Сын Тишайшего 6 (СИ) - Яманов Александр - Страница 19

Простим молодому человеку излишнюю эмоциональность. Мне уже известны итоги тотального разгрома, произошедшего на переправе. Про пленение визиря я не знал, и новость оказалась приятной. Истома — молодец, проявил инициативу. Может, наградить моего беспокойного соратника?

— Выпей вина и пойдём смотреть на пленников. Не тащить же их сюда. Ещё загадят столь красивое место, — с ворчанием поднимаюсь со стула, наблюдая за забегавшими слугами и готовящейся к выезду охране.

Истому долго уговаривать не пришлось. Не дожидаясь Саввы, он схватил бутылку и допил её прямо из горлышка. После чего невоспитанный герой довольно крякнул и направился вслед за мной в сторону суетящихся воинов.

На определённом этапе я начал серьёзно относиться к собственной безопасности. Пусть это похоже на паранойю и вызывает ухмылки знати, зато до царского тела просто так не пробьёшься. За пределами столицы и, тем более на фронтире, кроме сотни охраны, меня сопровождает почти полк ВВ и взвод спецназа. Последнее подразделение создано более двух лет назад и набирается разведчиков, наиболее отчаянных воинов и проявивших себя казаков. Получилась неплохая боевая единица. Вскоре мы начнём создавать пограничные войска, куда будут переведена и часть спецназовцев. Впрочем, сейчас не до этого.

Вскакиваю на своего нового жеребца вороной масти по кличке Уголёк. Я не стал мудрить с именем. Два года назад жеребёнка прислал Бельский, получивший новый табун из Персии. Мой Снежок постарел и отправился в обратном направлении делиться генофондом на конном заводе.

Молодой Уголёк оказался спокойным и надёжным, но хулиганистым. Вот и сейчас он шутя попытался цапнуть меня за руку. Но ход коняшка держал ровный, не боялся выстрелов и вообще был обучен по высшему разряду. Мы обогнули с севера кажущийся бесконечным лагерь русской армии, и приблизились к огороженной площадке, охраняемой ввшниками. Ко мне сразу бросился молодой офицер и доложил обстановку. Машу ему рукой, чтобы успокоился, а сам иду следом за довольным Дивовым, указывающим дорогу.

Хуссейн-паша оказался невысоким мужичком средних лет. На его осунувшемся и грязном лице выделялся огромный шнобель, придавший вельможе комичный вид. Однако жёсткий взгляд и презрительно сжатые губы намекали, что перед тобой опасный хищник. Даже одежда простого воина, грязная чалма и отсутствие пояса с оружием выдавали в стоящем передо мной человеке большого начальника. Можно напялить на себя хламиду, но сложно скрыть горделивую осанку. Хорошо, что мои парни не сняли с визиря сапоги, а то как-то неудобно.

Ничего, мы обычно разуваем и раздеваем все трупы. Времена сейчас тяжелые, и любая одежда с обувью найдут своего потребителя. У меня этот процесс поставлен серьёзно. Русская армия не таскает за собой разного рода маркитантов. Зато трофейные команды и интенданты знают своё дело. Добротные вещи и оружие передадут войскам. Шмотьё попроще пойдёт жителям фронтира.

Рассмотрев третьего человека Османской империи, я перевёл взгляд на остальных пленных. По идее ничего нового. Мы уже брали в плен магометанских генералов, татарских мурз, казацких атаманов, черкесских князей и валашских бояр. Казнил я их тоже немало.

— Вон тот щербатый с помятой рожей один из племянников хана.

Истома указал рукой на молодого татарина в некогда богатом кафтане, скалящего рот с выбитыми зубами и отсвечивая солидным фингалом. За каждым пленником стояли парни Дунина, пресекающие попытки пререкаться. Вдруг один из запорожцев решил чего-то прокричать, но тут же получил удар по почкам и рухнул на землю. Ещё несколько ударов, уже ногой, заставили невоспитанного товарища заткнуться. Правильно. Нечего портить атмосферу.

Киваю стоящему среди группы офицеров Языкову, и глава интендантского ведомства моментально оказывается рядом.

— Кто из наших важных людей томится сейчас в басурманском плену? — вопрос адресовался Колычёву, как всегда, расположившемуся за моим левым плечом.

— Послов вернули в прошлом году, государь. Как и полковника Щербатова с двумя капитанами, захваченными в Крыму, — произнёс секретарь, не заглядывая в блокнот, — Всего в полон взято около пятисот русских подданных, из которых половину разыскали наши агенты в Константинополе. Думаю, их удастся выкупить. Знатной публики и важных купцов среди захваченных нет.

Угу. Кого волнует жизнь простых крестьян или солдат? Только царя-батюшку, к удивлению собственного окружения, вытаскивающего простых людей их магометанского плена, не обращая внимания на расходы. Именно я организовал целую структуру из греков и славян, живущих в Порте и занимающихся розыском русских полоняников. Ранее их действия координировал посол, а сейчас особый человек, формально являющимся купцом. Вообще, у нас достаточно разветвлённая шпионская сеть, работающая в столице и других крупных городах Османской империи. Кроме разведки и МИДа, есть организация Скомороха и венецианская агентура, обменивающаяся с нами информацией.

Если брать сегодняшний расклад, то от пленных вражеских командиров нет никакого толку. Хуссейна-пашу точно списали, и дома его ждёт плаха. Уж больно тяжёлое он потерпел поражение. Ведь пятый визирь и бывший каймакамом Константинополя проиграл двухлетнюю кампанию, начавшуюся с попытки басурман вернуть Крым. В итоге только благодаря грамотным действиям капудан-паши, а в реальности француза Жан Бара[1], командующего османским флотом, противнику удалось сохранить линейные корабли, пожертвовав гребными судами. Заодно вовремя подсуетились командование янычар и части полков нового строя. Эти части не стали зевать, быстро отступили к Хаджибею и захватили все транспортники, оставив в осаждённом городе гарнизон, другие подразделения и мирняк.

Пока лучшие солдаты султана грузились на корабли, визирь пытался организовать сопротивление, переправляя остатки армии через Прут. Там мы басурман и добили.

Впрочем, плевать на геройство паши. Как таковой обменный фонд мне без надобности. Своих людей лучше осторожно выкупить, не привлекая внимания.

Тут мои размышления нарушил вестовой из штаба. Один из Голицыных, насколько я помню.

— Государь, комендант Хаджибея прислал парламентёров. Басурмане ждут тебя у ворот лагеря, — отчеканил вчерашний кадет.

Кстати, при штабе нет бездельников или блатных. Молодые офицеры ожидают направления в части, выполняют задания, являющиеся разновидностью экзаменов, и постепенно включаются в армейскую службу. Затем за молодёжью приходят купцы из полков, забирая самых толковых. Остальных раскидывают уже по разнарядке.

— Комендант объявил о безоговорочной капитуляции или собрался торговаться? — спрашиваю юнца.

— Генерал Морткин сообщил, что поганые хотят сдаться, но на своих условиях, государь. Комендант хочет уйти с оружием и имуществом.

Услышав ожидаемый ответ, разворачиваюсь к пленным. Судя по внимательным взглядам, некоторые надеются стать частью сделки по сдаче Хаджибея. Однако они заблуждаются. Вернее, им придётся послужить катализатором для коменданта, дабы тот начал рассуждать объективно. Я ведь могу просто сровнять город с землёй, благо артиллерия позволяет. А бежать магометанам и их прихвостням некуда. Остатки галер, выброшенных на берег, ещё догорают. Флот ушёл, и до следующей навигации в акватории города могут появиться только греческие контрабандисты, которых русские моряки уничтожают с не меньшим упорством, нежели корабли осман. Нечего ворам и шпионам шастать по нашим водам.

— Всю верхушку пленных посадить на кол прямо перед воротами Хаджибея. Пусть солдаты гарнизона насладятся красивым видом и представит, что их ждёт, если комендант будет проявлять излишнее упорство, — обращаюсь с закивавшему Дивову.

Истома тем и хорош, что никогда не будет сомневаться в моих приказах. Он просто идеальный исполнитель.

— Теперь ты, — указываю на Языкова, разворачиваюсь и направляюсь в сторону своего коня.

Главный интендант засеменил рядом, ожидая приказаний. Тем временем за моей спиной раздался возмущённый вой и мольбы о пощаде. До пленных дошло, что русскому повелителю плевать на их высокое положение и возможный выкуп. А умирать. Тем более так позорно, никто не хочет.