Адепт теней. (Не)случайная встреча (СИ) - Кульгильдина Римма - Страница 10

— Ты не имеешь права! — завопила я во всю силу своих лёгких, не заботясь больше о том, услышат нас или нет прохожие с дороги.

— Мне плевать, — злобно улыбаясь сказал Кудесник. — Я просил по-хорошему, ты отказалась.

— Ты псих! Урод! Тебя близко к живым людям подпускать нельзя! Чем тебе мешала моя защита, идиот?

— Ты пришлая. Я тебе не доверяю.

— Да мне плевать доверяешь ты мне или нет! Мне вообще плевать на тебя! Ты местный неудачник, которого турнули даже лояльные ко всем вампиры! Ты никто, понял? Просто сопровождающий, и только! Дикий чокнутый идиот — сопровождающий! Вот что я о тебе думаю! — орала я, не слушая себя и повторяясь.

Яркое летнее солнце, что шпарило жарой как кипятком весь день, скрылось за внезапно набежавшими тучками. Небо стремительно темнело.

Я не обращала внимания на всё, что происходило вокруг. Не успевала. Меня лавиной крыло негодование, и у меня не получалось себя остановить. Та часть меня, которая всегда отвечала за контроль, просто помахала ручкой и, заткнув уши, убралась восвояси. В любой ситуации я умело держала лицо до последнего. Чтобы не происходило, я улыбалась и вела себя дружелюбно. Многолетняя родительская тренировка и работа в семейной антикварной лавке были хорошим учебным полигоном. И наработанная выдержка очень помогла мне, когда я училась в Академии. Меня, Фирин Ловер, ледяную деву Академии, не мог вывести из себя даже самый вредный профессор, а таких на факультете некромантии было — каждый второй. «Работа со смертью очень портит характер», — говаривал ректор, разбирая очередную склоку или жалобу с нашего факультета.

Я. Всегда. Держала. Лицо. Иначе от меня избавились бы ещё на первом курсе.

Но сейчас у меня впервые разболелась голова, и почти свело судорогой мышцы лица. Мне хотелось орать и крушить всё вокруг. В ушах стоял грохот, и внутри зарождалось торнадо возрастающей силы. Плавящиеся остатки хладнокровия пытались достучаться до моего охваченного яростью сознания, но куда там! Никого не было дома.

— Ты пыль и грязь! Паяц! Шут! Никому не нужный и бесполезный человек, способный только унижать других! Ты совершенно и никому не нужен! Можешь убираться, я справлюсь без тебя!

У меня тряслись руки. Поднявшийся ветер пронизывал до костей и бросал мне в лицо мелкую пыль, пытаясь сорвать хлипкий сарафан. Несправедливо! Что я сделала ему, чтобы так со мной поступать. Так грубо! Мне хотелось причинить ему боль, увидеть, как он будет корчиться под ногами, истекая кровью и завывая от собственного бессилия. Боевое заклятие плясало яростным пламенем у меня на кончиках пальцев, и я метнула его в Кудесника. В последнюю долю секунды всё же дёрнув рукой и подкорректировав траекторию.

Заклинание пролетело над его плечом и оставило огромную пробоину в стене за спиной. Кудесник даже не дёрнулся. Его спокойная реакция взбесила ещё больше. Возможно, я нарушила бы ещё одно правило, но в этот момент на нас с небес рухнул ливень.

Холодная дождевая вода как из ушата окатила меня, охолонув и заставив замолчать. Я сделала шаг назад, машинально щёлкнув пальцами и делая сумку с бумагами непромокаемой. Что со мной?

— Всё сказала? — ровно спросил Кудесник.

Мокрые пряди волос свисали ему на лоб сосульками. По ним ручьём стекала вода, и казалось, что он специально занавесил лицо.

Я нерешительно кивнула.

Он развернулся и пошёл вдоль переулка прочь от меня.

Я смотрела ему вслед, не веря, что это происходит со мной. Он что? Правда уходит? Как в дешёвой слезоточивой истории, которые сотнями поглощает моя маман. В промежутках между работой в лавке, восстановлением артефактов и выносом мозга моему отцу. Дождь, брошенная на улице девушка и удаляющийся во тьму гордый главный герой. Не хватает только моих криков: «Вернись, любимый!», падения на колени и надрывных рыданий.

«Что за чушь мне лезет в голову? — подумала я, встряхнувшись. — И почему это герой уходит во тьму? Вполне себе светло. Только дождь вот льёт».

Я оглянулась, чтобы убедиться, что в подворотне осталась одна. Глухие стены из обветшалого кирпича высились с обеих сторон короткой улочки, которая вела во двор. Ливень опрокинул на город свою норму и достукивал редкими каплями по глубоким лужам. Убедившись, что рядом нет местных, я соорудила себе магический зонтик и высушила сарафан. Стало не так мерзко. Терпеть не могу мокрую одежду, настойчиво липнущую к телу. Мало того, что она стреноживает ноги, так ведь ещё и холодно. Проверила сумку. Я вовремя успела защитить её от воды — бумаги и фотографии остались сухими после неожиданного буйства природной стихии. Роясь в ней, я обнаружила яблоки, которыми меня угостил в кофейне-портале бариста, и, достав одно из них, с удовольствием вгрызлась в сочную мякоть.

Яблоко оказалось очень сладким, и я была благодарна Дане за этот жест заботы, который мне удалось оценить только сейчас.

Дождь, то затихал совсем, то усиливался. Я достала из сумки второе яблоко и откусила почти половину. Пытаясь прожевать большой кусок, отвернулась от дороги. Мне нужно было переждать дождь, понять, где находится кладбище, и пойти в ту сторону. Видимо, пешком. Вместе с психованным Виктором у меня пропала возможность передвигаться по этому миру с относительным комфортом, да и связаться с кем-либо я тоже не могла. Или выяснить, в какой стороне кофейня, и отправиться туда, чтобы попросить себе нового сопровождающего. Объяснив, что этот оказался хлипким. Я тяжело вздохнула. Ладно. Сначала спокойно доем яблоко. Потом решу что делать.

Дождь уютно крапал, навевая лирические мысли. Что-то вроде: «В дожде можно спрятать свои слёзы». Или: «Дождь приносит запах неба». Яблоко плебейски хрустело за ушами. Я смотрела себе под ноги, и внезапно перед моим носом появился бумажный стаканчик. Коричневый стаканчик, белая нелепая крышка. Из небольшого отверстия струился слабый дымок. Я медленно подняла глаза, перестав жевать. Рука, держащая подношение, по самую кисть закрыта чёрной тканью, манжеты рубашки плотно застёгнуты. Мокрые плечи. Спокойное лицо, и чёлка всё так же занавешивает глаза.

— Я походил. И решил, что нам необходим кофе, — Виктор отсалютовал мне таким же стаканчиком.

— Што там? — прошепелявила я, стараясь спешно дожевать откушенный кусок и забирая свой напиток.

— Кофе, — ещё раз лаконично сказал он.

Кудесник бесцеремонно вытащил из моих пальцев остатки яблока и смачно откусил огромный кусок.

— Ш малаком.

Я кивнула.

Кофе оказался вкусный и правильно горячий, как раз то, что надо. Проглотив яблоко, я высушила Кудеснику одежду. Он никак не отреагировал. Продолжал смотреть в стену, где остался след от моего удара. Прихлёбывал кофе и молчал.

Дождь почти закончился.

— Я перестарался, — произнёс Кудесник, допивая кофе и сминая в кулаке хлипкий стакан. — Вместе со щитом внешним снял защиту внутреннюю. Практики давно не было.

Он склонил голову.

Я продолжала пить кофе маленькими глотками. Хотелось сесть или прислониться уже к стене, а не просто по-идиотски стоять посреди переулка. Я не понимала, что ответить на такое признание. Хорошо, что я его не убила.

— Почему тебя разжаловали из Судей?

Кудесник фыркнул и швырнул смятый стаканчик. Я проследила траекторию полёта бумажного комка и спалила его на подлёте к луже. Не надо мусорить.

— Я подставил истинного вампира.

— В каком смысле? — я невольно отошла от него на пару шагов, прикрыв рот ладонью.

Виктор тут же оказался под редкими каплями дождя и поёжился.

— Совет кланов делится на две… палаты… так, что ли, сказать. Старейшины, они на виду. И младшие члены Совета, которые, собственно, и управляют Многомирьем.

— Я знаю, — сказала я, возвращаясь к Виктору и снова накрывая его своим магическим зонтом.