Онлайн - связь (СИ) - Алая Аля - Страница 18

— Ммм… в воде ощущения совсем другие, будто шелк трогаю. Веду ладонью по животу, кружу по внутренней стороне бедра.

Отправляю и ехидно усмехаюсь очередным точкам, бегущим по экрану. Он точно будет зол и возмущен.

«Сучка! Я хочу все»

«Твое фото, потом получишь продолжение»

Пара минут тишины, и на экране разворачивается фото. Я знала, что лицо он не пришлет, поэтому и разочарования нет. А в остальном крайне горячо, даже учитывая, что он в одежде.

Судя по всему, Ройс в машине. На фото есть немного подбородка, красивая шея с обозначенным адамовым яблоком, фрагмент делового костюма и белая рубашка. Но самое сексуальное — это пальцы. Они оттягивают галстук, словно легким не хватает воздуха после услышанного. Красивые, длинные, сексуальные. Похоже, я становлюсь немного фетишистской мужских рук. Свет падает на него снаружи, словно отсвет фонаря, и картинка размазана. Но это лишь добавляет таинственности и эротизма.

Прикрываю глаза.

— Пальцы кружат вокруг моего самого сладкого местечка, Ройс. Я уже представляю, что они твои. Раздвигаю свои губки и нажимаю на клитор. Ахххх!!! Как бы мне хотелось, чтобы ты делал это языком, как и обещал, — сладко стону в микрофон и на разрядке вскрикиваю, расплескивая воду вокруг себя.

Заканчиваю запись, и она автоматически улетает адресату.

«Тебе стоит лишь попросить, и я это сделаю»

Мои пальцы вздрагивают над клавиатурой. "Хочется и колется" — это про меня. Только в отличие от нормальных женщин, мне колется до потемнения в глазах.

«Спокойной ночи, Ройс»

Откладываю телефон и выбираюсь из ванной, завернувшись в большой банный халат. Спускаю воду, устраиваюсь в спальне под одеялом. При выключенном свете опять лезу в галерею и пересматриваю два реальных фото Ройса, что он мне прислал. Таинственный, несдержанный, настойчивый. Хочу увидеть его всего.

Он первый из моих клиентов, интерес к которому вспыхнул в двустороннем порядке. В самом начале я немного привязалась к Максиму, но когда у него поехала крыша, то быстро очнулась. Остальные были лишь голосами. Некоторые сами присылали свои фото, но мне было не особенно интересно. А вот Ройс… он сумел зацепить.

Утром перед работой звонит мама и очень просит, чтобы я приехала на денек пораньше. Отец слишком нервничает перед приемом, и ей стало бы спокойнее, если я приеду. Он бы обязательно обрадовался и был более позитивным на приеме.

Обещаю что-нибудь придумать, но заранее кисну. Колесников, сволочь эта старая, точно не даст мне отгул, из вредности. Опять же начнет приставать или лезть со своими гадкими намеками.

На работе пишу заявление на отгул, смотрю на него уныло и прячу под стопку бумаг. Знаю, что фиг Колесников подпишет, но попытку для очистки совести сделать нужно.

Решаюсь, когда в его кабинет заходит Лелес. При начальнике у него вряд ли хватит наглости приставать. О неудавшемся поцелуе с Захаром думать себе запрещаю. Может, он уже и выбросил из головы строптивую и странную сотрудницу.

Мила, увидев, что я решительно направилась с заявлением к Колесникову, держит за меня кулачки и желает удачи.

Выдыхаю и нажимаю на ручку двери:

— Можно? — сжимаю в руках листочек. На Лелеса бросаю кроткий взгляд. — По личному вопросу.

— Верочка, позже, — дребезжит Колесников, понимая что зашла я не просто так, — вы же видите, я занят.

— Брось, Семен, девушке нужно срочно, — по касательной замечаю, как Лелес насмешливо рассматривает мой очередной наряд а-ля «прощай молодость, да здравствует пенсионное удостоверение». Поправляю на себе серый свободный пиджак, под которым малиновая блузка с оборочкой, и быстро кладу перед Колесниковым заявление. Вам, Захар Петрович, следовало бы лучше выбирать руководящие кадры, тогда, возможно, и не пришлось бы сотрудникам рядиться как на маскарад. Из всех девушек в отделе короткую юбку только Гаврилова носит. Остальные максимально скромно и закрыто одеваются. Но не спасает...

— Я подумаю, — Колесников отодвигает он мое заявление и бросает на меня крайне тяжелый взгляд. Ну конечно, если я сейчас уйду, ничего он не подпишет.

Смотрю на Лелеса: он закинул ногу за ногу в кресле, руки сложил и упер в подбородок, ухмыляется и наблюдает.

— Семен Александрович, у отца сердце, и мне нужно...

— У меня тоже сердце, — не проявив ни капли сочувствия, обрубает он, — а у тебя постоянные клиенты и хороший подход к ним. Андрейченко только с тобой и договаривается, у остальных нервов на него не хватает.

Да весь секрет в том, что я его слушаю первые три минуты, пока еще диалог возможен, потом отнимаю трубку от уха и извиняюсь невпопад. Когда выговаривается — прощаемся. А после перезваниваю его секретарше и прошу окончательный уточненный список. Рабочая схема, когда уволюсь, Милке передам.

— Я ему в понедельник лично позвоню.

— Нет, свободна, — теряет он терпение и указывает мне на дверь.

Черт!

Оборачиваюсь к Лелесу, глаза которого пытливо за мной смотрят, и использую последний шанс.

— Пожалуйста, — одними губами, пока Колесников отвлекся на звонок по телефону.

Он дергает бровями, цепляет мои губы взглядом и протяжно вздыхает. Я этой комбинации не понимаю.

— Что застыла? — почти шипит Колесников.

— Семен, — раздается из кресла, где сидит Лелес, — подпиши.

— Захар, — тот удивленно переводит взгляд с меня на него, — давай я в своем отделе сам…

— Подпиши, — чуть тише, но железобетонно, — семья важнее, обойдешься один день без Верочки.

Захар Петрович, зачем Вы так? Колесников за эту "Верочку" уже зацепился и смотрит на меня угрюмо. Вижу, чуть сдерживается, чтобы ядом все тут не забрызгать. И ждет меня в понедельник допрос, скандал и какой-нибудь штраф. Об остальном думать пока не буду.

Перьевая ручка скребет по бумаге, и в мою сторону небрежно летит заявление.

— Спасибо, — быстро хватаю его, пока никто не передумал, и разворачиваюсь к двери.

— Я тоже пойду. Семен, вы на выходных на рыбалку с отцом?

— Нет, меня Лида на дачу тащит, — откашливается тот, и меня передергивает. Какая там дача? Бедная Вероника за перевод в экономический отрабатывать будет.

Выходим вместе, и Лелес прикрывает дверь.

— Интересная ты девушка, Верочка, — его глаза задерживаются на малиновой глухой блузке, — такая разная.

— Я? — тревожно сглатываю.