Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга - Страница 59

– Видишь, Вась, – Надир хлопнул меня по спине. – Бе‑зо‑пас‑но! Переживать не о чем.

– Как это не о чем? – удивился Далан. – О холоде переживайте, чудики! Мороз положил куда больше народу, чем земляные медведи, волки и рыси вместе взятые.

– Но не на Ритуале. – Вика выдохнула длинное облачко пара. – Я навела справки: за всю историю Ритуала Клинка ещё ни один курсант не замёрз там насмерть. Обморожения были, не спорю, но это всё единичные случаи. А теперь угадайте, сколько было нападений стихийных тварей?

– Много, – уже не так весело признал Якутский.

– Слишком много! С пятидесятых годов прошлого века зафиксировано тридцать два случая смерти, причём семь жмуриков вовсе не слабые первокурсники, а опытные преподаватели.

– Я в общем говорил, а ты, однако, о частности. Понятное дело, что за два дня нарваться на стихийную тварь проще, чем замёрзнуть в полной экипировке. Но встретишь ты тварь или нет, вилами по воде писано, когда как мороз стороной не обойти.

– А давайте спросим у Васи, – рыжая отличница учёбы перевела на меня любопытный взгляд. – Это ведь твой второй Ритуал Клинка, расскажи, что нас ждёт? Говорят, стихийникам с низким потенциалом дорога даётся очень нелегко.

– Откуда ей‑то знать? У Васи был шикарный потенциал, – ухмыльнулся Далан. – Она, наверное, и не почувствовала ничего. Готов поспорить, её Ритуал прошёл весело! – добавил он с жирным намёком на мою скандальную репутацию в прошлом. – Рассказывай, насколько?

– Хм… – я задумчиво закусила губу, будто силюсь вспомнить детали.

Придётся сочинять по ходу пьесы. В личном дневнике Василисы записи о том дне отсутствуют напрочь и отнюдь не случайно. На память о Ритуале остались только несколько строк, сделанные месяц спустя. Они сообщали, что институту удалось замять скандал до суда, за что семья Тобольских выложила круглую сумму «на учебные нужды», а сама Вася получила дисциплинарное взыскание и своё первое обнуление рейтинга. Пикантности добавляла таинственная приписка в конце: «Ни о чѣмъ не жалѣю».

– Было бы чего рассказывать, – вместо меня ответил Надир. – Ритуал мероприятие стандартное уже больше века, он у всех одинаковый. Скалистая дорога, эфирный шторм, Пагода и кузница мастера Лау Фонга. Всё. А что вы, кстати, заладили «Вася, Вася»? Я, между прочим, тоже проходил его, не забыли? В прошлом году было дело, когда ещё в Самарканде учился. Правда, мы шли весной, но всё равно! Снега тогда выпало по горло, представляете?

Он так ловко и естественно переключил разговор на себя, что сокурсники даже не обратили внимания на мою заминку.

– По горло это ещё фигня! – засмеялся Далан. – У нас за Колымой юрты по крышу заметает.

– Зачем кому‑то там жить? – Вика в ужасе округлила глаза. – В Княжестве полным‑полно более удобных мест.

– Ну ты смешная, веснушка! Там наша родина. Мы простор любим, а ваши «удобные» места вместе взятые и половину территории Якутской области не займут.

Они принялись обсуждать плюсы и минусы жизни на краю света, а я повернулась к Надиру.

– Я бы сама ответила про Ритуал, – буркнула в напускном недовольстве.

Хотела бы сказать спасибо, да слишком уж вовремя он вмешался. Как угодно, но всяко не случайно. Сразу вспомнилось, что мне до сих пор неизвестны личности тех, кто заманил Василису на смерть в ритуальном круге.

Пресвятая дичь, только бы Надир не был одним из них!

Парень не рядовой, этого не отнять. Он с самого начала отнёсся ко мне без предубеждения, будто знал, что я не виновата в кровавом ритуале. Единственный во всём институте, смею заметить, когда даже возлюблённый Паша отвернулся, как от чумной. Наверняка для этого есть весомая причина. Не могла же ему понравиться взбалмошная красотка с отвратительным характером сама по себе?

– Прости, – смущённо ответил Надир. – Думал, тебе неприятно вспоминать те события. Я ведь на самом деле прекрасно понимаю, почему у тебя нехорошее предчувствие сегодня. Оно вовсе не из‑за погоды и недосыпа, а из‑за прошлого.

– Даже так? – я недоверчиво сощурилась. – С моего Ритуала Клинка прошло три года, чего ты можешь о нём знать? Тебя там не было, в то время ты даже в Столичном институте не учился. Скажешь, слухи ходят?

– Не здесь, – его голос стал мрачным. – На пути в Танда‑ур наши кураторы рассказывали скверные истории о Ритуале Клинка в назидание первокурсникам или просто хотели напугать, чтобы мы отнеслись серьёзно. Знаешь, такие типичные ужастики, вроде тел замёрзших курсантов недалеко от Пагоды, про нападение йети, потревоженных духов, чёрного выпускника… Но были и правдивые. Самая страшная про алкоголь и последствия его распития в горах.

Та‑ак, начинаю понимать. Василиса славилась патологической нелюбовью к дисциплине, и нарушить один из самых важных институтских запретов для неё вызов, а не проблема.

Я молчала, вынудив Надира продолжить:

– За два года до нас к Пагоде шла группа из Столичного института – высокородные мажорики с престижного факультета. Дисциплиной они не отличались настолько, что одна из девушек вместе с подружками умудрилась протащить десяток бутылок какого‑то крепкого пойла в рюкзаках. А ночью они устроили вечеринку…

– И она плохо закончилась? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Очень плохо, – неохотно подтвердил Самаркандский. – На группу напали растревоженные стихийные твари, несколько курсантов получили серьёзные травмы, пятеро заблудились. Хорошо хоть, никто не умер по итогу. Имён, само собой, не называли, но на перевалочном тотеме осталась памятная надпись «Тобольскъ».

Паршивая ситуация! Теперь понятно, почему ей не нашлось места в дневнике Василисы.

Мне захотелось ругнуться. Не я провинилась, а всё равно стыдно. Не просто так, получается, декан Рязань‑Тульская в подозрении смотрела на меня, когда давала задание подготовить курс к Ритуалу. Постоянно спрашивала, справлюсь ли я? Удивительно, как вообще рискнула допустить с таким‑то прошлым! Видимо, и тут денежки моего папочки зарешали.

– Тогда я была пустоголовой первокурсницей, – пришла моя очередь смущаться. – А теперь само благоразумие и больше такого не повторю, будь уверен.

– Ничуть не сомневаюсь. Будущий председатель факультета с синдромом отличницы не станет делать одну и ту же глупость дважды.

Наши кураторы подошли через минуту. Согласно протоколу, их было трое.

Декан Алиса Святославовна Рязань‑Тульская – её высокородие подполковник гвардии. По регламенту она вовсе не обязана лично сопровождать первокурсников, но моё имя в списке участников внесло коррективы в её планы. Какая честь! Сомнительная, разве что… Её острый, оценивающий взгляд скользнул по мне с затаённой надеждой на лучшее.

Вторым куратором числился его высокоблагородие майор Алексей Валдайский – инструктор по стихийной подготовке на факультете «Княжеских войск». Мужик сильный и суровый на вид: косая сажень в плечах, руки‑кувалды, на лице ни единой лишней эмоции. Он привык строить будущих спецназовцев, с ним не забалуешь.

И третий куратор – медик. Обязанности следить за здоровьем группы взял на себя его высокоблагородие военный советник Валерий Асбестовский, или просто Вэл. В обычной жизни он преподаёт основы стихий, медитацию и военную медицину, а также подрабатывает в кабинете функциональной диагностики.

Стоило его увидеть, как нервозность чуточку отступила. У Вэла дар действовать на меня успокаивающе. Возможно, потому что возле него я чувствовала… безопасность?

«И не её одну», – с намёком усмехнулась про себя, вспомнив о драконах на его руках. Татуировки моя слабость, особенно на таких шикарных мужчинах.

В отличие от курсантов, похожих на откормленных тюленей, граждане кураторы оделись куда легче. Никаких слоёных курток и меховых шапок, вместо них аккуратно подогнанная форма – лёгкие современные доспехи с металлическими пластинами, покрытые ритуальными рисунками с защитными свойствами. В них не холодно и не жарко, какая бы температура ни стояла за бортом. И смотрятся эффектно. В гардеробе Василисы тоже имеются такие доспехи. Стильные, дорогие, цвета черешни с красивой филигранью, да только сейчас совершенно бесполезные. Способность направлять собственную эссенцию стихий в специальные рисунки появляется не раньше, чем стихийник получит второй ранг силы.