Кукла 5 (СИ) - "Мир" - Страница 41

Ломаю сильнее пространно вокруг них, образуя трубу, где портал с одной стороны, буйствующая сестра с другой. Заглядываю в мир материальный, чтобы понять, как там дела — плохо, но терпимо. Соседнею башню словно бы шибануло мощным взрывом, словно бы там взорвали очень большую бомбу.

Внешние, внутренние стенки, все сложилось, и рассыпалось, но несущие колонны вражде целы, пусть и не все, но основные. Они там из более крепкого бетона, нежели все остальное в доме, выдержали натиск, спаслись, укрывшись за мешаниной прочего бедлама.

Ну а вдали… уже слышатся звуки сирен скрой и пожарной. Хотя я даже не знаю, что они там будут делать. Там, кроме обезглавленных тел у входа в квартиру и простреленного в лифт, никого и не осталось, все тут, и перемолото пространством, да сестричкой. Все, кроме одного тела.

Возвращаю внимание в осколок — тварей становится только больше, сестра уперлась в потолок в ускорение своих копий и больше не может их разгонять, попросту тратя ману зазря. Да и копья… не выдерживают такой нагрузки и разрушаются. Их становится только меньше. А вот твари — все прибывают и прибывают.

Сестра выдыхается. Мана её блекнет, еще чуть-чуть….

— Успокойся, сестренка, — подхожу я к ней, обходя её спереди, получая копья в себя, но не получая урона, а поглощая снаряды. — Успокойся, все хорошо, — смотрю ей в глаза, обнимая лицо, и она начинает плакать.

Горько, навзрыд, её руки опускают, её тело упало бы, но мы итак парим в пространстве, постепенно окружаемые монстрами, она… сломлена. Морально. И выдохлась, физически, иссушив себя до самого до донышка.

— Брат, брат… — с трудом поднимает она свою ручку, чтобы коснутся моего лица, — Братик… — ревет, и начинает рвать «жилы».

— Спи. — команду я, и она послушно засыпает, тряпичной куклой обмякнув в моих руках.

Обнимаю её, прижимая к себе. Тут же переношу её тело в отдельно расположенное пространство тайника. Тут же отсекаю несколько тварей, с контролем пространства, рвущихся туда, и поворачиваюсь лицом к порталу.

Твари окружившие меня, кидаются все разом.

Чтож, это будет долгая битва.

Вспышка маны, пепел, слом пространства, куча изломанных тел существ. И пробивающие пространственные барьеры новые твари, летящие ко мне. Действие, противодействие, игра в то, кто лучше умеет запутывать мозаики кубика. И не давать это сделать с самим собой. Стирание в пепел всех тех, кто не может сопротивляться подобному.

Неудача.

Поиск того, что прикрывает собратьев — обнаружен. Попытка воздействия — его прикрывают союзники. Нова игра в скоростной кубик калейдоскопом, Удар копья, неожиданно вылезшего из одной из пространственной грани — я и так умею! Не только простые игры.

Попытка твари задавить меня числом, и прокладывание дороги для них теми, кто может обходить барьеры. Проход в мой мир твари грандиозных размеров, растягивающей для себя разлом руками.

Отлично, будет чепчиком — разлом обжимает существо попрёк, перекрывая ход в пространстве. Теперь сюда временно не могут проникнуть другие существа, и у меня есть шанс. Новая битва с тварями, что жаждут взять под контроль моё измерение.

Не дам.

Не дождётесь.

Теперь вас слишком мало, и я сотру вас всех. В порошок.

По телефону беседовали двое: с одной стороны, зам генерального директора крупнейшей фирмы города Сиэль, что почти что полностью подмяла под себя весь рынок стройки и всего около неё, что было в городе — все, хоть сколько-то крупное, крупнее гаража, на земле и под землей строилось именно этой фирмой.

«В пролете» от её загребущих лап не укрылся ни метрополитен, ни железная дорого, ни автомагистрали. Ну и всякий совсем мелкий бизнес, вроде отдельных личностей «Вася печник» и мелких строительных бригад «Кладу Крыши с Другом», строящих гаражи, бани, сараи и мелкие частные домики. Даже частная застройка прилегающих к городу селений велась именно этой фирмой.

Зам директор был весьма крупный во всех смыслах мужчина, больш телесами, но не только за счет жира, но и за счет мускул и крупной кости. Пожалуй, первого в нем было во много раз меньше чем второго, но все же было, что порой создавало обманчивое впечатление «дряблости» и заплывшего жирком здоровяка.

И рельефы мышц, прячущихся за этим слоем, можно было ощутить только в драке, когда становилось уже слишком поздно ощущать что-то кроме пудовых кулаков и силы накаченного тела. Ну или при крепком рукопожатии, при котором мужчина не стеснялся ломать «хрупким юношам и девушкам» их хрупкие кости вшивых домашних белоручек.

Рукопожатие в Залихе не было символом приветствия, зато было символом закрепления сделки. И во время него, было не принято давить слишком сильно, если же это происходило, это означало выражение неудовольствие заключенным контрактом. И зам директора не стеснялся демонстрировать его грубо при любых раскладах — что когда он обманул, и ему решили «стиснуть клешню» посильнее, понимая, что подписались на кабалу, отвечая на это еще и ломанными костями, и когда его, надули, и он это понял, и хоть так выражал своё неодобрение, отправляя хитреца тратится на целителя.

А сделок зам директора заключал много. Очень много! По сути, «вся работ с общественностью», лежала именно на нем! Как с подрядчиками и суп подрядчиками, рабочими и мужиками строителями, так и с представителями заказчика и «покупателя». На директоре же лежала только работа с финансами, бухучет со всеми махинациями, работа с прессой, что делала ей имя, и работа по проектно-технической документации. Ну и все махинации по этой части тоже, да. И эти двое никогда не любили друг друга, хоть и давно, очень давно работают вместе.

Собственно, другой стороны телефонного провода как раз-таки и была директор этой фирмы, тощая длинная женщина в годах, полная противоположность своего зама. Брезгливая, визгливая, ненавидящая все и вся, и… очень, очень, очень хорошая канцелярская крыса!

И фирма эта изначально принадлежала ей лишь на двадцать процентов, а теперь фактически её безраздельная собственность, где у Брюса-замдиректора, начинавшего с тридцати, тридцать и осталось, да и то, лишь номинально. А в реальности меньше двенадцати, хотя вряд ли кто ему это скажет в лицо, даже сама, Великая Кочерга.

Она может найти любое несоответствие в законе, договорится с любым чинушей и чиновником, обхитрить любого проверяющего и инспектора, и… держала весь свой штат в ежовых рукавицах. Чуть кто пойдет против неё — мог вылететь с работы с волчьим билетом, и в итоге умереть от голода и на морозе — имущество длинная карга тоже отберёт в свою пользу без проблем — настоящая акула в законе!

Впрочем, те, кто шел против её зама, прощался с жизнью тоже, но быстрее, не столь мучительно для родичей, и где-нибудь в пруду. Если дело не касалось ущерба фирме, проштрафившийся нерадивец мог отделаться только личным утоплением, и его семья была бы не тронута. А вот если касалась… да уж если к делу подключалась кочерга… эти двое стоили друг друга на все сто! Хоть и ненавидели друг друга на двести.

Но несмотря на всю ненависть, у них даже есть общие дети! Хоть их и рожали суррогатные матери — весьма и весьма дорогое удовольствие в Залихе, да и не только. Впрочем, не общие у них тоже есть.

Но сейчас, по телефону, они общались меж собой вовсе не как пара или даже бывшая пара, и даже не как коллеги и тем более не как начальник и подчинённый. Сейчас разговор, инициированный Брюсом, шел в стиле разборок мафиозных лидеров! Коими эти двое, по факту, и являлись. Один, реальны, другая — «в законе», но с еще большей кровью на руках.

И разговор этот, если опустить мат и поэтические эпитеты, которым эти двое жестикулировали на том же инстинктивном уровне, что и лексикой, то сводился их беседа к довольно простому наезду:

— Чего там твои пиздошлюшки опять учудили⁈

А если добавить поэтику…

— Уважаемая коллега, вы не могли бы мне объяснить, пожалуйста, блять, что случилось при выполнении вами акции в одной из башен города, где ваши пиздошлюшки, сотворили неизвестно что, и теперь весь город, сутки! Сцука! Из-за такой вот нелепой мелочи, стоит на ушах.