Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни - Страница 50

Она показала мне блок и подъемник, которые я проглядела, а также мансардные окна — мне действительно нужно было уделять больше внимания нюансам этих домов, — и мы обе поднялись по веревочной лестнице, чтобы поднять наши вещи.

— Могу я принести вам что-нибудь еще? — спросила она. — Они показали мне, как набирать воду для ванн, но для этого нужны двое. Мы зайдем позже, если хотите.

— Это было бы… — Подождите. — Ты принимала ванну?

— Да. — Она наклонилась, чтобы понюхать свою подмышку. — А что?

— Ничего. — Я отмахнулась. — Я просто хотела убедиться, что у тебя тоже была возможность отдохнуть.

— Все отдохнули. — Она выдавила улыбку и указала на стопку книг, которые я положила на кровать. — Могу я предположить, что остаток дня вы проведете за чтением?

— Да. — Это был не первый раз, когда Бриэль заставала меня со стопкой книг. Конечно, обычно я тайком просматривала стопку сексуальных романов, которые покупала в доках без ведома Марго.

— Я принесу вам обед. — Бриэль выгребла белье из корзины для грязного белья и спустилась по веревочной лестнице, оставив меня наедине с книгами.

Я начала с тех, что были о Туре. Затем углубилась в книгу о монстрах.

Я приберегла книгу Сэмюэля Хэя о Куэнтисе напоследок.

Мне следовало сжечь ее.

— Мерзкий кусок дерьма, — пробормотала я, срывая с себя тунику.

За окном домика на дереве наступила ночь. Бриэль и Джоселин принесли мне ужин несколько часов назад и приготовили ванну. Моя еда была такой же холодной, как и вода.

Но я разделась догола и все равно погрузилась в ванну, пытаясь остудить свою кипящую кровь.

— Пошел ты, Сэмюэл Хэй.

В своей книге он назвал мою страну страной воров и предателей. Он сказал, что Росло — это не что иное, как выгребная яма безнравственности. И он предположил, что мой отец был убийцей.

Что Золотой король стоял за несколькими покушениями на убийство, включая смерть королевы.

Моей матери.

Отец не был идеален. Он никогда не утверждал, что у него нет недостатков. Но я знала, до мозга костей, до самых глубин своей души, что он не убивал мою мать.

В Росло ни для кого не было секретом, что в тот день, когда она умерла, он превратился в подобие себя прежнего.

Она была любовью всей его жизни.

Ее призрак был самой большой опасностью для Марго. Память о матери заставляла требовать от Марго совершенства.

И все же мы все знали, что, как бы стоически Марго ни стояла рядом с ним, как бы сильно она ни старалась, мой отец всегда будет любить мою мать.

Обвинение в том, что он убил ее, скрутило меня так сильно, что мне захотелось закричать. Когда моя кожа покрылась гусиной кожей, руки задрожали, а зубы застучали от холодной воды, я вылезла из ванны и надела теплую ночную рубашку. Потом я зарылась под одеяло, уставившись в темноту, а в моей голове все время крутилась эта проклятая книга.

Если бы на рассвете кто-нибудь сказал мне, что в Туре есть человек, которого я хотела бы убить больше, чем Стража, я бы назвала этого человека лжецом.

Но что теперь?

Я хотела вонзить свои ножи в горло Сэмюэлю Хэю. Я бы вырвала его лживый язык. Я бы сломала все пальцы, которыми он писал эти ненавистные, лживые слова.

— Пошел ты, Сэмюэл Хэй.

Когда я наконец заснула, мне приснился гриззур. Я наблюдала, как он отрывал плоть от тела безликого человека. Монстр пожирал, вырывая конечности из суставов. Крик разорвал ночь. Он продолжал кромсать, царапать. Но лицо его жертвы изменилось на лицо Бриэль.

Она все кричала и кричала. Спасите меня, Одесса. Спасите меня.

Монстр превратился в крукса, мех которого превратился в перья. Не рыжие, как у самца, а черные, как у самки. Оно разрезало тело Бриэль надвое, проглотив внутренности одним глотком.

Затем оно уставилось на меня своими глазами-бусинками.

Я проснулась в поту, с бешено бьющимся сердцем. Я моргнула и прикрыла ладонью бешено бьющееся сердце.

— Кошмар. — Всего лишь кошмар.

Я закрыла глаза, желая, чтобы это видение исчезло из моего сознания. Но я все еще слышала крик Бриэль. Я слышала, как когти царапают землю. Ствол моего дерева.

Звук повторился, когти впивались в кору.

Этот звук был не в моей голове. Он шел снаружи.

Я сбросила одеяло с ног, холодный воздух мгновенно обжег мою обнаженную кожу, и на цыпочках подошла к двери. Бесшумно ступая, я выскользнула наружу и медленно направилась к балкону.

Ауринда и Ауреллия, луны-близнецы, сияли в ясном ночном небе, как фонари. Они освещали лес, отбрасывая серебристые лучи сквозь ветви.

Я перегнулась через край балкона, сильно прижавшись животом к перилам. Мое сердце подскочило к горлу, когда я приподнялась на цыпочки и посмотрела вниз.

Лайонвик точил свои пятидюймовые когти о ствол моего дерева.

Я, задыхаясь, отскочила от перил.

Моя веревочная лестница исчезла, и я впервые в жизни обрадовалась, что оказалась запертой здесь.

Лайонвики бродили по сельской местности в Куэнтисе. Они вели ночной образ жизни, и когда заходило солнце, нападали на домашний скот, убивая стада крупного рогатого скота, овец или свиней.

Они напоминали горных львов, но вместо гладкого светлого меха у них была гладкая, кожистая шерсть, которая блестела, как золотая пряжа. Их шкуры использовались для изготовления самых дорогих пальто, перчаток и шляп. Только самые знатные и богатые люди надевали шкуру лайонвика на вечеринки в замке.

Их зубы и когти были черными, как обсидиан из ущелья Эвон. Но самой заметной особенностью лайонвика был его шипастый хвост. Самое смертоносное оружие. Его хвост был в два раза длиннее тела и рассекал воздух, как хлыст.

Они были злобными монстрами, подлыми и порочными. Они были быстрыми и хитрыми. Они прятались на верхушках деревьев и ждали, пока…

У скрутило живот. О, черт.

Лайонвики отлично лазали. Я отошла еще на шаг от перил, слишком громко приземлившись.

— Ш-ш-ш.

Я обернулась на шепот. К мужчине, стоявшему возле домика на дереве рядом с моим.

Страж.

Он прижал палец к губам. В другой руке у него был меч.

Я кивнула, проглатывая страх, сжимавший мне горло.

Он выглянул из-за края своего балкона, а я медленно приблизилась к своему.

В другую ночь, в другом месте, я бы заперлась дома и спряталась под кроватью. Но со Стражем здесь, с истребителем монстров в качестве охранника, я рискнула еще раз выглянуть с балкона.

Лайонвику, должно быть, наскучило мое дерево. Он подошел к следующему, прижав морду к земле и принюхиваясь.

Я указала на монстра, шепча:

— Убей его.

Страж покачал головой.

— Ты убей его.

Я бросила на него равнодушный взгляд. Да, точно.

Он прислонил меч к двери, затем наклонился вперед, упершись локтями в перила, по-видимому, довольный тем, что этот монстр бродит по Трео.

И это все? Он позволит этому случиться?

Я уперла руку в бедро и ткнула пальцем в лайонвика.

Он уловил мое «ты собираешься что-то с этим делать или нет?» без проблем.

— Нет.

Я посмотрела на чудовище, все еще рыскавшее внизу. Этот хвост рассекал воздух ленивыми, красивыми, смертоносными взмахами.

— Ты собираешься оставить его в живых? — прошептала я.

— На какое-то время. Сегодня ночью я занят.

Я усмехнулась.

— Чем?

Он одарил меня ухмылкой, затем оттолкнулся от перил, взял свой меч и исчез в своем домике на дереве. Со щелчком он закрыл дверь, отгородившись от меня.

Я уставилась на то место, где он только что стоял. Затем я отбросила волосы за плечо и повернулась к своему домику на дереве. Я была почти внутри, когда услышала его голос.

Он с кем-то разговаривал. Он был не один.

Беспокойство ползло по моим венам, как тот монстр по дереву.

Кто? Это было не мое дело, с кем он проводил ночи. Кого он приглашал в свою постель. Особенно учитывая, что я была замужем.

Но из-за неприятного ощущения в груди мне стало трудно дышать. Это не должно меня волновать. Мне было все равно. Абсолютно.