Я буду твоими глазами (СИ) - Неярова Александра - Страница 22

***

Солнце клонилось к холмам и кронам леса. Княжич не видел этого, но мог слышать, как постепенно затихала природа, готовясь ко сну. Прекращали щебетать птицы, ветер унялся, и нагретый днём воздух медленно холодал. Заскрипели уж свои песни сверчки.

А Верея всё не возвращалась.

Тревога нарастала с каждым ударом сильного сердца мужчины. Казалось даже лесной зной ей исполнен. Каждый вздох оседал в груди серой горечью, расползался во все стороны, бередя почти зажившие раны.

Княжич не первый час стоял возле начала стёжки, где оканчивалась лесная опушка, на которой располагалась изба. Ждал. Злился и переживал.

Хотел уже плюнуть и сам за девицей в деревню пойти, как вдали вдруг заслышал конское ржание и мерный стук колёс телеги. А после и голосок Вереи. Ну наконец-то!

Только возвращалась она не одна.

Её тихий возглас был схвачен мужским смехом. С ней деревенский чужак.

Зачем она его сюда ведёт? Неужто прознала, что он княжий сын и рассказала им… Под рёбрами кольнуло от возможного предательства. Кто знает, что ведают эти ведьмы, может она насквозь его видит, а умалчивает!

По усиливающимся звукам они приближались. Скрипя зубами, давя в себе жгучее недовольство, усилием воли княжич заставил себя скрыться в доме. Схватился за меч и стал ждать, когда они подойдут ближе. Намерения чужака узнаёт, а заодно послушает о чём говорить станут.

Судя по молодому голосу с ней шёл парень. Они так душевно беседовали, Верея смущённо смеялась над каждой его глуппой шуткой и наверняка улыбалась.

Иное чувство, яростное, обжигающее неприятием нутро, которое княжич никогда до этого не испытывал, облизнуло сердце.

– Тпру-у! Да у тебя тут кущери непроходимые, – не зло хохотнул юнец, притормаживая лошадь.

– Я всего пару дней тут, Всемил, не успела порядок как следует навести. Это ты не видел, что в самой избе творилось, когда я впервые зашла в неё, – отшутилась Верея. – Тропку только к порогу и протоптала.

– Ты не обижайся, краса ненаглядная, не думай, я не в укор тебе сказал, – повинился этот… Всемил.

Княжич оскалился. Он притаился в углу клети подальше от окна, чтобы белозёрский чужак его не заметил. Он красой девицу назвал! Ненаглядной. Понравилась значит она ему.

Пальцы сильнее стиснули рукоять меча, готовые разрубить пополам деревенского, но потом княжич опомнился и расслабил хватку на оружии. Не понимал, почему его это так задело.

– После того, как Грознега пропала, наши сюда пострашились соваться. Её уважали, но и побаивались, – произнёс Всемил, усмехнувшись. – Один раз правда ребятня осмелела и полезла поглазеть, однако воротились все бледные и до смерти перепуганные.

– Домовой их настрашил.

– Или дух самой бабки, – предположил Всемил. – Несколько дней мальчуганы тогда спать спокойно не могли. Но то ладно, куда мешки складывать-то?

– Давай к порогу пока стаскивать. Ты осторожнее слезай с телеги, на раненую ногу смотри не наступай, – заботливо проворковала Верея парню.

У княжича желваки на скулах натянулись. До чего ж мила с ним!

– Нормально всё с моей ногой, побаливает лишь немного, – отмахнулся юнец, но спрыгнул на здоровую ногу. Однако это он перед ведой храбрился. Запала она ему в душу, решил, что его будет. – Иди сюда, помогу спуститься.

– Да я и сама мог… ой!

Но Всемил не слушал, как только Верея начала слезать, подхватил её за узкую талию, спустил на землю и сразу отпустил, хоть и не хотелось ему её из рук выпускать. Век бы держал.

– А вдруг ты бы неловко спрыгнула? Кто потом меня и других лечить станет? Ну-ка посторонись. – Всемил, прихрамывая, стащил с повозки мешок с мукой, взволок на спину и понёс к порогу. – Может в сени всё-таки затащить? Тяжёлый для тебя.

– Нет-нет, тут клади, – Верея посеменила за ним следом, обогнала и встала на пути, не пуская в избу. – Тебе сейчас нельзя напрягаться, пока рана не заживёт. Я понемногу в избу таскать буду.

Странным было то, что до сих пор воевода княжий им не показался. Ушёл куда? Или намеренно не высовывался, не желая, чтобы его видел деревенский?

Пожала плечами. Не её это дело, а только его. Понять Яробора можно, чужак он тут. Или он о ней заботится, чтобы сельчане дурного о ней не подумали, что она с посторонним мужчиной живёт…

Верея помогла Всемилу разгрузить телегу. Стаскивала к покосившемуся крыльцу горшки с мелочью не тяжёлой.

Белозёрские старики милостивыми оказались. Поделились с ней и крупами и овощами, баранками. Утварь дали, крынку с молоком свежим и кислым, хлеба, маслица и медку, мясца и сала. Лежанку новую, рушник и полотно, чтобы платье с рубахами нашить. Да много всякого.

Монет брать отказывались, но Верея всё равно оставила горсти на их крыльце. Совестно просто так было взять добро.

Много чего хорошего бабы рассказали ей о Грознеге. О том, скольким семьям она помогла, сколько деток благодаря её умениям и молитвам на свет появилось в трудных родах, когда все считали, что те не выживут. Скотины много хворой выздоровело, зерновых к сроку поспело. С других селений и городищ даже за помощью к ведунье обращались.

Однако никто не ведал откуда она была родом, и что с ней приключилось, куда пропала и почему.

Верея знала…

– Ну вот и всё, хозяюшка, принимай работу, – голос Всемила прозвучал рядом, заставив её вынырнуть из думок.

Она стояла возле крупа смирной лошади, прижимая к груди крынку молока, подняла голову, встречаясь с молодцем взглядом. А он вдруг шагнул на неё, вынуждая отступить назад, и руки по бокам от её головы на стену телеги поставил, заключая тем самым в ловушку.

– Что ты…? – едва слышно пролепетала Верея, её сердечко испуганно ёкнуло. Всемил склонился слишком близко.

– Почему в дом меня не хочешь пускать? Не одна ты? Суженый али муж есть у тебя? – тёплое дыхание коснулось лица и шеи Вереи.

Девица глядела на него широко распахнутыми голубыми глазищами, как небеса ясные. Приоткрытые карминные губы слегка подрагивали, так и манили их смять. Всемил провёл ладонью по длинной косе.

– Почему тогда волосы не покрыты?

– У меня… там… – Верея не нашлась, что ответить, ошеломленная его действиями. А лицо парня стало наклоняться к ней. Да он её сейчас поцелует!

Как княжич не прислушивался, больше ничего не мог разобрать. Верея тихо молвила что-то, а потом всё стихло.

Никогда так сильно он не жалел о потере зрения!

Кровь гремела в ушах. Всё! Больше терпеть этого щеголя рядом с ведуньей он не намерен! Приказывать ей прогнать Всемила у него не было никакого права, даже если бы он признался, что княжич Кагояра. Белозёркие веси относились к землям Вяженского князя.

А вот морду набить – это запросто. Отложив меч, спотыкаясь, он ринулся на улицу. Неладное там происходило!

Когда губы Всемила и Вереи почти соприкоснулись, со стороны избы донёсся хриплый рёв:

– Отошёл от неё, коли руки, ноги дороги!

Всемил мгновенно отшатнулся от девицы и повернулся к выскочившему грозному мужчине. Так и не понял, откуда тот появился.

Брови поползли вверх, когда увидел повязку на его глазах, однако двигался молодец слишком проворно для слепого. Ориентировался на голоса и по звукам он очень хорошо, даже слишком.

– Яробор! – воскликнула Верея за спиной. Знает его. Всемил зубы сжал, разглядывая его. Для отца молод… неужто любый её?

– В дом зайди, Верея, – низко и зло проговорил княжич.

Она не двинулась с места, не зная как поступить. Оставлять мужчин наедине ей не хотелось, чуяла подкрадывающуюся беду. Скорее всего Яробор слышал, о чём они говорили, и догадался, что Всемил хотел сделать.

С беспокойством она поглядывала то на одного, то на другого, крынку к себе теснее прижимая.

– Кто ты такой ей, раз смеешь приказывать? – Всемил выступил вперёд, загораживая своим телом замершую на месте девицу. Оглянулся на неё, она смотрела на мужчину с испугом.

Когда вернул взгляд к Яробору, тот уже остановился рядом с ним, аккурат на расстоянии вытянутой руки. Здоровый детина. Кулаки его были стиснуты. В сгущающихся сумерках выглядел он поистине устрашающее.