Эти проклятые жизни - Миф Эльмира - Страница 6

Дорога казалась длинной, хотя и продолжалась чуть больше трех часов. Все это время я не находила себе места, нервно покусывая заусенцы на пальцах. Рони выпросила новенький «Форд Бронко» у Маркуса, потому что, цитирую: «Непростительно возить настолько шикарный зад в общественном транспорте». Ума не приложу, как это сработало, с учетом того, что Рони даже не получила водительские права. На что она, с видом победителя кинула мне ключи и настоятельно рекомендовала заскочить за бургерами в дорогу.

Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее небо меняло цвет с голубого до серого, будто подстраивалось под мое нарастающее напряжение. Руки потели, а непрошеные воспоминания скреблись в районе груди. За 4 года маленький городок под названием Оберлин совсем не изменился, разве что начал казаться ещё меньше прежнего. Те же дома и улицы, тот же запах, даже ощущения. Здесь время никуда не спешило, а может и вовсе остановилось. Оно будто стёрло мое отсутствие, давая понять, что я дома. Отчасти мнимое ощущение. После Чикаго было тяжело переезжать в столь укромный уголок, но он определенно занял особое место в моем сердце.

Поворачивая на знакомую нам улицу, где мы провели детство, я взглянула на Рони, даже сейчас она умело скрывала все терзания в душе. Именно в этом городе и хранились наши самые худшие и самые лучшие воспоминания, именно здесь мы познакомились и обещали стать друг другу сёстрами.

– Помнишь, как мы тайком прятались за трибунами школы, чтобы покурить? – вспоминала подруга.

– А помнишь, как нам за это влетело от миссис Стоун? – посмеявшись, напомнила я.

Та самая миссис Стоун была по совместительству тётей Рони, которая растила ее с семи лет, когда родителей Рони не стало. От этого нам было вдвойне стыдно, и мы благородно приняли наказание в виде двухнедельного отмывания шкафчиков после уроков.

– Да брось, тогда мы стали королевами щёток и моющих средств! Ох уж эти граффити.

Отвлекающий манёвр Рони сработал, и я немного расслабилась, поддаваясь тёплым воспоминаниям. Вот только кого она пыталась отвлечь? Меня или себя? Стараясь не вспоминать, что миссис Стоун, заменившая ей мать и отца, не стало 4 года назад. Тогда Рони осталась круглой сиротой.

И мы, закончив школу, решили переехать вдвоём в Дейтон, вместе поступая в колледж.

– Ну что, готова? – спросила я, останавливаясь у подъездной дорожки к дому.

– Мы ведь даже не предупредили бабулю Ми! – ахнула Рони.

– Она любит сюрпризы, – выходя на трясущихся ногах из машины, ответила я.

Нас встретил до боли знакомый и такой родной домик. Нежно голубой фасад разимо отличался от серых соседних домов, белое крыльцо с подвесными качелями выжидало вечернего часа чаепития, что мы с бабулей так любили устраивать.

Крупные гортензии обрамляли лужайку у входа. Бабуля обожала сажать всевозможные цветочки вместо газона. Типичное хобби для людей ее возраста. Прямо у входа бренчала маленькая «музыка ветра» из ракушек и розовых бусинок, что я сделала для неё своими руками на день матери.

– Смотри! Странно, но дверь открыта, – с подозрением, объявила я.

– Может, она в саду? – осторожно заходя внутрь, ответила Рони.

– На неё это не похоже. – Я оставила сумки у входа и направилась за подругой.– Бабушка? Это я – Эйли, ты дома? Вместо ответа бабушки, зашипел Баузер.

– Эй, ты чего? Не узнал? – я спустилась на корточки и намеревалась потискать кота, на что он обнюхал мою руку и сбежал под кресло.

– Кажется, ты все ещё ему не нравишься, – посмеялась Рони. – Не стоило тебе в детстве скидывать всю брюссельскую капусту в его миску.

– Ты только посмотри на него, этот серый комок шерсти явно хорошо откормили, – заметила я, указывая на то, что Баузер даже на половину не поместился в излюбленное укромное местечко.

– Хватит «токсить» кота, нужно найти бабулю, – пихая меня в сторону задней двери, сказала Рони. – Поищем в саду.

– Девочки? О боже, девочки! – выходя прямо из кустов, прокричала бабуля Ми.

– Ты нас напугала! – подбегая в ее сторону, завизжала я и сомкнула ее в объятиях.

– Сюрприз! – выкрикнула Рони и присоединилась к нам.

– Как я вам рада, мои хорошие, – прошептала бабушка, снимая садовые перчатки и ладонью стирая слёзы счастья. – Как я скучала…– В момент, ее лицо стало серьёзным— Чтото случилось?

– Нуу…если быть честными, то мы по делу, – ответила

я. – Но дела подождут, мы хотим провести время с тобой.

Бабуля проводила нас обратно в дом и отправилась прихорашиваться, будто встречала гостей в виде элитных персон. Это ее кредо. Видела бы она мой гардероб, состоящий и оверсайз толстовок и старых джинс, то точно отправилась бы со мной по магазинам. Зная это, я заранее одолжила у Рони ее черный пиджак и мини платье на бретелях нежно голубого оттенка.

Вечер прошёл просто отлично. Я снова вспомнила какого это: отведать вкуснейшую домашнюю еду, почувствовать запах знакомого с детства парфюма, окунуться в тёплые воспоминания и снова превратиться в девочку, что обожала красить бабуле ногти в ее любимый винный оттенок и собирать цветочные композиции, чтобы украсить обеденный стол.

Мы по традиции вышли на крыльцо с качелями, устраивая чайную церемонию, и укрывшись пледами, хохотали до слез, рассказывая бабуле истории, в которые мы вечно вляпывались стоило нам с Рони остаться вдвоём. А потом, забыв про проблемы, объедались конфетами, запивая травяным чаем из лимонных чашек в горошек. Это ли не счастье? Возможно, не стоило так бояться прошлого. Вернувшись сюда, я начала понимать, что все хорошее гораздо сильнее перевешивало плохое. Вот только стоило вспомнить о плохом, и голову вновь посетила скребущая мысль, о том лесе и ужасном доме на одиноком ранчо.

Завтра. Я узнаю все завтра. А пока мне нужно быть обычной мной и жить обычной жизнью.

С этой мыслью мы отправились спать, записывая в памяти сегодняшний вечер…Самый родной вечер.

– Нам нужно поговорить, – дрожащим голосом вымолвила я. На что бабуля лишь кивнула и молча села на близь стоящее садовое кресло.

Рассказав свою историю, я подумала, что она вполне имеет право сказать, что все это – бред сумасшедшей. Возможно, Аарон просто сыграл со мной в злую шутку, намереваясь выставить меня безумной в глазах самого близкого мне человека. Я всмотрелась в лицо бабушки, в надежде увидеть там хоть каплю понимания или, быть может, тихий ужас, что ее единственная внучка спятила в столь раннем возрасте. Но я увидела сострадание. Она, все так же молча поднялась со стула и, потрепав меня по плечу, вышла из сада.

– Бабушка, ты мне не веришь? – я пошла вслед за ней.

Бабуля Ми поднялась в свою комнату и достала конверт из верхнего ящика комода.

– Не думала, что так все произойдёт, – сказала она, протягивая мне неизвестное письмо. – Возьми. Возможно, здесь ты найдёшь ответ. – Она обняла меня и вышла из комнаты, вложив мне в руку потускневший желтый листок со знакомым почерком.

Папа. Это его письмо. Я бы из тысячи узнала это закорючку в виде буквы «Д».

Я присела на кровать, нервно теребя край футболки. Глаза наполнились слезами, с горечью стекающими по лицу. Как же мне его не хватает…Всего один лист бумаги смог вырвать сердце из груди, что билось неприлично быстро. Всего один лист бумаги разворошил ворох воспоминаний, что я так бережно хранила. Я держала в руках письмо сродни хрупкому сокровищу, что так боялась открыть, но в тоже время хотела этого больше всего на свете. Надпись в правом нижнем углу, гласила: «Если я не рядом. Дэвид Гринн».

«Дорогая доченька, прости, если я не рядом, если сделал больно своим уходом, но поверь мне, больше всего на свете я бы хотел остаться. Я успокаиваю себя мыслью о том, что ты выросла в самую невероятную девушку. Возможно, которая уже не нуждается в старой занозе в заднице вроде меня. Ты даже не представляешь, как бы я хотел сам все рассказать, но ты читаешь это письмо, а значит, я облажался.