Ком 10 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 15

Тут к Дарье очередной приказчик с проблемами прибежал, давай они их обсуждать — и меня заодно спрашивают — вроде как, основной хозяин. А я и не в зуб ногой! Ляпнул пару раз невпопад, да и откланялся восвояси. Без меня тут прекрасно справляются. Пойду, в объятьях любимой горести свои утешу.

Это я шуткую, если не понятно. Какие у меня горести?

МЕТАНЬЯ ПРИНЦА ПРУССКОГО

Совсем уж на ночь глядя на беседу меня вызвал Фридрих. Дело происходило в «библиотеке», от которой пока имелось одно название да пустые ряды стеллажей. Ну и два разделённых столиком кресла, в которых мы и устроились.

Фридрих скроил максимально суровую мину и драматически начал:

— Илья Алексеевич! После весь этот приключений и страсти я есть много думайт.

— Немудрено, — согласился я, — задумаешься тут. Полагаешь, доброжелатели из Германской империи тебя от лишних «якорей» избавить хотят?

— Я не подозревайт. Я есть уверен! Недаром мать сказайт… — он осёкся и замолчал, катая желваки. — С ваш позволений я не хотеть поднимать эта тема. Возможно, я ошибайтся. Даст Бог, — он покивал, хмурясь своим мыслям. — Герр Витгенштейн обещайт сообщать, когда пленный будет давать информация.

— Ещё бы. Мне тоже интересно послушать, откуда ноги у акции устрашения растут.

— Я. Но я вызывайт вас по другой причина, — он вздохнул и кивнул сам себе: Я думайт и снова думайт и приходить к решение.

— Та-а-ак?

— Я просийт вас позволение остаться на житьё в Карлук. Здесь я… — он покачал головой, — всё равно опасайтся. Я просийт ваш разрешений.

Тут я прямо руками развёл:

— Фридрих! Ты мой вассал, а не раб! Что за метания? Если хочешь, чтоб твои у нас жили — так вперёд и с песней! Удобно — так и продолжайте у родителей ваши комнаты занимать. Хотите простору больше — построим вам отдельный дом! Дворцов не обещаю, но хороший каменный дом в деревне — запросто! А около наших особняков в городе, рядом с училищем, можно и участок выкупить. Напротив Дашкова, а? Потихоньку и там отстроимся!

— А на какие деньги, я ещё столько не заработал…

— Фридрих, не парь мне мозх! О! Я твой сюзерен? — принц Прусский уверенно кивнул. Ну хоть в этом есть стабильность! — Значит, мне как сюзерену невместно, чтоб мой вассал жил в конуре! Ясно? Уж дом я тебе построю. И тем более, не только тебе, ты о жене и дитёнке подумал?

Он яростно кивнул.

— Не про их безопасность, это конечно важно, а про уют и прочее? Чтоб светлые комнаты, сад под окном? Цветочки всякие в саду? Во-от! Так что не напрягай меня, а спокойно планируй, что и как тебе… — я поправился: — вам нужно. И не стесняйся, в капиталах, чай, недостатка нету.

— В первую очередь…

— Фридрих! Не сейчас! Подготовь мне доклад, ну-у, к вечеру! И с Эльзой посоветуйся!

— Яволь!

И что характерно, совершенно счастливый убежал. Видимо, к Эльзе.

МОЖЕМ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ

Оно понятно, что погостив до конца недели, все разъехались. Каникулы Пасхальные подходили к концу, у каждого своя служба, заботы-хлопоты. Нам вон в училище возвращаться пора, до летних экзаменов ещё полтора месяца, сейчас самая потогонная подготовка пойдёт, когда в предельно сжатые сроки нужно успеть сделать всё, что за целый год было недодано, упущено, клювом прощёлкано и всё такое прочее.

Эльза, в жизни которой совершился очередной крутой поворот, вместе с дитём отбывала обратно в Карлук. Хотя дом этот за их семейством всё-таки оставили, но больше как жильё временного пребывания. Надо же Фридриху где-то располагаться, если он вдруг на пару дней, а то на недельку приедет? Да вместе с семейством! Хватит уж по временным углам ютиться.

Профессор пока остался в своём флигеле — дом и лабораторию, непросредственно примыкающую к климатическому куполу озера, предстояло только отстроить. А чтобы он в доме не начудил (не доверяю я таким профессорам, честно скажем), определили дому проверенную пару — управляющего с супругой. Заодно они и садик-огородик затеяли разводить, лето в Железногорске хоть и короче даже Иркутского, зато преизрядно жаркое. Говорят, клубника здесь отменная вырастает, жёны старожилов все обширными огородами обзавелись. Да и зелень к столу свежая — тоже приятственно. Но это я в сторону ушёл.

В том же доме оставили пока и комнату за Екатериной Кирилловной. По её собственным прикидкам, присматривать за изменённым озером и приживающимися в нём водорослями предстояло ещё минимум недели две. Однако что ей было делать целыми днями одной в пустом доме? Точнее, одной, но в окружении толпы нервной охраны, накрученной начальством до последней крайности.

— Знаете ли, господа, — сказал я Ивану с Петром, — я, конечно, на Катерину зол был, да та злость давно прошла. Добро бы она в обществе наших красавиц тут время проводила, а одной — как-то некрасиво даже. Путь на «Пуле» сюда едва час занимает. Лучше уж пусть она днём сюда летит, покуда Мария с Соней в училище заняты, а после обеда — назад. Вечера в тёплой компании. Концерты там всякие, театры, да хоть бы и так сидят болтают пусть.

— Курьера туда-сюда гонять? — усомнился Петя.

— А хоть бы и гонять? — возразил я. — Как говорится, можем себе позволить. Мы с Фридрихом и Афанасием посовещались да пришли к общему заключению, что всё равно «Пулю» пока (на месяц-полтора) оставим под нужды нового проекта, уж больно часто придётся туда-сюда из Иркутска в Железногорск и обратно мелькать. То одно нужно, то другое, то приключилось что срочное… А ты лучше, Пётр Петрович, с начальством Катерининой охраны переговори, чтоб прекратили истерику на своих сотрудников наводить. Не ровён час, перестреляют же с перепугу друг друга, до того нервы у всех взвинчены.

— Переговорю, — недовольно буркнул Петя. — Только они мне неподотчётные, послушают ли?

— Послушают, — уверил нас обоих Иван, — не сомневайся.

Метлесения с поездками действительно оказалось много. Дашка с Серго раз в два дня прилетали. Волчок крепко в дела управления вникал, и жена ему в этом всячески помогала.

И мне кататься приходилось, больно уж всем понравилось, пока подходящую лужу искали, что я в звериной шкуре с лёгкостью (и даже по многу часов!) мог бродиться в ледяной воде.

Лично сопровождая особо ценный груз прилетал Фридрих. Привёз он какие-то специальные диковинные фермы. Ажурные конструкции должны были перекрыть одобренное Екатериной Кирилловной озерцо.

Хотя какое там озерцо? Лужа, блин горелый! В само глубоком месте мне по шею. И это не на задних лапах стоя, а на всех четырёх! Правда, и здоровый я теперь, но всё равно.

Одно удачно, что оно прямо у основания скального останца. Этакая стена из обветренного песчаника полукольцом обнимала капелькой вытянутое озеро. Профессор как увидел — даже искать другие варианты отказался. Хорошо, что Катерине это озеро тоже подходящим показалось, иначе я даже не знаю, что бы мы делали, случись у них конфликт предпочтений — уж больно Кнопфель в ажитацию впал. Размахивая руками, он возбуждённо тыкал в некие только ему понятные точки на скале:

— Вот тут. Тут. И тут. Поставить опорные столбы и закрыть всё стеклом!

— Так уж и стеклом? А если не выдержит? Зимы тут дивно снежные, — возражал ему приданный инженер-строитель. — До полутора метров снежного покрова! Не верите — извольте смотреть таблицы погодных наблюдений. Всё учтено!

— Сколько? — вытаращился на нас профессор Кнопфель, не веря своим ушам.

— Полтора метра, — любезно пояснил я. — У нас, знаете ли, профессор, зимой случаются снега. Это вода такая замороженная. В больших количествах.

— Я бы поспорил с определениями, — въедливо возразил профессор. — Всё же замороженная вода есть лёд! А снежинка — это единичный ледяной кристалл!

— Вот и получите этих кристаллов в товарном количестве.

Кнопфель вздохнул:

— Я с первого раза услышал. Просто это вызывает недоверие. Да. Нам ко многому придётся привыкать.

— Ну, уж извините, профессор. Это шреклишь Сайберия, — развёл я руками. — Бананьев нема.