Проданная драконом, купленная Смертью (СИ) - Юраш Кристина - Страница 32

Я взяла в руки коня и походила. Вот!

Ко мне выдвинулась пешка. Я подумала и решила, а что, если я просто буду копировать его ходы? И тянуть время.

Я полностью скопировала ход, напрягаясь всем телом. Фигуры двигались, а я старалась зеркалить. Если зеркалить я не могла, я ходила кем? Правильно! Конем!

Несколько моих пешек уже были убиты. Рядом с ними валялся офицер. Я что-то даже не заметила, как он пал смертью храбрых, даже не успев походить.

— Можно я тебя спрошу? — послышался голос Смерти, а ко мне выдвинулась черная армада. — Ты вообще умеешь играть в шахматы?

— Нет, — ответила я, глядя на бледное и красивое лицо. — Я знаю только название фигур и то, что конь ходит буквой «Гэ». Собственно, всё… А… Мой ход? Да?

Я смотрела на часы. Ну где же доктор? Я одна не справлюсь!

Мои глаза бегали по доске, а я пыталась понять, кого сейчас убьют.

Я поставила слона — и тут же поняла: ошибка. Сердце ухнуло в пятки. Руки вспотели так, что фигура чуть не выскользнула. А Смерть… Он просто смотрел. Как будто знал: я проиграю. И всё же ждал.

Я, не отрывая руки от фигуры, схватила его, думая поставить его на клетку рядом с чужой пешкой, а потом подняла глаза и увидела легкое отрицательное покачивание головы.

Я закусила губу, понимая, что меня сейчас съедят! Куда бы его поставить?!

Я потянула слона дальше, заглядывая в лицо противника. И снова Смерть покачал головой. Тоже не то? Ладно!

Я потянула слона еще дальше, и тут глаза Смерти сощурились. И я поставила фигуру.

— Ой, я кого-то съела! — удивилась я, видя, как возле моей руки появился чужой конь. — Ура! Первый конь! Я первый раз кого-то убила! Ура!

Я услышала смешок, когда я поглаживала черного коня, как талисман на удачу.

— А что это у нас тут… эм… офицер делает? — спросила я, понимая, что ужасно волнуюсь. — Это почему он к моей королеве пристает! Она, между прочим, замужем!

Я смотрела на оставшиеся фигуры — жалкие, как мои надежды. Король дрожал за спиной королевы. А у меня даже плана не было. Только молитва: «Пусть доктор успеет…»

— Давай, лошадка, давай, — шептала я черному коню, который лежал возле руки. — Тебе же одному скучно, не так ли? Приманивай сюда друзей…

Я распрощалась с двумя пешками, но взяла слона.

— Мой зоопарк, — ласково погладила я фигурки. — Слон и конь.

Я увидела, что Смерть едва сдерживает улыбку.

— Нет, а что тут такого? — удивилась я. — Вот бы еще одного коня…

Я немного расслабилась, понимая, что пока партия не проиграна, Ник жив.

— В моем зоопарке пополнение! Офицер! Он у меня Маугли! Он живет со слоном и конём, — вздохнула я, и тут послышался смех.

Черная неуловимая королева скользила по доске, сея ужас, панику и смерть.

— Дамочка, — заметила я, видя, как черная королева срезала у меня слона. — А вы не лопнете? А то как с диеты сорвалась!

Смерть снова рассмеялся.

— Нет, так нельзя ходить, — послышался вздох, когда я решила сдвинуть фигуру.

— А? Правда? — удивилась я. — Жаль!

— Может, принесешь чай? — послышался тихий голос. Я кивнула и решила, что это тоже неплохой способ выиграть время.

И направилась на кухню. Пока я готовила чай, мне было не по себе. А что, если я проиграю? Что тогда? Успею ли я? Смогу ли я?

Я вернулась с двумя кружками чая, ставя их на столик.

Странно. Мне кажется, что мой король стоял в другом месте! Я еще подумала, что он на коне едет. Но сейчас он почему-то стоит чуть дальше…

Я уселась в кресло, глядя на фигуры. Да. Они стояли немного по-другому.

Я снова взялась за фигуру, видя, как мне показывают, что место, которое я выбрала, не самое лучшее. Значит, вот сюда…

— Ничья, — послышался вздох, а я чуть чаем не поперхнулась.

— А если ничья, то что тогда? — спросила я, отставляя кружку на столик.

— Если ничья, то пусть он сам решает, — произнес Смерть, вставая с кресла. — Не вмешиваешься ни ты, ни я. Мы просто ждем. Что решит мальчик.

— Что он может решить! Ему лет… лет девять-десять! — сглотнула я. — Наверняка за него всё решают взрослые!

— Но этот выбор взрослые сделать не могут, — на губах Смерти появилась улыбка. — У него достаточно аргументов, чтобы остаться. И достаточно аргументов, чтобы уйти. Там, по ту сторону, его ждет любимый дедушка. Здесь — мама и папа. Мне самому интересно, что он выберет…

Я сглотнула, понимая, что доверять такой выбор ребенку не следует! И что он слишком мал, чтобы выбирать. Ну, мне так кажется…

— Что тебя так взволновало, пылинка? — прошептал Смерть.

Он подошел ко мне, а я почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

— Ни ты, ни я, никто не вмешивается, — заметил Смерть. — И я здесь, чтобы проследить за правилом этой игры.

Он коснулся моей щеки, а я зажмурилась и потянулась к его ладони, потерлась о бархат его перчатки.

— Сколько же в тебе жизни, пылинка, — усмехнулся Смерть, гладя пальцами мою щеку. — Сколько любви, чувств… Ты словно само ее воплощение…

— Если есть Смерть, то где-то есть Жизнь? — спросила я, чувствуя, как его пальцы касаются моей щеки.

— Нет. Жизнь у каждого своя, — произнес он. — Это Смерть для всех одинаковая.

— А Судьба? Судьба существует? — спросила я.

— Я не знаю, — улыбнулся Смерть, а его рука скользнула по моей шее. — Потому что если бы она и вправду существовала бы, я бы предъявил ей претензию.

— Правда? — удивилась я, чувствуя, как от его прикосновения внутри все сжимается и по телу разливается тепло.

— Да, — усмехнулся Смерть. — Я бы спросил у нее, зачем она привела меня к тебе? Зачем она дала тебе редкий дар? Зачем она сделала тебя такой? Чем она думала, когда создавала ту, ради которой я раз за разом нарушаю правила?

Он стоял передо мной — не как Смерть, не как закон, а как мужчина, который слишком долго сдерживал то, что не имел права чувствовать.

— У меня к ней тоже много претензий, — улыбнулась я, глядя в его глаза, где вспыхивали искры. — Поверь. Мне кажется, у каждого живущего наберется к ней столько претензий, что я не удивлюсь, если Судьба где-то прячется.

Я украдкой поцеловала его палец, прикоснувшись губами к бархату.

— Скажи мне, почему из всех, кто существует в этом мире, ты выбрала меня? — спросил Смерть. — Неужели тебе мало тех, кто дышит, смеется, мечтает, живет?

— Не знаю, — прошептала я, чувствуя каждое его прикосновение. — Честно? Не знаю.

— Ты ведь считаешь меня злом. Абсолютным злом, — усмехнулся он. — И при этом мечтаешь о моем поцелуе.

— А ты считаешь меня пылинкой, — усмехнулась я. — И нас здесь в этом мире как грязи… Но все равно приходишь… Это ведь что-то значит, не так ли?

Он не ответил словами.

Просто наклонился.

Его губы коснулись моих — не жадно, не страстно, а… бережно, как будто боялся, что я рассыплюсь, как пепел.

О, боже… У меня даже колени задрожали. Я не верила. Я не верила, что такое возможно. Что однажды я почувствую прикосновение его губ к своим. Этот бережный поцелуй, холодный и плавный, вызывал бросал меня в дрожь.

Холод обжёг, но в этом холоде вспыхнуло тепло — не страсти, а признания.

— Пожалуйста, — прошептала я в его губы, которые едва касались моих.

Смерть отстранился на половинку дыхания, но потом, словно не удержавшись, еще раз прикоснулся поцелуем к моим губам.

Я прильнула к ним, чувствуя, как мое тело дрожит в его руках.