Метроном. Том 1 (СИ) - "Василий" - Страница 4

Могучий варвар в доспехах, стоявший во весь рост, принимая на своё «крыло» ответный огонь арбалетчиков и лучников Державы, дёрнулся, когда магический снаряд пробил щит, войдя ему под ключицу. Постоял немного и рухнул назад.

Нацелившись на другого, Кериан опять атаковал. Убил. И продолжил копить силы.

Десятник довольно потёр ладони:

— Повтори три раза и они уйдут.

Хватило двух. Поняв, что перестрелка не на их стороне, потеряв шаманов, не зная, как пробить строй в ближнем бою, кочевники медленно отступали.

А десятник уже командовал, организуя перевязку раненых и подготовку саней к возвращению в посёлок. Впрочем, всё же, выбрал момент, чтобы подойти к сидящему в прострации чародею.

— Спасибо, брат. Без тебя бы всех положили стрелами и волшбой.

Кериан вяло отмахнулся, а легионер осмотрел поле боя и сплюнул на залитый кровью снег.

— Нам нужно больше магов. Иначе перебьют. Поможешь? Денег найдём.

Чародея грызли сомнения, будто хоть кто-то на этот, весьма опасный край света, поедет, но, тем не менее, кивнул. Очень хотелось жить…

— Засыпай!

Худощавый неряшливый могильщик скинул тулуп и уверенно заработал лопатой, закидывая землёй свежую могилу.

Полуседой, просмоленный всеми ветрами моряк повернулся к дюжине собравшихся на кладбище людей. Оглядел их тяжёлым взглядом, сплюнул и произнёс:

— Капитан, чтоб его боги поимели, был мудаком. Но мудаком своим. А что пил по-чёрному и на расправу скор? Не он первый и последний! Так давайте же славно напьёмся сегодня за его душу!

Собравшиеся моряки расплылись в улыбках, а старший помощник капитана, хотя теперь уже новый капитан рыболовного баркаса, повернулся к хмурому, русоволосому и зеленоглазому подростку, стоявшему ближе всех к могиле:

— Рик, пойдём с нами. Помянем батю твоего. Сам знаешь, он не хотел, чтобы ты слёзы лил. Сказал бы что-нибудь, вроде: «Все сдохнем, не ссать!»

— Я подойду попозже, — поджал губы парень. — Постою, попрощаюсь.

— Ждём, — кивнул моряк и показал на могильщика: — Парнями за всё уплачено, не переживай.

Моряки всей гурьбой отправились в кабак поминать бывшего начальника. А парень остался, наблюдая за тем, как забросали могилу, поставили небольшую оградку, да воткнули столб с надписью: «Здесь покоится Альбрехт де Вельд. Человек, который любил свою жену больше жизни. Жил трудно, умер легко!»

Слёз не было. Его предок был невыносим. Рик плохо помнил мать, она умерла от болезни, когда ему было три года. После смерти жены отец стал совсем невменяем и, схватив сына в охапку, уехал на, как ему казалось, край света. Начать новую жизнь.

И если работу опытный моряк нашёл моментом, то «новая жизнь» не сильно задалась. Мужчина начал сильно закладывать за воротник. Обычно Рик видел отца злым с похмелья перед выходом в море, когда он, как говорил, пытался вбить немного разумения в ребёнка деревянным мечом. Или пьяным в стельку между рейсами.

Иногда отец впадал в какое-то покаяние, горячо обещал, будто больше не будет пить, старался учить сына различным премудростям. К сожалению, хватало его не больше, чем на две-три декады, а потом всё продолжалось снова.

Последние полгода дела пошли намного хуже. Отец полностью не просыхал уже и на выходах в море — что раньше было его главным бастионом здравомыслия. И умер не такой старый мужик именно от этого. Не выдержало тело активных возлияний. Аристократ, хоть и не наследный, опытный моряк. И такая дурная смерть…

Рик стоял, вспоминая всё хорошее о последнем родном человеке. Как он учил его читать, держать в руках меч. Ещё Альбрехт очень любил книги: уйти в придуманные миры, для него было сродни крепкому пойлу. Отец забывал обо всём. Немалую часть своих денег он тратил именно на книги, собирая в их доме самую большую библиотеку в посёлке.

А горевать не давала память о тяжёлых кулаках и деревянном мече, запах перегара, горячечный бред. Ужас, когда он с перепоя переставал узнавать собственного сына. Так что, положа руку на сердце, чувствовал юноша, скорее, облегчение.

— Бывай, парень, — попрощался могильщик, закончив устанавливать ограду.

Рик кивнул, проводив его невидящим взглядом, и продолжил стоять над могилой. Может, когда-нибудь у него найдутся слёзы об этом человеке. Но пока…

— Надеюсь, ты встретишь там маму, отец. И она изобьёт тебя за то, что ты сделал с нашей жизнью!

Развернувшись, парень отправился прочь с кладбища. Он не оглядывался.

Кабак встретил его привычным гулом, команда уже активно поминала бывшего капитана. Он сел во главе стола и усатый трактирщик без слов поставил перед ним компот из морошки. Сладкий, как парень и любил.

Звучали пожелания, тосты. Зашёл новый сотник легиона вместе с магом. Пропустили по кубку креплёного вина, помянули.

Сотник допил, выдохнул, заел бутербродом с красной рыбой и осторожно поинтересовался, блеснув золотым зубом:

— Как ты жить планируешь? Уедешь на материк?

— Кому я там нужен? — вяло откликнулся парень.

Маг с сотником переглянулись, и мастер Кериан тихо проговорил:

— А вот здесь ты очень полезен. У тебя есть слабый дар и я собираю таких из селения в одну группу. В других условиях никого из вас не станут учить, однако у нас тут нет большого выбора. Если интересно, то, как отойдёшь, приходи, обсудим.

Рик медленно кивнул и мужчины, опрокинув за упокой души ещё по кубку, исчезли. Впрочем, скоро за ними последовал и сам парень. Поминки медленно превращались в обычную пьянку, от которых его тянуло блевать.

Хлопнула дверь, отрезая пьяные выкрики, и юноша глубоко вдохнул морозный морской воздух. Уже стемнело, однако, ночи здесь никогда не были слишком тёмные, что позволило без проблем дойти до дома. Скрипнувшая калитка, небольшой внутренний двор, предбанник, в котором он оставил свой тулуп, сапоги и шапку. Звякнуло кресало, запалились свечи. Следом он растопил печку и уселся возле, грея руки и оглядывая комнату.

Стена, укрытая шторой, где стояли книжные полки. Продавленная отцовская лежанка, его одежда. Десятки кувшинов от креплёного мёда и пива, даже стеклянные бутылки дорогого «огненного» зелья. В воздухе до сих пор висела вонь.

Юноша прищурился, хмуро кивнув своим мыслям, поднялся и распахнул настежь все окна, впуская в дом ледяной воздух. Вышел в сени и вернулся с мешками, которые начал набивать пустой тарой. Оглядел лежанку, вытащил на улицу вонючий матрац. Согрел воду и, взяв в руку тряпку, принялся отмывать дом.

Перебирая сундуки с вещами, отставил в сторону стопку с двумя деревянными мечами, модель «Северного краба» — рыболовного баркаса, на котором работал отец. Собрал и вытащил его вещи. Их нужно будет постирать и постараться продать.

Час шёл за часом, холодный воздух и вода, в которую он бахнул дорогую настойку лаванды к мылу, преобразили комнату. Ушёл кислый запах, постоянная грязь. Закончив уже под утро, судя по пению петухов, Рик, оставшись без сил, рухнул спать.

Проснулся только сильно после полудня, вышел во двор, задумчиво посмотрев на мешки с вещами и мусором. Широко зевнул.

— Не-е-ет. Потом.

И вернулся в дом, где, отодвинув шторку с полок, взял «Приключения Графа Аэрона в землях Эльфов». Многократно читанная с самого детства книга о том, как добрый граф во имя Вечного Владыки и демонстрируя немалую хитрость и изворотливость воевал в лесах, как всегда заставила его широко улыбаться.

Не отрываясь от книги, пожарил себе на ужин рыбы и неспешно умял с сухарями. Досидел до позднего вечера, пока не дочитал. Задумчиво посмотрел на продолжение эпопеи, но отложил на следующий день. Который провёл ровно так же, только отнеся тару из-под выпивки трактирщику, а старую одежду портному.

Почти декаду Рик наслаждался тишиной и чистотой, перечитывая любимые книги и пару раз прервавшись, чтобы немного помахать отцовской саблей. У него был и свой побитый, весь в щербинах, дешёвый клинок, который теперь надо отнести и продать кузнецу.