Сын Тишайшего 7 (СИ) - Яманов Александр - Страница 3

К моему глубочайшему сожалению, у панов получилось. Они укрепили Львов и ещё десяток городов, но просто не ожидали начала внутренней замятни. А ещё сложно предсказать уровень развития современной фортификационной и артиллерийской науки. С первой наши соседи просчитались, наняв австрийских инженеров, со второй им просто не повезло. Потому что русские артиллеристы сейчас лучшие в мире. Хорошо, пусть мы делим пальму первенства с французами. Хотя столица Галиции обзавелась неплохими укреплениями.

Молодая звезда польской армии по фамилии Сеницкий[1], не учёл элементарного момента. Он понадеялся на форты и оборонительную систему, запершись за стенами. Современная оборона обязана быть активной.

Кстати, молодой генерал попил нам немало крови на другом направлении. Процесс присоединения Литвы шёл весьма спокойно, пока магнаты не догадались, что им больше нет места на собственных землях. Но тогда русской армии помогло подготовленное восстание, спутавшее карты хозяевам края. В открытых сражениях войска Морткина разбили дружины католиков. А началу полномасштабной партизанской войны помешали взбунтовавшиеся крестьяне.

Второй этап завоевания начался через полтора года. Кроме литовских земель остались русские княжества, переданные польской короне. Я не мог пропустить столь важную кампанию. Больше всего меня волновала судьба Волыни, Галиции, Подолии и Прикарпатья, куда и зашла русская армия, как только в Западном крае стало спокойнее.

Восточные воеводства бывшей Речи Посполитой взяты нами малой кровью. Я переименовал возвращённые земли на понятный лад, назначив генерал-губернатором нового региона бывшего главу Минобороны Барятинского.

Приходится до сих пор лавировать, утверждая на важные должности кандидатов Сената, где рулят представители старых родов. Хотя князь Юрий не самый худший кандидат. Дело генерал знает крепко, правда, малость ограничен интеллектуально. Пусть он считает себя гением стратегии и руководителем одной из боярских партий. Группировка родственников — дело полезное, с чем глупо спорить.

— Готово, Василий Дмитриевич? — спрашиваю у застывшего Корчмина.

— Точно так, государь, — с небольшим запозданием произнёс мой лучший артиллерист и конструктор.

Вася, недавно получивший дворянский титул, упросил меня отправить его на войну. Мол, необходимо испытать на деле «малюток», недавно отлитых в Туле. Понятно, что были ещё долгие испытания, но пушки привезли прямо из города русских оружейников.

Виновник этого торжества чуть ли не пританцовывал возле своих творений. Оно и понятно. Мастер обещал мне обеспечить стабильную дальность стрельбы в районе двух тысяч метров, что по нынешним временам впечатляющий показатель. Естественно, добиться точности и кучности пока сложно. Только кто сказал, что мне это нужно? Наши мортиры нужны для ковровой бомбардировки. Фортификационные работы проведены, вылазка гарнизона дважды попала в грамотную засаду, и теперь надо просто обстреливать Львов. Нет, как красиво звучит!

— Приступаем, помолясь, — машу рукой самородку и стоящему за ним капитану осадной артиллерии Брюсу.

Через несколько минут в лагере началась суета, вызвавшая немалый интерес у противника. Ничего! Скоро они поймут причину нашего оживления.

Кладу ноги на стульчик и протягиваю руку, в которую расторопный Епифан вложил подзорную трубу.

Дружно рявкнули двенадцать стволов, заставив меня вздрогнуть. Вот это мощь! Одна из башен Нижнего замка получила прямое попадание, и на землю посыпались камни. В городе зачем-то зазвонили колокола, а наблюдатели на стенах забегали с удвоенной силой. Интересно зачем?

Новый залп уже воспринимался спокойнее. Мной, конечно. Защитники Львова, а по сути — заложники думали иначе.

— Город сдаётся, Ваше Величество. Большая часть жителей готова присягнуть вам на верность уже сейчас. Слёзно молим вас прекратить обстрелы, — бургомистр Львова запнулся и испуганно посмотрел на стоящего рядом Сеницкого. — Также мы просим разрешения королевской армии уйти из Львова, сохранив оружие и знамёна. То же самое должно касаться всех людей, желающих перебраться в Польшу со своим имуществом.

Для приведения поляков в чувство хватило одного дня бомбардировок и отражённой вылазки, где полегло более двух сотен защитников. А ещё командующий войсками противника понял, что штурма не будет. Русская армия просто сровняет город с землёй, о чём мои люди дополнительно донесли всем лицами, принимающим решение. Каменец и Луцк Косагов взял молниеносными ударами, пусть и с ненужными потерями. Нам повезло, что столица Подолии изрядно пострадала от непрекращающейся войны.

Но Львов защищён гораздо лучше. Поэтому горожане и съехавшаяся окрестная знать готовились к штурму. Вряд ли большинство из них планировало умереть. Просто народ хотел посопротивляться для приличия и сдаться на приемлемых условиях.

Думаю, только совсем наивные верили в возможность устоять. Успехи Морткина в Западном крае, когда русские полки с лёгкостью громили не только магнатские дружины, но и королевскую армию, стали настоящим холодным душем для польской верхушки, ещё недавно по праву считавшей себя спасителями Европы и гордившейся своим войском. Только Собеский умер, оставив пустую казну, множество внутренних конфликтов и потерявшую боеспособность армию.

Саксонский курфюрст Август, выбранный королём, оказался дрянным полководцем. Зять разгромил объединённое польско-саксонское войско под Вильно, после чего методично начал зачищать регион. Никакой речи об организованном сопротивлении более не шло.

Новый самодержец также проявил себя отвратительным администратором. За два года дела уже бывшей Речи Посполитой пришли в совершенный хаос. Шутка ли, но крестьяне с кронных земель начали бежать в Литву, когда там ещё гасились очаги восстания. Это до какой степени надо довести собственный народ? А ведь у нас весьма остро стоит религиозный вопрос. Католических попов в Югороссии нет и не предвидится. Именно туда я направляю основной поток переселенцев. Однако сейчас меня волнует иной вопрос.

Перевожу взгляд на третьего участника происходящего спектакля и мысленно ухмыляюсь. Раввин Хаим Раппопорт, стоявший наособицу, интересовал меня гораздо больше бургомистра Доминика Волчека и полковника Криштофа Сеницкого. Эти никуда не денутся. Словно почувствовав будущие неприятности, жид попытался придать себе ещё более униженный вид. Что сильно диссонировало с умным и проницательным взглядом. Товарищ постоянно отводил очи, но мне нынешнему хватает одного мгновения, дабы разобраться в человеке.

— Помнится, пятьдесят два года назад город удачно откупился от войск гетмана Хмельницкого, — наконец нарушаю молчание, не скрывая усмешки. — Это был правильный ход.

Услышав о деньгах, бургомистр и раввин одновременно дёрнулись, поняв, кому предоставят почётное право платить выкуп.

— Казакам вы отдали около двухсот пятидесяти тысяч злотых. Но мы умножим эту сумму на четыре. Всё-таки надо уважить моё царское достоинство. Только вы заплатите настоящими дукатами или сопоставимым количеством серебра. Можете добавить драгоценности. Благо во Львове хватает ювелиров, способных честно оценить любой камень.

Я откровенно глумился, только гостям явно не до смеха. Услышав цифры, бургомистр хотел возразить. Но понял, что сумма больше не в четыре, а в двадцать раз, и его жирное лицо мелко затряслось. Раввин просто побледнел и перестал ломать комедию. Невозмутимый вид сохранил полковник. Скорее всего, он думает, что контрибуция не коснётся шляхты.

— Это ещё не всё, — решаю добить делегатов, — сразу после возвращения вы выдадите епископа Иосифа Шумлянского и митрополита Льва Заленского[2]. Также мне нужны протоархимандрит ордена василиан Кушевич и остальные двенадцать братьев, находящихся в городе. Судьбу военных и гражданских лиц, запятнанных в преступлениях против православных, решит трибунал. Он будет открытым, но быстрым. От ответственности не уйдёт никто, прикрывшись титулом или деньгами.