Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 29

- Я могу высказать только своё мнение и сделать предложения как представитель «Хухта групп».

- Прошу вас, господин Хухта, - вполне приветливо кивнула мне женщина. - Может вы сможете внести предложения, которые устроят все стороны. А то этому спору конца и края не видно. Поднимайтесь на трибуну, а то с места вас точно никто не услышит.

Баронесса Матильда Карловна Вреде была жупелом общеимперского масштаба. Как она сама любила рассказывать, ей в девятнадцать лет во сне явился Святой Агрикола и наставил её на путь исцеления душ заключённых. Вначале она действовала сама, раздавала Святое писание, вела беседы со случайными уголовниками. Ездила в Сибирь, где навещала финляндских каторжников.

Основала ферму, на которую принимала только отбывших наказание. Попутно, со своим братом Хенриком проповедовала среди заключённых Санкт-Петербургской губернии, перекрестив в лютеранство немалое их число, чем вызвала недовольство в синоде, и ей запретили покидать пределы княжества. Впрочем, эта мера только привлекла к ней внимание со стороны женских и благотворительных организаций.

Заручившись поддержкой отечественной и заграничной знати, она пять лет назад основала организацию по защите прав заключённых и постоянно лезла с различными проверками и посещениями в тюрьмы, колонии и детские приюты княжества. Чем очень выбешивала промышленников, чиновников, полицию и жандармов.

Вообще, этих Вреде в княжестве было, как грязи. Проходя к кафедре, я поздоровался с ещё одним бароном из этого рода — Раббе Акселем фон Вреде, профессором гражданского и римского права в Императорском Александровском университете. Его младший сын — Хенрик Август Вреде, работал юристом на моём заводе у младшего Шмайссера, а старший — Раббе Фабиан Вреде, возглавлял отдел в судебном департаменте сената.

Наконец, я поднялся к трибуне и, взяв бронзовый колокольчик, принялся настойчиво извлекать из него звуки, пока весь зал не утих, уставившись на меня. Причем смотрели на меня все по-разному. Кто-то, как Ээро Эркко и Пер Свинхувуд, приветливо. Другие — удивленно. А некоторые, как парочка новых губернаторов — и вообще раздраженно.

- Гхм. Господа! Я много времени у вас не отниму. Но имею несколько предложений, которые позволят решить часть обсуждаемых здесь проблем. Как представитель компании «Хухта-групп», имеющей две тюрьмы, в которых содержится и трудится более восьми сотен заключённых, заявляю. В связи с сокращением штата государственных тюремных надзирателей, компания готова принять их на службу. И предоставить не только заработную плату согласно контракта, но и благоустроенное жильё…

- Да они тогда все к вам перебегут! Кто тогда других преступников охранять будет? — выкрикнул из зала, перебив меня, Рикард Лерхе, товарищ начальника тюремного управления.

- Рикард Генрихович, мы сможем принять только то количество, которое положено по штату. Или тех надзирателей, которых отправите вы. Почему бы вам не сохранить численный состав сотрудников вашего управления за наш счёт?

Это предложение вызвало волну обсуждения в зале. Но я не стал дожидаться пока все наговорятся и продолжил.

- Кроме имеющихся у нас тюрем, наша компания готова построить и финансировать семь детских колоний для содержания и перевоспитания малолетних преступников. По одной колонии в каждом уезде Улеаборгской губернии. Пять мужских и две женских, на сто заключенных каждая. И для них для всех нам тоже понадобятся стражники.

- Вам сразу спихнут всех порочных детей из Санкт-Петербургской, Архангельской и Ревельской губерний. У них почти нет подобных колоний, и они отправляют сейчас детей во взрослые тюрьмы, - проявил свою обеспокоенность директор департамента внутренних дел, адмирал Вирениус.

- Андрей Андреевич, насколько я знаю, в империи уголовная ответственность начинается с десяти лет. А у нас в княжестве — с семи. Так как все созданные колонии будут принадлежать «Хухта-групп», то и возрастные ограничения мы можем выставлять сами. Допустим, принимать порочных детей будем исключительно не старше двенадцати лет.

- Но что это даст? Они же в основной своей массе православные и не знают наши языки, - не сдавался адмирал.

- А мы их ассимилируем. Они будут учить язык. К ним будет приезжать с проповедями Матильда Карловна Вреде, - указал я рукой на баронессу, которое после моих слов, одобрительно кивнула. - Сроки им всё равно дают небольшие. К концу своего срока заключения они все будут перемещаться в наши приюты, а выпускаясь оттуда — заселять малолюдную Северную Остробтнию и Лапландию.

- Синод будет очень недоволен подобной миссионерской деятельностью, - высказался Раббе Аксель фон Вреде.

- Тогда пусть строят свои колонии или не отправляют маленьких преступников к нам, - пожал я плечами. - И последнее, что я хотел предложить — это вывести тюремное управление из-под юрисдикции военно-пограничного департамента и передать его департаменту внутренних дел. На этом у меня всё. Спасибо за внимание.

И под жидкие аплодисменты присутствующих и вновь начинающийся спор я спустился с кафедры и поспешил к своему месту, где меня уже поджидал мой адьютант-пионер.

- Мой диктатор, вам срочная телеграмма, - чуть слышно произнёс Тойво Антикайнен и положил передо мной сложенный пополам картонный лист.

Внутри этой импровизированной папки была наклеена телеграфная лента, гласившая:

«переговоры прошли частично успешно тчк приобрёл только один скотовоз зпт георгик тчк о цене на кимрик договориться не смог тчк есть возможность приобрести китобойное судно имо тчк но ответ надо дать в течении трех часов тчк гюллинг тчк»

Я кинул взгляд на остальных собравшихся на совещании, но там по-прежнему шла активная перепалка между представителями профсоюза, военного департамента и адмиралом Вирениусом. Лишь Ээро Эркко вопросительно смотрел на меня. Видимо, хотел знать не касается ли принесённая мне весть и его. В ответ я отрицательно покачал головой и погрузился в размышления.

Получить китобоя в преддверии большой войны — это просто прекрасно. Жир, мясо и китовый ус всегда пригодятся. Тем более, что в планетарной коробке передач, которую мы недавно начали выпускать, в качестве смазки использовался именно китовый жир.

Вот только меня смущало название этого судна — «Имо». Где-то, в прошлой жизни, мне оно точно попадалось на глаза. Причем, в негативном плане. Но помучив пару минут свой мозг, я так и не смог выудить нужную информацию. Поэтому, достав из кармана карандаш, размашисто написал на свободном месте картонки — не возражаю, покупай. И передав папочку Антикайнену, пояснил:

- Немедленно отправить мой ответ Эдварду Гюллингу. Дождись подтверждения получения и принеси мне.

…..

- На сегодняшний день, мы имеем заказ на полторы тысячи десятикратных призматических биноклей от главного артиллерийского управления военного министерства, - отчитывался мне Ааро Хеллаакоски, директор оптической фабрики. - Но этот заказ мы закроем к концу апреля и, я надеюсь, что русские военные повторят его. По проведённым сравнительным испытаниям наши бинокли оказались мощнее и лучше, чем оптика завода «Гёрц и Краус» в Риге. Кроме артиллеристов, у нас есть заказ на тысячу восьмикратных биноклей и две тысячи шестикратных от генерала Забелина.

- А кто такой этот генерал Забелин? - не понял я. - И почему такой разброс в кратности?

- Ой. Простите, мой диктатор, - повинился молодой оптик. - Генерал Александр Забелин руководит главным управлением военно-учебных заведений. Это управление у нас уже второй раз заказывает бинокли для выпускников военных училищ. Восьмикратные бинокли заказывают для выпускников артиллерийских и кавалерийских училищ, а шестикратные — для всех прочих. Для артиллерийских биноклей пришлось наладить выпуск призменных дальномеров Гензольдта. И к ним специальную обойму для крепления к биноклю. Но их берут крайне редко. Слишком дороги. С футляром, ремнём и насадкой на бинокль — тринадцать рублей. Выпустили также первую партию призматических десятикратных стереотруб. Но спроса пока тоже нет, так что работаем на склад, по вашему распоряжению.