Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины (СИ) - Даль Ри - Страница 60

Я резко обернулась. Тварь, что ползла ко мне, была меньше других, но её глаза горели злобой, а зубы клацали, как капкан. Я замахнулась и рубанула, целя в шею. Клинок вошёл в плоть, как в масло, и торгалл с хрипом рухнул наземь.

Но их было слишком много. Они теснили нас, окружая со всех сторон. Санна, забившись в угол у забора, кричала, закрыв лицо руками. Я пробивалась к ней, отмахиваясь от когтей, что тянулись ко мне из тумана. Один из торгаллов зацепил мой плащ, разорвав ткань, но я успела ткнуть клинком ему в грудь, и он отпрянул, завизжав от боли.

— Бегите в дом! — проревел Райли, отбрасывая очередную тварь. Его меч мелькал, как молния, но даже он не мог справиться с таким числом.

Я подхватила Санну, прижимая её к себе. Она дрожала, её лицо было мокрым от слёз, но она не сопротивлялась, вцепившись в меня мёртвой хваткой. Мы рванули к хижине, пробиваясь сквозь туман, что становился всё гуще. Райли прикрывал нас, его меч гудел, рассекая воздух, но торгаллы напирали, их рык заглушал всё вокруг.

Мы влетели в дом, и я захлопнула дверь, задвинув тяжёлый засов. Райли влетел следом. В тот же миг что-то ударило снаружи, и дверь затрещала. Сквозь щель просунулась когтистая лапа, царапая дерево. Райли с силой дёрнул дверь на себя, отсекая страшную конечность, и чёрная кровь хлынула на пол.

— Зина, держи дверь! — крикнул он, бросаясь к окнам.

Я навалилась на дверь всем телом, чувствуя, как она дрожит под ударами. Санна, забившись в угол, всхлипывала, но я не могла её утешить — всё моё внимание было приковано к трещащему дереву. Райли тем временем переворачивал стол, придвигая его к окну, чтобы забаррикадировать ставни.

Но неживуны не отступали. Сквозь щели в ставнях я видела их тени — они лезли, скреблись, рычали. Один из них ударил по окну с такой силой, что ставня треснула, и в комнату ворвалась когтистая лапа. Райли рубанул по ней, но тут же другая тварь проломила доску, и её морда, искажённая гниющей плотью, просунулась внутрь.

— Они лезут! — закричала я, чувствуя, как паника сжимает горло.

Мы с Райли отбивались, как могли. Я махала клинком, целя в лица, что появлялись в окнах, а Райли орудовал мечом, не давая тварям пробиться внутрь. Санна, собравшись с духом, схватила глиняный горшок и швырнула его в торгалла, что лез через окно. Горшок разлетелся вдребезги, но тварь лишь зарычала громче.

Баррикады не выдержали. Дверь с оглушительным треском рухнула, и неживуны хлынули внутрь, как чёрный поток. Их было слишком много — десяток, а может, и больше. Они заполняли комнату, их когти сверкали в свете угасающего очага, а рык заглушал всё, даже мой собственный крик.

— Зина, к стене! — заорал Райли, отталкивая меня к очагу.

Я прижала Санну к себе, заслоняя её своим телом, и подняла клинок, готовясь к последнему бою. Райли стоял перед нами, его меч мелькал, отсекая головы и конечности, но торгаллы напирали, их глаза горели ненавистью, а из пастей текла чёрная слюна.

И тут я увидела её.

Среди толпы неживунов, в тени у стены, стояла Прилла. Её лицо, когда-то доброе и усталое, теперь было искажено, кожа посерела, а глаза светились жёлтым, как у остальных торгаллов. Рядом с ней — трое детей, Вигурт, Кесалия и Арнелла, такие же мёртвые, такие же обезображенные. Их маленькие фигурки двигались рывками, как марионетки, а когти скребли по полу.

— Прилла… — прошептала я потрясённо. — Нет… Нет… Только не это…

Она повернула голову, её взгляд впился в меня, но в нём не было ни узнавания, ни тепла — только пустота и злоба. Я шагнула к ней, забыв на миг об опасности, надеясь, что смогу достучаться до той, кем она когда-то была.

— Прилла, это я, Зина! — крикнула я, перекрывая рык торгаллов. — Остановись, пожалуйста! Ты же не такая! Ты спасла меня! Помнишь? Ты…

Она не слушала. С низким рыком Прилла бросилась на меня, её когти метили в горло. Я еле успела отшатнуться, и клинок в моей руке дрогнул.

Убить её? Ту, что приютила меня, что делилась последним куском хлеба? Ту, что держала своих детей за руки и пела им колыбельные, несмотря на горе?

— Прилла, прошу тебя! — мой голос сорвался, но она снова ринулась вперёд, а за ней — дети, их маленькие когтистые лапы тянулись ко мне.

Я отступала, пока не упёрлась спиной в стену. Санна за моей спиной всхлипывала, а Райли, отбиваясь от толпы торгаллов, кричал:

— Зина, не мешкай! Они не люди больше! Убей их!

Я знала, что он прав. Знала, что эти твари — уже не Прилла и не её дети. Но сердце разрывалось, а рука отказывалась поднимать оружие. Вигурт, или то, что от него осталось, прыгнул на меня, и я чудом увернулась, сбив его на пол. Кесалия, с её тоненькими ручками, замахнулась когтями, и я отбила удар, но не ударила в ответ.

— Зина! — рявкнул Райли, прорубаясь ко мне. Его меч сверкнул, и голова одного из торгаллов покатилась по полу. — Чего ты ждёшь?!

Прилла снова бросилась, и на этот раз я не успела уклониться. Её когти полоснули по плечу, разрывая ткань и кожу. Боль обожгла, и я закричала, но это вывело меня из оцепенения. Я подняла клинок, чувствуя, как слёзы жгут глаза, и рубанула. Лезвие драгура вошло в её грудь, и Прилла замерла, её жёлтые глаза потухли. Она осела на пол. Меньше чем через минуту её останки съёжились в серый прах.

Я стояла, тяжело дыша, глядя на то место, где только что была Прилла. Дети — Вигурт, Кесалия, Арнелла — бросились на меня все разом, и я, уже не сдерживая слёз, отбивалась, рубя их одного за другим. Каждый удар был как удар по собственному сердцу, но я не могла остановиться — не ради себя, ради Санны, ради Райли, ради тех, кто ещё мог быть спасён.

Райли тем временем добивал последних торгаллов. Его меч гудел, как буря, и вскоре в хижине воцарилась тишина — тяжёлая, давящая, пропитанная запахом крови и пепла. Он повернулся ко мне, его грудь вздымалась, лицо было перепачкано чёрной кровью, но глаза горели решимостью.

— Зина, ты цела? — спросил он, шагнув ко мне.

Я кивнула, не в силах говорить. Санна бросилась ко мне, обхватив за талию, и я прижала её к себе, чувствуя, как дрожат её худенькие плечи. Мой взгляд упал на пол, где ещё минуту назад лежали тела Приллы и её детей. Теперь там был только пепел, серый и холодный, что оседал на досках.

— Они… они просто исчезли, — прошептала я, голос дрожал. — Даже похоронить нельзя…

Я опустилась на колени, клинок выпал из руки, звякнув о пол. Слёзы текли по щекам, горячие и горькие, и я не пыталась их сдержать. Прилла, добрая Прилла, её дети, такие маленькие, такие невинные… Они не заслужили такой судьбы. Никто не заслужил.

— Зина… — Райли опустился рядом, его рука легла мне на плечо, но я едва чувствовала его прикосновение. — Ты сделала, что должна была. Они давно были мертвы. И это не ты их убила.

— Знаю, — хрипло ответила я, но это не облегчало боли. — Но это не меняет того, что их больше нет… И не будет…

Я не договорила, задохнувшись от рыданий. Санна, всё ещё прижимаясь ко мне, тихо всхлипывала, и я обняла её крепче, пытаясь хоть ей дать утешение, которого сама не находила.

— Пусть будут прокляты мирендальцы… — прошептала я, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. — Это они виноваты… Клянусь Целлианой, я найду тех, кто создал эту нечисть, и заставлю ответить.

Райли смотрел на меня с жалостью. Но я не нуждалась в жалости. Я нуждалась в мести. Райли так ничего и не ответил мне, просто помог встать.

Глава 77.

Немного придя в себя и успокоив Санну, я решила, что нужно навести хотя бы минимальный порядок. Всё-таки нам тут ночевать, а рассыпанный всюду пепел источал не только неприятные ассоциации, но специфический запах. Я принялась подметать его, но то, что осталось от Приллы и её детишек, просто так выкинуть не смогла. Потому собрала их горстки в небольшую глиняную кадку, что нашла на полке Приллы. Руки дрожали, не столько от усталости, сколько от горя, что всё ещё комом стояло в горле. Каждый комочек пепла, что я бережно ссыпала в кадку, казался мне частью Приллы и её малышей — Вигурта, Кесалии, Арнеллы. Тех, кто ещё недавно слушал мамины колыбельные и смеялся, несмотря на все тяготы.