Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни - Страница 31

Это должно было быть ответом? Кого волновало, что они игнорировали меня? Почему меня это так сильно беспокоило? Скорее всего, я никогда больше не увижу эту команду.

Возможно, причина, по которой меня это беспокоило, заключалась в том, что у них были веские причины опасаться. Как сказал Завьер, туранцы были лояльны только к туранцам.

Как бы я ни одевалась, как бы ни притворялась, я не была туранкой.

Но была ли я все еще куэнтином? Хоть кто-то признает меня своей? Или я подобна этой лодке, дрейфующей между королевствами?

— Как прошла тренировка? — спросил Завьер.

Я пожала плечами.

— Это была твоя идея, чтобы он тренировал меня? Или его?

— Моя. Он лучший воин в Туре.

Я уставилась на него, отмечая прямую линию его носа и серебряный обруч над бровью. Он всегда носил его? Казалось, он почти врос в его кожу.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты выглядишь… грустной.

Я пожала плечами.

— Просто скучаю по дому. — Это не было ложью. Но и правдой тоже не было.

— Завьер.

Мы оба обернулись, когда к нам подошел усатый мужчина, с которым я говорила ранее.

— Ты нужен на «Пушке», — сказал он.

Завьер кивнул, бросив взгляд в сторону левого борта, чтобы увидеть, как приближается другой корабль. Затем, не говоря ни слова, он последовал за усатым мужчиной с квартердека, а я в последний раз взглянула на воду, простиравшуюся до Росло.

Если я не скучала по дому, значит ли это, что все дома тоже жили дальше без меня? Обнимала ли Мэй Арти, как обещала? Понял ли мой брат, что меня больше нет?

Ответы, вероятно, разбили бы мне сердце. Поэтому я покинула палубу, оставив матросов заниматься последними приготовлениями, а сама спустилась вниз, чтобы сказать Бриэль и Джоселин, что пора собираться.

Обе девушки оживились, услышав это объявление.

Затем, через несколько часов после полудня, когда якоря были брошены, а команда готовила гребные лодки, которые должны были доставить нас на берег, я вернулась на корму, чтобы в последний раз полюбоваться открытым океаном.

Кто-нибудь скучал по мне? Скучала ли я по ним?

Да.

Но не так сильно, как думала.

— Ваше высочество, — позвала Джоселин, стоя у подножия лестницы на квартердек. — Пора.

Я встала спиной к жизни, которой когда-то жила. И повернулась к будущему.

К Туре.

Королевство Завьера маячило за кораблем, за мелководьем и песчаными пляжами.

Я встала в очередь к следующей шлюпке вместе с Бриэль и Джоселин, наблюдая за кораблем, пока мы ждали.

Страж стоял на носу «Резака», там, где мы были ранее этим утром. Его руки были скрещены на груди, а челюсть сжата. Казалось, он следил за лодками, чтобы убедиться, что они благополучно добрались до берега.

Вот только его глаза не следили за лодками. Он смотрел на саму землю, выражение его лица было жестким, а глаза не моргали.

Как будто Тура была врагом.

Или полем боя.

Холодок пробежал у меня по спине, словно ледяная вода потекла по коже. Впервые с тех пор, как я ступила на борт «Резака», я почувствовала, что меня вот-вот стошнит.

— Ваше высочество, не хотите ли вы пойти первой? — спросила Бриэль, указывая на ожидавшего ее члена экипажа, который протянул руку, чтобы помочь нам спуститься по трапу в шлюпку.

— Нет, — сказала я ей.

Она кивнула и прошла мимо меня. Когда она оказалась в безопасности, я отправила Джоселин следом.

Может быть, я все-таки была не готова покинуть «Резак».

Я продвигалась вперед, чувствуя, как трепещут нервы, когда почувствовала его рядом со мной.

— Есть вероятность, что на этом наши пути разойдутся?

— Пока нет. — Улыбка Стража была волчьей. Угрожающей. И совсем не привлекательной, ни в малейшей степени. — Добро пожаловать в Туру, моя королева.

Джоселин сжала мою руку так сильно, что у меня хрустнули костяшки пальцев. Скамья в лодке была достаточно широкой для троих, но она сидела так близко, практически у меня на коленях. Бриэль сидела по другую сторону от меня, выпрямив спину и наблюдая за береговой линией.

— Если я больше никогда не сяду на корабль, то умру счастливой женщиной, — сказала Джоселин.

— Не говори так. Тебе нужно вернуться домой.

Печаль наполнила ее карие глаза.

— Ты вернешься домой, — сказала я. — Ты обещала своей матери, помнишь?

— Да. — Она посмотрела нам за спину, мимо «Резака», «Тесака» и «Пушки», стоящих на якорях в более глубоких водах вдоль береговой линии.

Завьер сидел на носу нашей лодки, его поза была напряженной.

Он не произнес ни слова, пока мы грузились в лодку, чтобы отправиться на берег. Он снова превратился в молчаливого, задумчивого принца. Это потому, что камеристки моей госпожи были поблизости и могли его услышать?

Возможно. Я никому из них не говорила, что он может говорить. Я не собиралась проваливать это испытание.

Если он будет молчать, то и я тоже.

В ушах гребца были золотые кольца. Шею украшала татуировка в виде витков. На запястьях у него были кожаные наручники, а на голове — красный шарф. Его руки сгибались при каждом погружении весел в воду.

У меня было чувство, что он вернется на «Резак», как только мы окажемся на берегу.

Куда отсюда отправятся корабли? Должен же быть порт для судов такого размера. Почему мы не отправились в город? Зачем высаживать нас здесь, у черта на куличках?

Пляж, куда мы направлялись, представлял собой лишь небольшую полосу гладкого серого песка. Гребные лодки с «Тесака» и «Пушки» уже причалили к берегу.

Четверо рейнджеров, которые сопровождали Завьера на нашей свадьбе, разгружались и пробирались по мелководью к пляжу. У них не было ни сундуков, ни сумок. Все, что у них было, — это одежда, оружие и сумки, привязанные ремнями к груди.

На берегу было пять сундуков. Мои. Бриэль. Джоселин. Даже у Завьера его не было. Как и у его рейнджеров, у него была только сумка.

Может, им следовало сказать нам, чтобы мы брали с собой только самое необходимое.

Я оглядела пляж в поисках Стража. После его зловещего приветствия в Туре я потеряла его из виду, когда спускалась к лодке. Я ожидала, что он последует за мной, но, когда я подняла глаза, его уже не было.

Учитывая его склонность появляться, как зудящая сыпь, я была уверена, что он где-то поблизости.

— Как вы думаете, поблизости есть город? — спросила Бриэль тихим голосом.

Наш татуированный гребец нахмурился, раздраженный тем, что она нарушила молчание вполне разумным вопросом.

— Не знаю. Я ничего не вижу.

Если здесь и был город, то он был скрыт за пейзажем. Не было никаких признаков дороги или тропинки через этот лес.

За песком виднелись заросли тростника, верхушки которого колыхались на ветру. А затем появились холмы, покрытые густыми соснами и подлеском. Самые высокие вершины были окутаны пеленой тумана, воздух был прохладным, а ветер — резким.

Этот пляж выглядел одиноким и неуместным, как будто серые скалы с обеих сторон медленно надвигались, загоняя его в воду и заставляя утонуть. Он настолько отличался от пляжей Куэнтиса, что я даже не была уверена, можно ли его назвать пляжем. Здесь не было бесконечных миль белого, обожженного солнцем песка. Здесь было не тепло и не гостеприимно.

Хотя и было красиво. Грубо. Пугающе. Но красиво.

Когда мы достигли мелководья, Завьер встал и перепрыгнул через борт лодки, при каждом шаге его ботинки разбрызгивали воду, когда он вытаскивал нас на берег.

Я не стала дожидаться его руки и шагнула за борт, зарываясь каблуками в песок. Он не был мягким и теплым, как пляжи в Куэнтисе. Он был жестким и неподатливым, протестуя против моих каблуков при каждом шаге.

Выбившаяся прядь волос, подхваченная ветерком, попала мне в рот, я почувствовала горький привкус краски на губах, прежде чем отдернула ее.

Как только Бриэль и Джоселин оказались на берегу, Завьер жестом пригласил нас следовать за ним к траве, где его ждали рейнджеры с каменными лицами.