Ком 9 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 15

ХОТЬ КАКАЯ-ТО ПОЛЬЗА

Честно говоря, меня не оставляла некоторая досада от напрасно потраченного времени. После долгого отсутствия дома я лично от семейного быта ещё устать не успел и уж лучше бы эти три-четыре часа с ребятишками провозился. Да и изучающие жадные взгляды со всех сторон (несмотря на ментальную защиту Айко) постоянно чувствовались.

— Вы как хотите, — сказал я друзьям, — а я больше сюда не потащусь. Что — меня дома так вкусно не накормят? На полуголых певичек любоваться — удовольствие сомнительного качества. В карты резаться я не особо люблю, к бильярду склонности не имею. Скучно мне тут. Ещё и таращатся все.

— Я, пожалуй, тоже воздержусь, — согласился Хаген.

— Что же мы будем делать, господа, когда наши дамы будут отсутствовать? — спросил Серго. — судя по тому, как они насели сегодня на Тамару Александровну, скоро Иркутск ждёт открытие женского клуба.

— Будем вести глубокомысленные беседы в тишине и умиротворении, — усмехнулся Иван. — Книжки читать. У Коршуна вот два шкафа книжек уже…

И всё же мы заявились сюда не зря. Через некоторое время к нашему столу подошёл купец Маркел Фёдорович Соболев, сам себе представитель ювелирного торгового дома «Соболев и сыновья». К моему удивлению, ювелирщик прослышал об обнаруженном на Коршуновском железнорудном месторождении залежей полудрагоценного камня серафинита — я и сам о том только на прошлой неделе услыхал, а, гляди ты, слухи уж растеклись!

— Чем же вас заинтересовали именно эти камни? — спросил я, предложив Соболеву присесть.

— Видите ли, ваша светлость, наш торговый дом специализируется на украшениях, которые являются также и накопителями. Работаем и с драгоценными камнями, и с белым нефритом, и с новейшими кристаллами, слыхали, может быть?

— Слыхал, как не слыхать! Пушка у меня ими на малом шагоходе усажена.

— Однако!

— Когда речь о вашем выживании идёт, знаете ли…

— Согласен, согласен. Так вот. Получил я описания образцов. Есть вероятность, ваша светлость, что структура камня будет способствовать накоплению магической энергии на уровне примерно половинном от белого нефрита.

— Не так много.

— Согласен. Но и цена серафинита не столь высока. А для небогатых дворян бижутерия с такими камнями была бы большим подспорьем. Но прежде нужны исследования.

— Вы хотите, чтобы я организовал экспертизу камней?

— Нет-нет! Это всё мы возьмём на свой счёт, экспертиза, сертификация — полный пакет. И в том случае, если предположения окажутся действительными, торговый дом подготовит для вас предложения по исключительному выкупу либо по совместному производству, на ваш выбор. Как вы на это смотрите, ваша светлость?

— Вполне положительно смотрю, Маркел Фёдорович. И зовите уж меня по имени-отчеству.

— В таком случае, по рукам, Илья Алексеевич?

— По рукам. Позвоните моему управляющему на руднике, он вам организует встречу, проживание. А я сопроводительную записку черкну. А то Владимир Николаевич у нас — человек серьёзный, просто так на территорию не пустит и никаких проб собирать не даст.

И тут нас в очередной раз отвлекли. К столу подошёл служащий в форме клуба и передал записку на серебряном подносике.

— Интересно-интересно, — сказал Сокол, разворачивая, — нам с тобой, Илья Алексеич.

Прочитал и аж поджпрыгнул:

— Япону мать твою итить!

— Что такое? — сразу спросили все.

— Ну мы, Илья, молодцы с тобой! Сколько времени⁈

— Без четверти одиннадцать, — чётко ответил Хаген, защёлкнул часы и спрятал их в карман.

— Да в чём дело? — не понял я.

— Отправление курьера когда?

— Когда? В понедельник!

— Ну. В час!

— А понедельник начнётся через час! — понял я. — Ах ты, ядрёна колупайка! А в час ночи, что ли?

— Видимо. Раз в депеше написано: в час, без «дня» — наверное, ночи. Хорошо, у нас женщины бдительные, ещё раз депешу перечитали. Прислали машину и вещи в дорогу.

— Да не прыгайте вы! — остановил нас Серго. — Тут до воздушного порта двадцать минут ехать. Ну, полчаса — это если вы совсем черепашиться изволите. Ещё час спокойно сидим.

— Ну и отлично, — сказал я и оборотился к Соболеву: — Идёмте, Маркел Фёдорович. Здесь, верно, есть кабинеты или хоть угол потише? Письмо обещанное управляющему напишу, чтобы вам двое суток не ждать. А то ещё есть риск, что нас в Бидаре дольше задержат…

КОНТРОЛЬНЫЕ ЗАМЕРЫ

И всё-таки мы выпили на посошок. А потом по стременной — садясь в автомобиль. Ну и подъёмную уж, когда курьерский дирижбандель стремительно поплыл вверх. После этого дрыхли мы без задних ног, несмотря на общее неудобство спанья в сидячих креслах.

За ночь курьер доставил нас прямо в рудничную крепость или, как теперь стало принято называть, «Бидарский центр по исследованию рубиновой магической аномалии». Охраняли её теперь по высшему разряду — это вам не убыточная рубиновая шахта, это редкое в энергетической структуре мира явление, на которое разные высокие умы магонаучного сообщества (а также дипломаты, военные, промышленники и прочие-прочие) возлагали большие надежды.

— Надеюсь, нам дадут хотя бы позавтракать, — раскатал губу Сокол, глядя на приближающиеся знакомые стены.

Хрен там плавал!

— Прощенья просим, — услышал эту реплику бортовой стюард, — велено вас пищей не снабжать, и более того — проследить, чтобы вы никакого сухого пайка не ели. Явиться на исследования надобно строго на голодный желудок.

— Нет, ты глянь! — сразу забухтел великий князюшко. — Как только не придумают ещё над пострадавшими изгалиться!

— Да ладно тебе, — попытался успокоить его я, — поди, весь день голодом морить не будут. Возьмут свои замеры — сходим в столовую. Столовая, небось, не закрыта? И вообще, кончай ворчать, а то господа учёные увидят, что ты в растрёпанных чувствах явился, ещё на месяц тебя под домашний арест засадят.

Сокол этакой перспективы сразу испугался и постарался взять себя в руки. Даже встречающему лаборанту улыбку любезную изобразил, чем, кажется, привёл его в состояние некоторой задумчивости.

Прямо с аппарели нас, считайте, под белы руки подхватили и поволокли по целой веренице разных комнаток, где нас поочерёдно то просвечивали, то в глаза заглядывали, то в трубочки дышать заставляли, то кровь из пальцев брали, крохотными железячками в них тыкая. С корабля на бал, как говорится. Не успели проснуться — сразу наступила насыщенная жизнь.

Потом нас с Соколом растащили в разные стороны и начали то к одному профессору загонять, то к другому, пока я не услыхал его гневный вопль:

— Да это издевательство над человеком! Дайте с дороги хоть кружку кофею выпить! Доктора-профессора, япону мать вашу итить! — бурлящий яростью голос приближался, дверь в комнатку, где я беседовал с очередной докторицей (да, для разнообразия женского полу), распахнулась, и Сокол (в нижней рубашке, с кителем, переброшенным через руку) предстал нашим взорам. Босой!

— Спасибо, ваше высочество, что вы явились хотя бы в брюках, — иронично поблагодарила докторица. — А сапоги вы где потеряли?

— Шут его знает! — сердито фыркнул тот. — Где-то в ваших лабиринтах. Отдайте мне товарища, и мы пойдём завтракать. Или вернее уже сказать — обедать! Я на голодные зубы обследоваться не нанимался!

Тем временем в дверь опасливо заглянул давешний лаборант — с Соколовскими сапогами!

— О! Подай сюда! — скомандовал Иван. — И скройся с глаз!

— Кстати о глазах, — докторица, которую напор великого князя нисколько не смутил, встала со своего места и подошла к нему, с улыбкой глядя, как Иван с сердитым пыхтением натягивает сапоги. — Дайте-ка я погляжу в ваши замечательные очи, пока вы не отобедали.

— А обождать никак нельзя? — Иван пытался отбить своё право распоряжаться временем по собственному усмотрению.