Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 31

А там за сутки, за двое можно и сориентироваться. Свернуть в сторону или вовсе опередить шторм… Эх, опять забылся. Не с нашей скоростью! Транспортам, которые шли 10 узлов и в лучшем случае могли выжать 12, такое не грозило, но…

— Все-таки люди не созданы для моря, — ко мне подошел Буденный и без лишних слов перегнулся через борт.

В начале плавания его постоянно тошнило, сейчас было уже нечем, так что Семен Михайлович просто страдал. Ему пришлось даже капельницы ставить, чтобы не словил обезвоживание, но вроде бы кризис миновал… По крайней мере, лицо было уже не бледное, и глаз дергаться перестал.

— А англичане так не считают.

— Это вынужденно. Разве вы не слышали, что именно вкус английской еды и красота английских женщин сделали из островитян лучших мореплавателей? — тут глаза Буденного блеснули, и он продолжил уже совсем другим тоном. — Знаете, Вячеслав Григорьевич, что мне помогает держаться?

— Сила воли? — предположил я.

— Куда без нее, но… На самом деле красота. Очень уж это все… красиво, — и Буденный обвел рукой плывущие рядом с нами корабли.

Когда мы выходили из Инкоу второй волной, то вместе с нами шло всего двадцать транспортов. Потом к востоку от Кюсю к армаде присоединились японцы. Еще тридцать вымпелов, плюс броненосцы и крейсера во главе с «Микасой». Итого почти шестьдесят кораблей, не считая миноносцев сопровождения, которые в процессе отвернули на юг, уводя от нас возможных наблюдателей.

Кстати, вместе с ними должен был изначально уйти и крейсер 2-го ранга «Изумруд», приданный нам в последний момент по просьбе Николая. Но, когда я уже собирался прощаться, капитан Василий Николаевич Ферзен распечатал новый приказ. И там ему предписывалось идти с нами до самого конца, оказывая поддержку русским добровольцам по мере возможности. Русские добровольцы, если что, это я. А вся эта афера, судя по всему, была задумана в Царском Селе, чтобы держать руку на пульсе событий.

С одной стороны, не очень приятно, да и снабжение углем «Изумруда» теперь ляжет на наши плечи. С другой стороны, запас есть, а этот крейсер считался самым быстрым в эскадре Рожественского. Его сделали, копируя построенный немцами «Новик», и удачно: пусть не 24 узла, но все 22 «Изумруд» стабильно выдавал. Причем не на короткой дистанции, а во время всего похода 2-й Тихоокеанской.

В общем, итого 63 корабля. Было. Через десять дней пути мы догнали вышедшие ранее более медленные транспорты, и наша эскадра подросла еще в два раза. Два броненосца, пять крейсеров, считая «Изумруд», девятнадцать миноносцев и сто один транспорт. Изначально их было больше, но часть, освободившуюся после первой перегрузки угля, мы уже отправили назад. Итого 127 кораблей — невероятно величественное зрелище. Куда ни глянь, всюду сталь, всюду флаги, русские и японские.

И даже копоть чадящих дымом котлов не могла ничего испортить. Наоборот, эта легкая неправильность словно придавала глубины и очарования.

— Действительно красиво, — согласился я с Семеном.

А потом, почувствовав движение за спиной, прижался поближе к перилам. Вовремя — мимо пробежал запыхавшийся связист, которым в этом походе приходилось пахать не меньше, чем кочегарам.

— Работаем! Работаем! Работаем! — Чернов несколько раз хлопнул в ладоши, задавая ритм, а потом вернулся к тройке матросов, вместе с которыми он катил тяжеленную деревянную катушку с медным проводом.

Уже второй раз дополнительный провод, которым питали дуговой генератор радиопередатчика «Микасы», перегорал. Вернее, сгорал ко всем чертям — хорошо, что успевали вовремя заметить и потушить. А все потому что диаметр проволоки гулял. На суше да при не самом сильном напряжении как-то не замечали, а тут, когда «Микаса» круглые сутки ведет передачу, собирая отстающих, все и вылезло. Дуговой генератор-то жрет ого-го!

Еще повезло, что Макаров не стал спешить и ставить дополнительную станцию на «Изумруд», как сам Чернов было и предложил. Вначале-то казалось, что идея хорошая — и подстраховка, и свой корабль усилили, но генерал как будто что-то почувствовал… Или его сейчас не стоит называть генералом? А, к черту! Чернов поплевал на руки, поднапрягся, и они перекатили катушку через короб, в котором прятался кабель антенны. Основная для общения с кораблями эскадры была натянута, словно веревки для сушки белья, между двумя мачтами.

Иронично. Когда-то эти мачты использовались только для парусов, а сейчас на них висит все что угодно кроме них.

— Матросы с фока говорят, что один из изоляторов треснул! — к Чернову подбежал японец-мичман с огромными удивленными глазами.

Ну вот, а связист как раз о них подумал. Значит, не спит интуиция — это хорошо. Чернов улыбнулся и приказал отправить на замену вторую команду. Питание как раз отключено, так что поставить новый фарфоровый изолятор будет совсем не сложно. И снова катить! Один провод до обычной антенны, другой — до направленной. Вторая представляла собой огромную стальную рамку примерно два на два метра, обмотанную проволокой. Ее заранее разместили прямо над рубкой, и это было непросто.

Сама конструкция — тяжеленная, но хрупкая. Чернову даже думать не хотелось, что они будут делать, если все это неожиданно накроется. Как чинить?.. Но вот провод занял свое место в канале, соединения закрутили, можно подавать питание. Связист дернул за рычаг и кожей ощутил невидимое гудение, наполнившее корабль. Благодаря ему он всегда чувствовал, работает все или нет. Три дня назад так даже ночью проснулся и еще до того, как дежурный что-то понял, сам прибежал на мостик.

— Принимаем сигнал с «Изумруда»… — пользуясь тем, что оказался на мостике, Чернов решил заодно проверить чистоту сигнала. Сейчас только дежурные закончат с формальной проверкой сообщения от капитана Ферзена.

Русский крейсер благодаря его скорости не было смысла держать рядом с основной эскадрой, и Того часто отправлял его и другие крейсера на разведку. Посмотреть, нет ли чужих дымов на горизонте, проверить давление, тучки глянуть… Связист улыбнулся: в начале пути с непривычки было еще страшно, но сейчас он уже успел поверить, что они доберутся до места без проблем. Даже небо вон какое чистое — до самого края ни единого облачка.

— «Изумруд» передает, — дежурный как раз закончил расшифровку сообщения. — Зафиксировано падение атмосферного давления на двадцать единиц за час…

По спине Чернова побежали мурашки. В прошлый раз, когда барометр упал всего на пять пунктов, волны поднялись до трех метров. А сейчас? Похоже, грядет настоящий шторм!

Буря накрыла их через четыре часа.

И каждую минуту этого времени на каждом корабле каждый член команды носился в мыле, проверяя крепления грузов и проводя последний инструктаж для обычных солдат. Те от подобной суеты, правда, не уверенность обретали, а лишь бледнели сильнее, чем раньше. Хотя, казалось бы, куда же еще. Впрочем, и от этого была польза: неугомонные прежде фельдфебели и ефрейторы, постоянно пытавшиеся с кем-то договориться или расторговаться, молча вернулись на свои места.

Чернов оценил накрывшую корабли тишину. Действительно, затишье перед бурей, однако продолжалось оно недолго. Макаров оценил обстановку, и все нижние чины получили веревки и приказ вязать дополнительные крепления уже для себя. Не самое нужное занятие, но лишним не будет, а главное, все опять же при деле.

— Ветер 25 метров в секунду, волны — четыре метра, скоро поднимутся до пяти…

Чернов висел на свежем воздухе, проверяя стальные тросы, которые держали главную антенну «Микасы», и поэтому обострившийся в ожидании неприятностей слух прекрасно различал все служебные переговоры. И правда, уже четыре метра… Сам связист и не заметил, что шторм дошел до такого уровня. Броненосец благодаря низкой посадке и мощным двигателям, которые позволяли держать курс против ветра, если и заваливало на борт, то не больше 10–20 градусов.

Мелочь… Очередная волна разбилась о палубу, окатив Чернова волной брызг, и только страховочный пояс не дал ему сорваться вниз. Связист проморгался, выругался во весь голос, приходя в себя — все равно никто не услышит. А потом словно пелена спала с глаз, и он увидел, что творится с остальным флотом. Крейсера закидывало в крен до тридцати градусов, более легкие миноносцы и транспорты — до всех сорока. И это еще не самое страшное: некоторые волны накрывали корабли целиком, словно поставив себе цель забрать с собой и людей, и все навесное оборудование.