Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим - Страница 12

— Это по нашу душу, Ларис, — повторил Терентьев главную мысль.

— Ну и что же вы предлагаете делать? — помощница заговорщицки огляделась по сторонам и перешла на шёпот: — Прикажете Каринского… это-самое?

— Что «это-самое»?

— Устранить?

— Нет! Ты дура что ли⁈ Ты думаешь вообще, что говоришь⁈ С ним Панкратов из Москвы! Орлам нашим ксиву свою в нос совал!

Тут Иван Геннадьевич замолчал ненадолго. Задумался. И сам тоже снизил тон:

— Устранять пока что рано, Ларис. Слишком уж… очевидно. А вот слежку за ними нужно установить прямо сейчас. Вдруг ошибутся где? Или мы поможем им ошибиться, понимаешь?

— Понимаю.

— Только нанять надо кого-нибудь не из наших. Чтобы если вдруг что, то ни одна ниточка к нам не вела. Справишься, Ларис? Есть у тебя такие люди на примете?

— Есть один, — плотоядно ухмыльнулась Лариса Сергеевна. — Лучший из лучших…

— Утренний рассвет! — пропел я. — Солнце поднималось над землёй!

— Мяу-мяу! — подпел Адмирал Колтун. — Мяу-мяу-мяу!

Хотя ничего он, конечно же, не подпел. Просто опять жрать хочет, вот и орёт.

— Сегодня сухим обойдёшься, — расстроил я кота и насыпал в миску корма.

Пусть не серчает, потому что у меня и у самого завтрак довольно аскетичный получается. Нашёл хлебцы и закрытую банку творожного сыра с нормальными сроками годности; всё остальное из холодильника пришлось выкинуть.

— Просыпался лес! — продолжила за меня умная колонка. — Восхищаясь розовой зарёй!

Итак…

Ночевать в массажном салоне я не стал. Имея под боком собственный дом, это было бы крайне странно, поэтому вчера вечером я отправился восвояси. А вот Панкратов остался. Сказал, что не хочет меня стеснять и прекрасно выспится на кушетке или на диванчике внизу. Хотя спать он особо не собирался, и когда я уходил уже игрался с настройками джакузи.

Решил протестировать, по всей видимости.

Как-то так вышло, что мы негласно, — коллективно-бессознательно, должно быть, — сошлись на том, что париться вместе в первый день знакомства — это не просто нормально, а даже хорошо. Это прям такой посконный мужиковатый тимбилдинг. А вот вместе отмокать в гидромассажной ванне — это… как бы… зашквар?

Не суть.

Суть в том, что вчера по возращению домой я перевернул весь наш особняк с ног на голову. Пускай мы с Панкратовым и пришли к некоторым соглашениям, я всё равно продолжу расследовать дело отца самостоятельно. Может быть не так рьяно, как планировал изначально, но совсем успокоиться всё равно не получится.

Свербит оно у меня. Несправедливость аж душит.

Что я искал? Не знаю. Да хоть что-нибудь, что помогло бы пролить свет на ситуацию. Однако не нашёл ничего. То есть вот вообще ничего. Что странно, ведь отец сколько я его помню всегда работал дома, и вряд ли что-то могло измениться в моё отсутствие. А это значит, что после ареста дом хорошенько подчистили. Ни документов нет, ни записей, ни рабочего компьютера, ни тестовых образцов артефактов.

И потому ловить здесь нечего.

— До вечера, животное, — я попрощался с Адмиралом, который недовольно хрумкал своим пищевым керамзитом, и вышел на улицу.

Пока шёл к зданию «конторы» думал о ремонте на первом этаже. И о том, что дома тоже потребуется кое-что подшаманить. Не везде, само собой; очень точечно. Ведь на Новую Землю я уезжал двенадцатилетнем пацаном, так что отпечаток того возраста до сих пор лежал на моей комнате.

А именно: приклеенные к обоям на скотч постеры игр, убитый катышками пластилина ковролин, люминесцентные звёзды на потолке. В углу маленький верстак, на котором я вязал самодельные мушки, а из роскоши — специальная стойка с коллекцией кепок. Чёрт! Не представляю, что должно случиться, чтобы я одел кепку сейчас.

Да и кровать теперь как будто бы мала стала. Новая мебель тоже потребуется.

— Михал Михалыч! — тайника я застал у входа в кофейню. — Доброе утро!

— Доброе, Ваше Сиятельство.

Панкратов стоял со стаканчиком кофе в одной руке и круассаном в другой. Смотрел на людный перекрёсток и чуть жмурился от солнца. Да, по погоде сегодняшний день обещал быть ещё краше вчерашнего.

— Какие планы на сегодня? — спросил Панкратов и укусил круассан.

А планы у меня уже действительно были.

— Я собираюсь съездить к Брюллову, — сказал я. — Это друг отца. В детстве я частенько гостил у него на ферме.

И предвосхищая вопрос: «Зачем?» — сразу же ответил:

— Нам ведь нужно с чего-то начинать, верно? Мы с вами, Михал Михалыч, люди в городе новенькие, и ничего толком не знаем. А так мне довольно близкий человек честно расскажет, что тут да как. Кто, с кем и зачем. У него ведь бизнес, верно? А на бизнес обязательно слетаются стервятники. Этому дай, тому дай, там разрешение получи, тут сертификат.

— Осторожно, Ваше Сиятельство, — улыбнулся Панкратов. — Как бы в ходе расследования на самого Брюллова не выйти.

— Да, — согласился я. — Получится неловко. Но что ж поделать? Вас же, Михал Михалыч, попрошу позвонить Крыскину и аккуратно договориться о встрече. Узнать, что он за человек такой и с какой стати вдруг сдаёт городское имущество.

— Договор. Тогда с меня это и визит к Перехожукам.

И тут настала моя очередь спрашивать:

— Зачем?

— Ну как? — Панкратов снова отхлебнул кофе. — Договориться насчёт того, чтобы нам не демонтировали парилку. Да и опять же: мы с вами люди в городе новенькие. Вы только что сами об этом говорили. А Даниил Александрович показался мне человеком, который с радостью окажет «конторе» содействие.

Складно. Логично, изобретательно, умно… но поскольку извилин у меня в башке больше двух, да и зимой я без шапки никогда не ходил, то ассоциативный ряд выстроился сразу.

— Михаил Михайлович? — серьёзно спросил я. — Вы же не собираетесь испортить Анну Даниловну?

— ДаниИловну, — поправил меня тайник. — А ещё я не пойму, с чего вы так решили.

— Наитие какое-то, Михал Михалыч. Мысль прямо-таки в воздухе витает.

— Как интересно. Позвольте узнать, а у вас что? На дочь барона имеются какие-то планы?

— Нет.

— Ну раз нет, — улыбнулся Панкратов. — Тогда о чём вообще речь?

— Напоминаю, что она годится вам в дочери.

— Как и моя бывшая жена, — пустой кофейный стаканчик полетел в мусорку. — Не переживайте, Сергей Романович, я не злостный растлитель. Я действительно хочу оставить в офисе парилку, и действительно заинтересован в ловле злостных коррупционеров. Однако…

Тут Панкратов подкрутил усы освободившейся рукой, а я попросил его не продолжать развивать мысль. Но тайник не внял.

— Я очень жалостлив и сердоболен, — сказал он. — И даже слишком для своей службы. Ведь если я вижу, что женщина в чём-то нуждается, и просит меня о помощи, то как правило не могу устоять. Чего бы мне это ни стоило.

Михаил Михайлович посмеялся собственной шутейке, и протянул мне руку:

— Ну так что? На позиции?

На ферму к Брюллову меня привёз таксист по фамилии Шапочка, — именно так было написано в лицензии, приклеенной на подголовник пассажирского сиденья. Однако это была не самая большая его странность. Самая большая — это заваленная мягкими игрушками торпеда и флаг Переславля на крыше, — две чёрные рыбки на жёлтом фоне.

И вот то ли патриот он, а то ли психопат.

— Хорошего дня! — так искренне сказал мне парень, что я аж поверил.

— И вам.

Шапочка улыбнулся и поехал по своим таксистским делам, а я остался у больших деревянных ворот. Выполненные под старину, они вели на фермерские угодья Юрия Ивановича Брюллова, — ему принадлежал жирный кусок земли к северу от города, чуть дальше Красной Деревни.

Разбираться в аристократической иерархии я начал в очень раннем возрасте, и потому прекрасно помню, что титулов дядь Юра не имел. Пускай из-за Аномалии концентрация титулованной аристократии в Переславле и впрямь большая относительно всей Империи, он был просто наследным дворянином.