Кукла 5 (СИ) - "Мир" - Страница 3

Ведь чтобы перенести что-то из материального мира в тайник в Хаосе, я должен напитать объект своей магией. Именно своей! Если магия хаотична, природная, неструктурированная, то по сути надо только упорядочить — минимальные затраты.

А вот если магия уже кем-то другим структурирована и поляризована, то мне придется сначала разрушить эту поляризацию, не разрушая сам объект носитель силы — иначе я получу шрапнель мелких осколков в своих кишках и мышцах! А только потом напитывать своей магией и переносить в свой мир. Выполнить это все сразу — ой как не просто! Особенно первый пункт, что подразумевает не разрушение.

С другой стороны, окажись каким-то образом объект без магии, было бы еще хуже. Я бы не смог его почувствовать-найти! А значит — не смог бы с ним ничего сделать. Поэтому и просто «отмыть» пули от чужой маны нельзя! Нужно планомерно, этап за этапом, смывать с неё кусочек за кусочком, тут же заменяя смытую магию на свою, чтобы не потерять ни единого осколка, не забыть в теле ни единого куска при переносе.

В общем — меня мутит. Зато сестренка очнулась. Правда, у неё головушка бо-бо, и с координацией движений все плохо, нервы еще не оконца восстановились, но, что называется, живая, а это главное. К тому же родители уже дома, и с ними тоже все хорошо — как этому не радоваться?

— О? Вы вернулись! — зашла в комнату мать, увидев нас сидящих на полу.

Я подогнул ногу под себя. дырок на ней невидно, но все же… и ладно я успел до её прихода накинуть на нас пару простынок! Не видит мамка… нашей под копчёности, драности да голодраности.

— Да мам, мы дома. — улыбнулся я, старясь выглядеть как можно более приветливым и радостным.

Живым и целым!

— Что-то вы какие-то бледные… случилось чего?

— Можно и так сказать… — неопределенно сказал я, — но ничего серьёзного.

— Нда? — стала мать серьёзной. — А вот у нас случилось серьёзное. — и она, достав из внутреннего кармана делового костюма конверт, подала его мне.

От министерства образования… штраф, ага. Пять тысяч! Ма… мамашу нашу! Да папку, за попку… вчера… За что? А… за то, что в школу мы не ходим, ясно, ясно. И если не пойдем и дальше, штрафов будет только больше. Ясно, ясно. Сколько там стоит откуп от учебы? Двести-ка? Мне срочно нужны деньги! СРОЧНО!

— Ясно. — покивал я, глядя на штрафной листок, и подал его вместе с конвертом хмурой матери.

— Что тебе ясно? — проговорила она, принимая бумагу, — вы разобрались со своими проблемами?

— Можно и так сказать. — отвел я взгляд.

Ведь нас теперь, скорее всего, будут считать мертвыми! Тот взрыв… был ну очень сильным! И думается мне, после такого от тел не остается даже пепла. А значит, не найдя наших останков и нас самих, все решат, что мы — трупики.

Тем, кто хотел это все провернуть, это будет только на руку! Они раздуют новость, раскрутят её, и будут везде вещать о том, как славные герои, так лихо сдохли. Ну и о том, какую надежду-свет несет миру та девица-пустышка, и как печально, что такие юные дарования как мы, вот так вот погибли.

И это будет во всех СМИ, хотя еще дня два назад, эти «все СМИ» полоскали нас почем зря — видел я новости, пока кушал пирожки с сестренкой! Слышал, что вещают «из утюгов» и когда ехал в поезде, где тихо бубнило радио в углу.

Обвиняли нас там во всех грехах, и в убийстве, и в детоубийстве, и в избиениях, и насилии, и в том, что мы ненастоящие пятерки. И забывали о том, что и где мы чистили, словно мы и вовсе, никогда не ступали за грань разрыва в подземелья. А сейчас наверняка, все, что нам причиталось, нам припишут. Может даже что-то сверху накинуть, ведь мертвецам все равно можно не платить.

— Можно и так, да? — переспросила мать, — Так разобрались или нет? — свела она бровки над переносицей в кучку.

— Долгов за нами больше нет. — покивал я сам себе.

— Но и денег у вас тоже нет? — поняла всё правильно мать.

— Угу, — вновь кивок от меня, — но это пока! — поднял я пальчик вверх, хотя понятия не имею, когда и откуда это пока перестанет быть пока.

— А с Линой что? — подняла мать взгляд на мою сестру, как бы говоря «Чего это она тиха я такая? Сидит и ничего не делает?».

— Все нормально мам! — оживилась сестра, повернувшись в сторону родительницы и смотря на неё ничего невидящими, красными и слегка оплывшими глазами.

— Да вижу я, как все нормально! — проговорила мать, «спокойным и ровным голосом», — Алкаши в подворотнях и то лучше выглядят!

— Да все в порядке! — хотела она встать, но я остановил, положив ей руку на бедро.

Не встанет она сейчас! Не встанет… а мать напугает куда сильнее, чем она уже напугана сейчас. Не к чему маме видеть Лину…. Такой. Не сейчас.

— Угу, — кивнула мать и хотела разродится тирадой, но я открыл рот раньше.

— Она в подземелье ударилась. Головой. До завтра заживет, не волнуйся. Скорой, врача и прочего не требуется. — отрицательно замотал я головой, — Можем спорить. — улыбнулся. — Если до завтра не пройдет, будешь сама хлопотать как знаешь.

Мать, поджала губу. С одной стороны, ей хотелось кинутся и развести панику. Позвать врача, отца, вообще всех-всех, помочь, защитить, обогреть… вот прям щаз! Тем более что с травмами головы нельзя шутить! И нужно обратится к врачу как можно скорее!

С другой — мы охотники, и она обещала нам доверять. Так что… не согласится подождать со своей помощью до утра, она как-то и не может. Это будет… глупым капризом, и мать это понимает.

— Ну ладно. — сказала она, и развернулась на выход.

Дошла до двери, взялась за ручку, приоткрыла дверь и обернулась.

— И… с возвращением детки! Мы скучали!

— Что? Дети вернулись? — послышался из коридора голос отца.

И он сам через пару мгновений влетел в комнату, оттеснив мать с прохода.

— С возвращением, дети! Мы ску… что за вид? — сморщился он, разглядывая наши моськи.

И ладно еще, что простынка накрывает нас с головой! Словно плащи. И он не видит наших причесок! Особенно… причёски сестренки, что стала похожа на кусочек попкорна с мусором вперемешку. Бедная сестрица… она так гордилась своими волосами.

— Пап, пожалуйста, дай нам отдохнуть хотя бы до утра, — вымучено улыбнулся я, глядя на него. — мы только из подземелья, и… немного не в форме.

— Вы ранены? — тут же «встал в стойку» папаша, и заметил полоску алой плоти на щеке сестры, — Лина, твоя…

Сестрица подняла руку, чтобы коснутся щеки, но… координация движений её подвела, и до щеки рука не дошла, уйдя куда-то вбок, зато в результате таких движений слетел с головы капюшон, оголяя голову, и «попкорн волос».

Мать взвизгнула, увидев то, во что превратилась головушка её доченьки, отец нахмурил брови, и хотел сказать что-то типо «Так, все, я звоню врачу!». Но я опередил его, не смотря на мучающею меня мигрень и тошноту.

— Так! Все! Все вопросы утром! Дайте нам хотя бы пару часов дух перевести! — и сместил родителей в пространстве в коридор, закрыв пред их носом дверь в комнату.

И входную тоже задраил, от греха. И… это было последнее, на что я был в состоянии, упав носом на ковер, и постепенно теряя сознание, размываясь в пространстве.

— Брат! — метнулась ко мне сестра, видя, как я лежу носом к низу, покрываясь дымкой, словно бы горю.

Только от ей самой, двигаться было ой как не просто.

— Все хорошо сестра, — сказали стены моим голосом. — просто нужно отдохнуть… и тебе тоже… полежи со мной рядом, это поможет… нам обоим.

Сестра перечить не стало, уволившись рядом, только не на брюхо, а на спину, глазея в потолок.

— Брат, когда все пошло… вот так вот? — сказала она через некоторое время, — Когда наше… желание подзаработать и не ходить в школу, привело нас… к этому?

— Не знаю сестра, — продолжили стены говорить, — Не знаю…

Наверное, тогда, когда мы стали переходить дорогу не те людям. Но… это было еще в само самом начале, когда мы зачистили своё самое-самое первое подземелье. Тогда… а был ли у нас тогда вообще шанс, сделать все по нормальному и не вляпаться в неприятности?