими словечками.

— Я могу использовать и длинные слововечки, обещаю, — я сладко улыбнулась ему, не моргнув глазом встречая его убийственный взгляд. — Испытай меня.

Его губы искривились в чём-то, что могло бы сойти за улыбку, будь у него чувство юмора. Затем он выдохнул, покачав головой.

— Тебе не стоит задавать эти вопросы. Некоторые вещи лучше оставить в покое.

— Какие, например? — не отставала я.

Его голос, густой как дым и тёмный как полночь, произнёс:

— Плохие.

Желание закатить глаза было сильным, но я удержалась.

— Ты можешь ответить и получше.

Когда он не ответил, а лишь стоял, уставившись на меня со всей своей мрачной интенсивностью и энергией «отвали от меня», я решила рискнуть.

— Твой магазин населён призраками?

— Нет.

— Ты инопланетянин?

— Нет.

— У тебя генетическое заболевание, которое делает тебя сверхъестественно угрюмым и несговорчивым?

В награду за мой сарказм я снова получила усмешку.

— Я бы предпочёл это, чем твоё раздражающе-болтливое расстройство, Блокнотик. Час наедине с тобой и даже самый здравомыслящий мужчина стал бы искать ближайший утёс, чтобы с него спрыгнуть.

Даже когда он оскорблял меня, он был привлекателен. Мерзавец.

— Мне повезло, что ты не особо здравомыслящий. Зато ты… — я окинула его взглядом с ног до головы, — потомок Бигфута⁴?

Я надеялась на улыбку — если он вообще на такое способен, — но вместо этого он посмотрел на меня с таким тёмным отчаянием, что я опешила.

— Хочешь знать, кто я, Блокнотик? Хорошо. Я скажу тебе вот что: то же самое, чем является вся кровная линия Руссо.

Он наклонился ближе, и его голос опустился до низкого, предостерегающего рокота.

— Проклятые.

Я фыркнула, потому что, хотя я и чувствовала, что приближаюсь к истине, моей основной чертой характера был скептицизм.

— О нет, загадочное семейное проклятие! Как оригинально. Ты что, превращаешься в оборотня в полнолуние? Или, может, твой пра-пра-дед заключил сделку с болотной ведьмой?

Он резко бросил:

— У тебя довольно живое воображение для той, кто утверждает, что хочет только фактов.

— Я просто следую за твоей мыслью, Человек-волк.

Он стиснул зубы и сверкнул на меня глазами.

— Я не грёбаный волк. Но с меня этой беседы хватит. Прощай, Петра. Желаю тебе счастливой жизни.

Он двинулся, чтобы открыть дверь, но я остановила его, ткнув пальцем в центр его обнажённой груди. В тот же миг, как я прикоснулась к нему, он застыл и уставился на мою руку с ужасом.

Я воспользовалась возможностью, чтобы усилить нажим.

— Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь, что я видела вчера…

Мой язык отказался работать. Как и лёгкие. Потому что вокруг точки, где мой палец соприкоснулся с кожей Дакса, его татуировки начали извиваться.

Он дёрнулся назад, словно моё прикосновение обожгло его. С диким взглядом он посмотрел на меня, тяжело дыша, затем распахнул дверь и вышвырнул меня на тротуар.

Снова.

Он захлопнул дверь прямо у меня перед носом, оставив одну в дымке с бешено стучащим сердцем и с миром, перевернувшимся с ног на голову.

Туман вился у моих щиколоток, пока я, пошатываясь, отступала, не веря глазам и вполовину надеясь, что дверь откроется и докажет, что мне лишь почудилась та реакция, которую его чернила проявили на моё прикосновение.

Но «Дом Чернил и Крови» хранил молчание. Дверь оставалась закрытой.

И впервые в жизни я не была уверена, хочу ли я знать правду.

Меня не отпускало тягостное предчувствие, что, стоит мне её найти, и я пожалею об этом.

Глава 4

Запечатано поцелуем

ПЕТРА