Героини, из которых мы выросли. Как Царевна-Лягушка, Блондинка в законе и Русалочка сформировали нас - Родина Лика - Страница 5

Интересно, что Василиса уже самостоятельно может творить некоторое волшебство, например создавать уникальные предметы, которые даже царя заставляют влюбиться в нее. Мы говорили, что она прошла первичную инициацию, когда встретилась с Бабой-ягой и служила ей, но здесь Василиса также обретает и мастерство, которое вместе с материнским благословением поможет ей идти по жизни.

Сказка «Василиса Прекрасная» могла бы продолжаться и дальше, рассказывая о том, как Василиса проходила следующие ступени взросления и инициации. Справилась ли она с ними? Конечно, ведь мы знаем, что «куколку по конец жизни своей всегда носила в кармане» и стала фактически главой семьи, приютив у себя старушку, у которой жила приживалкой после смерти мачехи, а также приняв отца, который неожиданно вернулся и поселился рядом с дочерью.

Сказка «Царевна-лягушка», на первый взгляд, не должна была попасть в эту книжку, ведь она в основном об Иване-царевиче. О том, как брак по расчету или женитьба по случайности могут оказаться удивительно выгодными или же о том, что нужно не обижать супругу, а если обидел, то попытаться все исправить, даже если придется дойти до Кощея: его дуба, сундука, зайца, утки и так далее. И с этим можно было бы согласиться, если бы история, подобная нашей, не встречалась в фольклоре большинства народов мира, и эта история – отнюдь не царевича. Сюжет о невесте-оборотне всегда имеет похожие элементы.

• Мужчина-человек находит себе невесту, которая, мягко говоря, не человек.

• Женится на ней, часто с помощью силы или обмана.

• Жена-оборотень какое-то время живет вместе с мужем-человеком, иногда успевает родить детей.

• Жена-животное из-за проступка мужа-человека сбегает, прихватывая с собой детей, если они есть[12].

А вот идет ли муж после искать свою супругу – зависит от того, пережил ли он акт мести жены, ставшей человеком поневоле.

В сборнике Афанасьева сказка о Царевне-лягушке представлена в трех версиях: из Пермской, Тамбовской и Саратовской губерний, самая знакомая из них – последняя, и вкратце сказка звучит так.

Царь велит троим сыновьям жениться и в невесты взять ту, которая подберет стрелу, выпущенную из лука. Стрелы старших братьев попадают к боярской и купеческой дочерям, а младшему достается квакуша из болота. Дальше царь решает всех невесток испытать: сначала нужно испечь хлеб, потом соткать полотно и, наконец, станцевать на царском пиру. Каждый раз, когда отец выдавал новое испытание, Иван-царевич горевал, но лягушка ночью оборачивалась девицей, призывала «мамок-нянек», а наутро все было готово. Но танцевать на пир квакуша поехала одна, уже после того, как уехал царевич, и показалась всем красавицей. Перед пляской она спрятала в рукав косточки лебединые, а в другой вылила остатки вина и во время танца, взмахнув руками, сотворила озеро с живыми лебедями. Старшие невестки пытались повторить, но ничего не вышло, кроме смеха. Иван-царевич вернулся домой раньше и сжег шкурку до того, как успела приехать жена, ну а дальше все стандартно:

На этом сказка не завершается, но путь, который проходит Иван-царевич, нас уже не очень интересует: это стандартный путь героя с испытаниями, помощниками и дарами, а мы тут все же говорим о героинях. Конечно, муж возвращает жену домой и все приходит в норму, если предположить, что нормой был и подобный союз с мужем, который распоряжается судьбой жены без ее ведома.

У нас нет данных, в какой период сформировался именно такой сюжет, однако другие варианты сказок намного более хаотичные и даже кровожадные, и вполне можно предположить, что они более древние и были сказками, которые предназначались не только для убаюкивания и развлечения детей, но и для разговора взрослых со взрослыми.

Так что же нам предлагают альтернативные версии? Сказка Шадринского уезда Пермской губернии отличается мелкими деталями. Так, царь просит соткать ему не ковер, а рубаху, что как-то по смыслу ближе к «кожухе» (так в сказке названа шкурка) лягушки. Кто знает, может, земноводное не только обращаться, но и обращать может, хоть об этом сказка и умалчивает. После того как Царевич сжигает животное воплощение Царевны, та не сразу оборачивается лебедем и улетает, а все же проводит с ничего не подозревающим Царевичем последнюю ночь, а под утро исчезает без превращений, будто в воздухе растворяется. Но дальше путь Царевича совсем иной: он уже не идет с боем и хитростью возвращать жену у Кощея, как это было в самой популярной версии, он идет к Бабе-яге, точнее, к Бабкам-ежкам – их всего три.

И первая, младшая, ему говорит:

Значит, прошло больше года в потустороннем мире, хотя Царевич в мире реальном решался на поход 12 месяцев. Ну, допустим. Но интересно, что Царевна уже перенеслась в потусторонний мир, который в сказках обычно обозначается как тридевятое царство, а поэтому и земную жизнь свою начала забывать.

Вторая старушка, средняя по возрасту, вторит младшей:

Появляются новые вводные: лягушка уже снова выходит замуж, а еще может обращаться не только лягушкой и человеком, но и веретенышком, если увидит приближающегося Царевича. Манипуляции с веретеном нужно проделать такие же, как и с иглой, в которой таится смерть Кощея: нужно разломать физический объект, чтобы вернуть возлюбленную. Но почему Елена Прекрасная (в этой сказке ее зовут именно так, хотя в других могут назвать и Василисой Премудрой, поэтому мы все же остановимся на Царевне-лягушке, даже если она сейчас и часть от прялки) превращается именно в веретено? Пропп, Мелетинский, Аникин и другие исследователи славянского и не только фольклора не слишком много времени уделяют этому предмету быта, поэтому придется посмотреть в другую сторону, а именно – в сторону античности и европейских сказок.

Веретено и прялка – исконно женские атрибуты. Хоть большинство женщин помимо тяжелой работы на земле вынуждены были обшивать всю семью, создавая материю с нуля, часто возможность заниматься только шитьем и рукоделием указывала на привилегированность положения женщины. Создавать сложные узоры, кружева или работать с тонкими материями могли позволить себе обеспеченные или одаренные, как в нашем случае с Василисой, девушки. Вспомним немного контекста: какие культовые образы связаны с тканями? Пенелопа ткет в ожидании своего мужа Одиссея, а ночью распускает полотно, обманывая женихов, которые давно хотят прибрать к рукам не столько женщину, сколько имущество за ней. Арахна – умелая ткачиха, которая рассердила покровительницу ткачества Афину и была превращена в паука за то, что посмела выткать на своем ковре похождения любимого отца богини – Зевса, а также жертв его похоти. Спящая красавица была проклята Малефисентой и уснула вечным сном, как только коснулась прялки и укололась ею. Что общего у этих историй? На первый взгляд, не слишком многое. Все это истории о женском страдании в той или иной степени, но еще это истории о судьбе и проклятье, которое тоже можно посчитать судьбой, но со знаком минус, а значит, роком. В прошлой главе мы уже подробно говорили о связи женственности, богинь судьбы Мойр и ткачестве, здесь лишь упомянем, что превращение в веретено может быть попыткой как раз от судьбы скрыться, в данном случае – спрятаться от Царевича, который снова пришел пытаться вернуть отношения.