Онлайн - связь (СИ) - Алая Аля - Страница 25

— А за что его? — раздается звонко откуда-то из угла. Поворачиваюсь и узнаю Таню. Она Колесникова терпеть не могла и всегда давала от ворот поворот. К ней он перестал цепляться ровно после того, как девушку с работы начал встречать Аслан. Парень был в два раза больше Колесникова и, по слухам, жутко Таню ко всем ревновал. Горячая южная кровь, и все такое. Если что, я бы в первую очень подумала на него.

— Мне стало известно, что Семен вел себя очень некорректно по отношению к своим сотрудницам, — Захар устало выдыхает и проводит ладонью по лицу. — Видимо, дело в этом, но органы будут разбираться. В течение дня я бы хотел побеседовать с каждой из вас по отдельности. Вопрос очень щекотливый, поэтому общего обсуждения не будет, — он поднимается на ноги, — секретарь будет вызывать по списку.

Зал опять шумит, на этот раз значительно громче.

— Ну слава богу, — Мила улыбнулась, — уверена, теперь его точно уволят.

— Да, было бы неплохо, — я вспомнила о своем заявлении, что до сих пор лежало в сумочке. Возможно, с ним пока можно будет и повременить.

Собрание распустили, и уже через полчаса к нам в отдел пришел временно исполняющий обязанности Колесникова, так что всем пришлось закруглиться с разговорами и начать работать в штатном режиме.

После встречи с Лелесом все возвращались вполне довольными. По словам девчонок, Захар Петрович был деликатен и не давил. И вообще, он очень милый и внимательный. А еще неженатый.

Мне каждый раз хотелось закатить глаза. Как же женщины падки на мужскую красоту в сочетании с харизмой. Вот Адель не одобрила бы....

— Я пошла, — киваю Миле, когда подходит моя очередь, и направляюсь на этаж, где расположилось начальство. Улыбаюсь секретарше и после короткого стука вхожу в кабинет Лелеса.

— Можно? — обвожу глазами просторный кабинет и самого Захара за рабочим столом. Некстати вспомнинается, как в прошлый раз он рассматривал меня здесь в кружевном лифчике, и я заливаюсь краской. Хочется дать себе подзатыльник за то, что в такой момент думаю о ерунде.

— Заходи, — Захар отрывается от бумаг и закидывает руки за голову.

— Как все проходит? — я опускаюсь на стул напротив его стола и закидываю ногу на ногу.

— Сюрприз за сюрпризом, — он усмехается и отпивает из чашки кофе, — думаешь, что знаешь человека всю жизнь, а в реальности не знаешь о нем ни черта.

— Мне жаль, — опускаю глаза, — но я не могла промолчать. Это же мерзко, прости.

— Тебе точно не за что извиняться, как и ни одной из вас. Насколько я понял, он эту хрень творил не только в отделе.

— И прикрывался твоим именем, — я хмыкаю, — мне сказал, что ты в курсе и тебе все равно.

— Блядь, — Захар упирается локтями в стол и сцепляет ладони в замок, — мне даже жаль, что не я добрался до него первым. Вера, ты должна была сказать раньше. Черт, ты можешь сказать мне что угодно, веришь? Ты особенно.

— Я…. — растерянно хлопаю глазами, и в это время дверь в кабинет с шумом распахивается. По полу раздается нетерпеливый цокот каблучков, и к нам фурией врывается миловидная блондинка. Она мне кого-то очень напоминает.

Перед самым столом Захара она тормозит и оборачивается на меня. В глазах — неподдельная ярость и отвращение:

— Это одна из них?

Сама девушка очень красива. Черты лица тонкие и идеально симметричные. Глаза большие, серые, с поволокой. Губы нежно-розовые и пухлые. Светлые волосы мягко спадают на хрупкие плечи. Все портит выражение лица, и я мгновенно определяю сходство. Это точно дочь Колесникова.

— Яна, успокойся пожалуйста, — Лелес поднимается. — Зачем ты приехала?

— Мама позвонила, — ее взгляд наконец отпускает меня и сосредотачивается на нем, — рассказала, что за чушь ты нес. Какие вопросы задавал. Ты совсем спятил, Захар? Кому поверил? Вот этой? — в мою сторону указывает палец с аккуратным розовым маникюром.

«Вот этой». От пренебрежения в ее тоне становится неприятно. Я и другие девочки… мы что, не люди?

— Отец в больнице, он даже ответить ничего на всю ту грязь, что вокруг него развели, не может, — голос у нее срывается.. В чем-то я ее понимаю. Для нее Семен — отец, человек, которого она любила с детства.

Сволочь он, в погоне за своей похотью столько жизней разрушил. Дети, жена. Это ведь самые близкие, как они переживут все это?

— Мне очень жаль, что у Вас такой отец, — говорю тихо.

— Тебе жаль? — Яна повышает голос и подлетает ко мне. — К черту иди со своей жалостью. Лучше признайся, что соврала. Что, денег захотела? Так вот, ни хрена ты не получишь. Захар тебя уволит. Всех вас.

— Яна, перестань говорить за меня, — мужчина осторожно берет ее за плечи и разворачивает в сторону небольшого дивана, что стоит вдоль стены.

— Захар, — не слушая его, Яна стряхивает его руки и разворачивается к нему лицом, — мы твоя семья, ты нам должен верить, а не этим шлюхам. Они же компенсацию за свои обвинения хотят? Теперь же это можно… харассмент, да? Совсем страх потеряли.

— Я пойду, — встаю, поскольку дальше смотреть на нее не хочу.

— Потом договорим, — слышу слова Захара мне вслед.

— Захар, родной, я что, больше ничего для тебя не значу? — всхлипы Яны становятся все тише по мере того, как я двигаюсь к двери. Не оборачиваясь, открываю ее и выхожу вон.

Вот значит как, Захар встречается с Яной Колесниковой. Интересно, почему на работе об этом никто не знает? Семен обычно любил прихвастнуть чем-нибудь этаким, новой покупкой или важным знакомством. О рыбалке с отцом Захара упоминал или как вместе куда-то семьями выбирались. А про Яну и Лелеса молчал. Он что, сглазить боялся?

— Сочувствую, — секретарша Люба выглядывает из-за монитора, — она меня чуть не придушила.

— Милая девушка, — качаю головой и направляюсь на выход.

— Вера, ты имидж сменила? — раздается вдогонку. — Я вас с Захаром Петровичем утром видела, вы вместе приехали.

— Он просто меня подвез, — оборачиваюсь на нее, — ничего такого.

— Ну конечно, — она забирает из принтера несколько распечатанных листов бумаги, — чай, утром подвез, новое платье. Бывает.

— Да блин, — бурчу себе под нос и выхожу из приемной.

Точно придется увольняться. Люба известная сплетница, и скоро все будут думать, что между мной и Захаром что-то есть. А у него вообще все непросто. Невеста Яна, ее отец. И думать не хочу, как он это разрулит. Не бросит же ее из-за всплывшей правды?

Чувствую укол в сердце. Мысль, что они могут расстаться, совсем меня не огорчает.

В отдел возвращаюсь потерянной и пытаюсь взяться за работу. В голове месиво из оскорблений Яны, трепетных интонаций в ее голосе, когда она называла Захара родным, и моей ревности, которая вспыхивает помимо воли. У меня на этого человека никаких прав, так откуда собственнические чувства? От досады хочется даже всплакнуть.