Башни Латераны (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 12

— Спасибо. — говорит он склонив голову и опустив взгляд вниз, в пол: — спасибо, дейн Вильгельм. Мне… батьке и правда очень суп нужен. Чтобы восстановиться.

— Оно конечно. — кивает толстяк, вытирая руки тряпицей, которая свешивается с пояса сбоку от его кожаного фартука: — суп первое дело если болеешь. Организму твердую пищу переварить трудно, а суп самое то. Маришка! — рявкает он и на кухне тотчас появляется пухленькая и веселая девица, имеющая крайне разбитной вид и помятую прическу.

— А ну хватит с солдатами миловаться! — командует повар: — посиди за стойкой с утра, пусть наш магикус домой сходит, мяса отнесет, чтобы мать его суп приготовила.

— Вот еще! — фыркает Маришка и кокетливо поправляет прическу, бросает быстрый взгляд на Лео: — вот ежели скажет что я — красотка, так и посижу. А так…

— Хватит из себя королевишну строить, стрекоза. Дело серьезное. Иди за стойку, а я на ужин жареху соображу, нынче вечером торговцы из Бедуйниц прибудут, опять все сметут…

— Как же помню. — подбоченивается Маришка: — такой там еще красавчик смуглый, из далеких земель на юге, где Мавритания и Королевство Оз. Все на меня глазами своими стрелял, пока этот придурок Бринк ему челюсть набок не свернул. Вот же пакость какая, вечно он все испортит! — она топает ногой и снисходительно смотрит на Лео: — ну так и быть, юный магикус, посижу я за стойкой, ступай, да только не задерживайся нигде! Мне еще вечером между столами порхать, а там порой не протолкнуться!

Лео благодарит Маришку и Вильгельма. Вот вроде и хорошие люди, думает он, а старину Клауса обманывают. А может и не обманывают. Может быть у них с ним уговор такой, мол вы с утра сидите и до обеда, а я только в обед выхожу, вот за то и распоряжайтесь кухней. Если что надо — берите. Вот они и берут. А значит и ему кусок мяса выдали не просто так… а считай, как оплату, да? В глубине души Лео подозревал что все не так, но сейчас он предпочел об этом не думать. Какая разница, главное, что он мяса добыл и не потратился, а то если бы на рынке покупал, то одну пятую от месячного заработка оставил бы… а как тогда семье из четырех человек прожить до конца месяца? Тем более что лекарства покупать надо, а если целителя приглашать, то и вовсе в копеечку все встанет. Нет у них денег на целителя…

Он выходит в зал, кивает головой старику Гракху, здоровается со знакомыми постояльцами и толкает дверь таверны. Наконец он на улице, а его плечо оттягивает его старая холщовая сумка с куском мяса, завернутым в пергаментную бумагу и стянутым тонкий бечевой. Он чувствовал гордость от того, что смог достать мяса, причем хороший кусок и при этом даже не потратил денег. Матушка будет довольна, подумал он, глядишь и отцу легче станет. А кусок порядочный, так что и Мильна сможет досыта мягкой свинины поесть, чем не праздник. И кстати, хлеба нужно купить и сыра. Ладно хлеба, хлеба можно в пекарне купить, а вот за сыром он на рынок сходит, благо по пути.

На рынке воздух был насыщен запахами и событиями, толчея, зазывающие выкрики торговцев, звонкий смех какой-то девицы слишком уж легко одетой, флиртующей с каким-то ландскнехтом в мягком берете с ярким изумрудным пером. Запахи специй и жаренного мяса, свежей выпечки и чего-то еще. Лео быстро расправился с покупками, когда вдруг заметил яркие, огненно-рыжие волосы и его сердце пропустило удар. С такими волосами в толпе могла светиться только она…

Он попытался свернуть вбок, спрятаться между рядами овощных прилавков, но она уже заметила его и помахала рукой, приветствуя. Он вынужденно взмахнул рукой ей в ответ, чувствуя неловкость за свою рабочую одежду и… запах. Он же весь пропах таверной, запахом прогорклого масла и смрадом пролитого эля, так сказать ароматом «Трех Башен». Тем временем она уже оказалась совсем рядом, легко ступая по камням городской мостовой.

— Лео! — её голос прозвучал неожиданно тепло, словно они виделись вчера. — Куда пропал? Сперва я думала, что ты в библиотеке ночуешь, а теперь тебя вообще не видно! Что случилось? Решил что слишком образован и все уже знаешь и так?

Лео опустил глаза, заёрзал на месте.

— Просто… Мне было нехорошо. Со здоровьем не очень… домашние дела, папа болеет… — выдавил он из себя.

— Ты бы хоть записку оставил! Или передал через кого-нибудь из наших, — мягко упрекнула она его: — про твои вопросы по энергетическим кругам Марта спрашивала, думала, ты ворчать придёшь что она все неверно поняла. Кстати! Она же Первый Круг Воды взяла! На целительский факультет переводится.

Смутившись, он пожал плечами, стараясь не смотреть ей в лицо, потому что ее лицо было слишком красивым, слишком идеальным и было слишком близко.

— Всё наладится. Может… потом, как-нибудь, вернусь, если получится… — пробормотал он, изучая мыски своих ботинок и остро чувствуя, что он одет неряшливо, еще и сумка эта дурацкая на плече, с мясом…

Алисия же улыбнулась ему открытой улыбкой, словно солнцем озарило все вокруг: — Если хочешь, — сказала она: — заходи завтра в городскую библиотеку. Посидим, поговорим про новую статью магистра фон Ланге, или просто чай попьём там рядом чайный домик есть неплохой. Хорошо?

— К-конечно. — ответил он, сгорая от стыда. Домой, срочно домой!

Глава 6

Лео лежал в своей кровати, уставившись в темный потолок, где танцевали тени от догорающей свечи. Сон не шёл — в голове снова и снова звучал голос Алисии: «Заходи завтра в городскую библиотеку. Посидим, поговорим…» Он перевернулся на бок, потом на другой. Нокс недовольно мяукнул, когда его в очередной раз потревожили, и перебрался в ноги, где и лег, придавив его своим тяжелым телом. Замурчал, затарахтел, согревая ноги.

Это же почти свидание? Он и она вдвоем в библиотеке… там по будням и не бывает почти никого, это же городская библиотека, указом короля доступная для всех. В академической постоянно толпы студентов, а в городской обычно и не бывает никого, разве что по выходным кто ходит.

Нет, конечно, нет, о чём он думает. Просто дружеская встреча. Она из жалости позвала, не более того. Но сердце упрямо колотилось быстрее при одной мысли о завтрашнем дне.

Едва забрезжил рассвет, Лео уже был на ногах. Тихо, чтобы не разбудить домашних, он спустился на кухню и принялся умываться холодной водой из кувшина. Тёр лицо и шею до красноты, пытаясь смыть въевшийся запах таверны. Потом долго расчёсывал непослушные волосы деревянным гребнем, смочит их водой, пригладил.

Из старого сундука достал свою лучшую рубашку — ту самую, в которой ходил в Академию. Правда, на манжетах уже протёрлась ткань, а воротник пожелтел от времени, но это было лучшее, что у него было. Штаны тоже академические, только заплатка на колене выдавала их возраст.

— Рано ты сегодня, — раздался голос матери. Она стояла в дверях, кутаясь в шаль.

— В таверну пораньше нужно, — соврал Лео, не поднимая глаз.

— А чего разоделся-то?

— Да так… Постирал вчера рабочее, не высохло ещё.

Мать кивнула, но во взгляде мелькнуло сомнение. Она подошла ближе, поправила ему воротник материнским жестом.

— Ты бы поел хоть. — сказала она озабочено оглядев его с головы до ног.

— Не голодный. В таверне поем. — мотнул он головой. Выскользнул за дверь раньше, чем она успела что-то ещё спросить. На пороге обернулся — в глубине комнаты, в полумраке, виднелась фигура отца на кровати. Тяжёлое дыхание разносилось по всему дому. Острый укол совести пронзил грудь. Отец умирает, а он… на свидания собрался.

В «Трёх Башнях» уже вовсю кипела работа. Вильгельм рубил мясо, Маришка протирала столы, она весело подмигнула ему.

— О, явился, дейн магикус! — гаркнул повар: — Чего так вырядился? На смотрины идёшь? Аль жениться собрался?

— Дейн Вильгельм, — начал Лео, стараясь говорить уверенно, — мне бы сегодня отлучиться нужно. После обеда. За лекарствами для отца, на рынок дальний, там дешевле. — он опустил взгляд. Врать было неловко и неприятно, но ему нужно было повидать Алисию! В конце концов он столько работает, он помогает семье и матушке, он ничего для себя не делает… а посещение библиотеки бесплатное, просто в залог серебрушку оставить на входе и все. Толстяк Вильгельм прищурился, но кивнул: — Ладно. Только к ужину вернись, наёмники новые прибыли, помощь нужна будет, опять все выжрут как демоны голодные, прости господи.