Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 17

За время, прошедшее с Лондонских олимпийских игр 1908 года, особняк Остина подрос ещё на один этаж и обзавёлся парочкой флигелей. В один из которых нас и заселили.Сразу после обеда я засел за написание писем всем, с кем планировал встретиться до моего отъезда на верфи в Глазго и Ньюкасл.

Первые два письма адресовались принцессе Виктории и принцу Генри, с которыми состоял в переписке. Виктории я привёз новую книгу, а принца Генри просто ставил в известность, что прибыл, так как он взял с меня обещание в своём последнем письме обязательно сообщить ему об этом.

Третье письмо предназначалось Роберту Баден-Пауэллу. Британские скауты в прошлом году вновь объединились. И заслугу в этом объединении генерал почему-то приписывал мне. И он тоже, как и принц Генри, очень просил связаться с ним, если я окажусь в Лондоне.

А вот четвёртое письмо я писал будущему президенту США Герберту Гуверу. Правда, сейчас Гувер был знаменит как отличный геологоразведчик, горный инженер и владелец многочисленных металлургических предприятий. В Российской империи он прежде всего отметился будучи владельцем Кыштымских горных заводов. Именно при нём на этих предприятиях была проведена модернизация оборудования и созданы хорошие условия для рабочих. Впервые статью о его деятельности на Урале я прочёл в прошлом году в журнале «Вестник Европы».

С биографией этого человека я был знаком достаточно хорошо. А всё началось с игры Фоллаут, в которую рубились мои мелкие и в которую затащили и меня. Почти весь сюжет вращался вокруг предстоявшей битвы на дамбе Гувера. И мне стало интересно — имени кого эта дамба? Имени президента или директора ФБР? Полез в инет, где и почерпнул много полезной информации об этом человеке.

Я собирался предложить ему контракт на обширную геологоразведку северной Финляндии и Лапландии. Нанятый мной в позапрошлом году профессор геологии Гельсингфорского университета Вильгельм Рамзай провёл лишь выборочные исследования, почему-то сделав упор на Кольский и Кемский уезды Архангельской губернии. Где и нашёл богатое, по его словам, месторождение хрома в районе реки Монча.

Когда он отчитывался о итогах своей последней экспедиции, благодаря названию этой реки я вспомнил про город Мончегорск из моего первого мира. Правда, я помнил, что в окрестностях этого города, которого в этом мире ещё не существовало, добывали железо и апатиты. Ни про какой хром я даже и не слышал.

Хорошо хоть в первой экспедиции он выборочно, но обследовал территорию княжества и даже нашёл два небольших месторождения свинца. Одно недалеко от села Виханти, что южнее Улеаборга, а второе в болотах, севернее города Куопио. После чего, плюнув на план по обследованию Лапландии, отправился в Архангельскую губернию. Пришлось разрывать с ним контракт, что чуть не вылилось в судебную тяжбу.

И именно найденное Рамзаем месторождение хрома я и хотел предложить Гуверу в обмен на достройку железной дороги от Александровска-на-Мурмане до села Сороки. Именно туда смог дотянуть пути синдикат «Продуголь» под руководством Дмитрия Алчевского. Созданный им консорциум по добыче и реализации угля со Шпицбергена долго не просуществовал из-за неучтённых качеств добываемого горючего. Бурно начавший свою деятельность, чем основательно перепугал моего деда и наших финляндских компаньонов, он точно так же быстро и развалился из-за массовых отказов в приобретении северного угля. Южане не учли, что уголь со Шпицбергена имеет совершенно другие свойства, нежели южные антрациты и английский кардифф.

При горении северный уголь давал слишком высокое пламя, что вело к быстрому и неизбежному повреждению водогрейных трубок паровых котлов паровозов, машин и судов. У нас подобная ситуация возникла практически сразу. И нам пришлось вкладываться в проектирование и модернизацию паровых котлов на транспорте. А русский консорциум не захотел заниматься подобным. Его членам проще было доставить антрацит с юга, чем тратиться на строительство новых машин.

Но и за два года существования они успели многое. Перешили железнодорожную линию из Архангельска в Вологду с узкой колеи на широкую и связали Санкт-Петербург с Петрозаводском. Но дальше села Сороки железная дорога так и не пошла.

Вот я и хотел помочь России получить железную дорогу к будущему Мурманску за счёт инвесторов из США. Под это дело я был готов отдать выкупленные земли с найденным месторождением хрома. Для этого мне и нужна была встреча с американским инженером.

…..

К моему удивлению, самым первым посланием, полученным мной в Лондоне, стали не ответные письма, а приглашение в Букингемский дворец на приём, посвящённый двухлетию союзного договора между Японией и Англией.

Какой смысл праздновать именно двухлетие этого договора — я понял только из объяснений Бориса Саввича Серафимова, помощника чрезвычайного посланника Российской империи Николая Чарыкова, отправленного графом Витте для участия в Лондонской мирной конференции по вопросу подписания мира между Османской империей и Балканским союзом. Этот дипломат встретил меня самым первым в зале приёмов.

- Дело здесь не в дате, Матвей Матвеевич. А в том, чтобы дать понять нам, России, что Англия и Япония всегда готовы выступить единым фронтом, если наша страна позволит себе слишком многое. Особенно сейчас, во время Болгарского кризиса.

- Но разве Англия не поддержала действия Балканского союза, Румынии и России? - удивился я.

- Поддержала. В первую очередь, потому, что трагедия случилась именно с болгарской ветвью Саксен-Кобург-Готской династии. Родственной, английской династии. Но ведь в Лондоне, как обычно, опасаются, что близость Константинополя и проигранная османами война может подтолкнуть Петербург к необдуманным действиям.

- Это вы про проливы? - спросил я и, взяв с подноса стюарда бокал с шампанским, слегка пригубил напиток.

- Именно. Ну да бог с ними. Когда-нибудь, они всё равно будут нашими. Я вас встретил первым не просто так. Мой экселенц, Николай Валерьевич Чарыков, и посол империи в Великобритании граф Александр Константинович Бенкендорф желали бы встретиться с вами. Так сказать, в частном порядке. По поводу ваших инвестиций в английскую транспортную инфраструктуру.

- Это так неожиданно, - усмехнулся я. - Неужто ваши начальники хотят вложиться в пассажирские авиационные перевозки?

- Мне это неведомо, Матвей Матвеевич. Но я бы вам рекомендовал, не отказываться от этой встречи, - довольно холодно и с некой долей угрозы в голосе произнёс молодой дипломат.

- Даже и не думал. И где эти господа хотят встретиться со мной? В посольстве?

- Нет, конечно, нет. Вот вам приглашение в «The Arts Club» на ближайший субботний вечер. Если вы согласны, то в пять пополудни за вами заедет работник посольства Константин Дмитриевич Набоков и сопроводит вас. Вы же остановились у своего компаньона, Герберта Остина?

- Да. Именно там. А я могу прийти с супругой?

- Извините, но это невозможно. Это чисто мужской клуб, - развёл руками Борис Саввич. - О! А вот и те, ради кого сегодня устроен приём. Пойдёмте, Матвей Матвеевич, я представлю вас японцам. Вот тот седой мужчина в очках, справа — это нынешний посол Японии в Великобритании Граф Като Такааки. А рядом с ним, круглолицый и лысый — секретарь посольства Сигэру Ёсида, - чуть слышно инструктировал меня посольский работник, когда мы шли к кучке мужчин, беседующих вокруг ликёрного столика.

Но добраться до японцев нам было так и не суждено. Неожиданно, к нам быстрым шагом подошла принцесса Виктория и, проигнорировав наши поклоны и приветствия, нахальным голоском заявила:

- Сэр Мэтью, вы мне срочно нужны.

- Да, ваше высочество, - кивнул я девушке и бросил извиняющийся взгляд на посольского работника. - Я полностью в вашем распоряжении, ваше высочество.

- Пойдёмте, пойдёмте, - я был подхвачен под руку и быстрым шагом утащен в один из служебных коридоров. - И, учтите, я теперь не Виктория, а Мария, - сообщила она мне, быстро ведя куда-то вглубь дворца.