Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 75

А американские части в Европе насчитывали 3 миллиона 300 тысяч человек, Англия имела 4,5 миллиона солдат (но из них только 1,8 миллиона военнослужащих принимали участие в боях), и Франция могла собрать около 560 тысяч солдат. Правда, по самолетам и подводным лодкам у союзников был перевес, но при опыте Красной армии в проведении наземных операций это не имело стратегического значения. Понимая это, Уинстон Черчилль приказал своим аналитикам в срочном порядке разработать стратегический план войны с СССР. Но советская разведка доложила Жукову об этом плане, и он перегруппировал свои войска так стремительно, что союзники уже не могли ничего ему противопоставить.

Таким образом, у Сталина было все готово для полной оккупации Европы. А, самое главное, война с Англией и США избавляла его от опасности демобилизовать и вернуть домой шесть миллионов своих солдат и офицеров. Опыт возвращения в 1814-м году победоносной русской армии из Франции и двух миллионов солдат с фронтов русско-германской войны в 1917-1919 годах не обещал кремлевской власти ничего хорошего, и генералиссимус уже рисовал на карте новый десяток «сталинских ударов»…

Американский «Малыш» сорвал эти планы. Little Boy мощностью 18 килотонн тротила, сброшенный утром 6 августа 1945 года американским Б-29 на Хиросиму, а вслед за ним атомная плутониевая бомба Fat Man («Толстяк») мощностью 21 килотонн тротила, сброшенная 9 августа на Нагасаки, привели в шок не только японского императора, но похерили и все планы генералиссимуса Сталина на военный конфликт со своими западными союзниками.

Сегодня на экраны всего мира вышел фильм «Оппенгеймер» о том, как этот великий ученый казнил себя за создание атомной бомбы, которая в одно мгновение убила в Японии 80 000 человек. Но может быть, создатель этого фильма Кристофер Нолан не подвергал бы своего героя таким мукам совести, если бы знал, что именно американская атомная бомба отложила Третью мировую войну, как минимум, до сегодняшнего дня.

По праву автора этой книги я хочу начать эту главу с еще одной цитаты из семейного архива:

«Февраль по-украински – лютень, и лютые морозы, которые стояли в Полтаве в феврале 1953 года, оправдывают его название. Я хорошо помню, как в этот мороз в гости к моему отцу вдруг пришел начальник Полтавского военкомата. Дело в том, что мой отец помимо своей основной работы преподавателя геометрии и тригонометрии в полтавском техническом вузе был лектором Всесоюзного общества “Знание”: в сопровождении слайдов своего нового самодельного “волшебного фонаря” – проектора читал колхозникам Полтавской области лекции о Циолковском и будущих полетах человека в космос. За что всесоюзная газета “Советская культура” посвятила ему – провинциальному еврею! – большую статью и опубликовала его фотографию.

После этого с папой задружились почти все местные начальники, в том числе военком. Но чтобы этот военком сам, без приглашения, пришел к нам в гости – такое было впервые. А он пришел, сел за стол, достал из кармана кителя бутылку горилки и сказал моей маме:

– Ну шо, Сарра, давай вжэ стаканы?!

Мама, изумленная тем, что впервые в жизни не мы угощаем водкой начальство, а оно нас, поставила на стол не только стаканы, соленые ею огурцы и квашеную капусту, но, кажется, вообще все, что было ею приготовлено на сегодня и завтра. Майор-военком налил себе полный стакан, выпил залпом, а после этого, не закусывая, разлил на двоих и сказал отцу:

– Скажи дитям, шоб на вулицу шлы. Бо я прощатыся прийшов…

Отец и мама выпроводили меня и сестру во двор.

И только поздно вечером, перед сном, я услышал из-за двери в спальню родителей, как они шепотом обсуждали, что же делать с новостью, принесенной военкомом: на ж/д станциях “Полтава-товарная” и “Полтава-южная” формируются составы товарных вагонов, на которых всех евреев увезут в Сибирь и на Дальний Восток…

Действительно: еще в январе 1953 года “Правда” объявила о раскрытии заговора врачей, готовивших покушения на Сталина и других советских руководителей. Из девяти заговорщиков шестеро были евреями, «агентами международной еврейской организации “Джойнт”, созданной американской разведкой для шпионской и террористической деятельности в Советском Союзе. Арестованный Вовси заявил следствию, что он получил директиву “об истреблении руководящих кадров СССР” из США, от организации “Джойнт”, через врача в Москве Шимелиовича и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса. Другие участники террористической группы (Виноградов В. Н., Коган М. Б., Егоров П. И.) оказались давнишними агентами английской разведки.

Президиум Академии наук СССР потребовал для них смертной казни. Константин Симонов, главный редактор “Литературной газеты”, назвал их “убийцами в белых халатах”. 21 января, в очередную годовщину смерти Ленина, в газетах был опубликован указ о награждении орденом Ленина врача Лидии Тимощук “за помощь, оказанную правительству в деле разоблачения врачей-убийц”. Во всех концах страны евреев охватила паника: ожидаются повальные расправы, ходят слухи о виселицах на Красной площади, о спешном строительстве бараков в Сибири и Средней Азии, о спецпоездах.

Но слухи слухами, а тут пришел сам военком и подтвердил, что всё – на днях нас отправят в Сибирь. И радио стало с утра до ночи твердить красноречивые фамилии «врачей-убийц в белых халатах», разоблаченных доблестной Лидией Тимощук. Словно по команде, 2 марта “волна народного гнева” подняла в Полтаве цунами еврейского погрома – на Подоле, окраине, которая городским подолом спускается к знаменитой Ворскле (ее берега еще помнят Полтавскую битву и Петра Первого, уронившего в эту речку стекло своей подзорной трубы, за что он и назвал речку «Вор стекла») – так вот, на этом Подоле обрадованные антисемиты тут же пошли громить еврейские хаты…

Шкафом, диваном и прочей мебелью мои родители забаррикадировали двери и окна нашей квартирки в хате-мазанке и трое суток не выпускали в школу ни меня, ни мою сестру. Я плохо помню, что мы делали эти трое суток. Молиться родители не умели и даже идиш почти не знали. Помню, днем мы сидели у радиоточки и слушали, слушали, слушали еврейские имена и фамилии обреченных кремлевских врачей. Ночью папа пытался извлечь из трофейного “Грюндика” “Голос Америки” или Би-би-си, но в эти роковые дни глушилки хрипели с утроенной силой.

А ранним утром шестого марта, ровно в Пурим, вдруг взвыли сирены всех полтавских заводов и фабрик – это Всевышний прибрал, наконец, вождя мирового пролетариата. И по радио сказали, что кремлевские врачи не виновны, их оклеветали враги советского строя.

Мы отодвинули комод от двери, открыли ставни.

Стоял солнечный морозный день. В колком морозном мареве по всему городу надсадно и безостановочно ревели заводские и фабричные трубы – плач Ярославны просто лепет по сравнению с тем, как Россия выла по Сталину.

Мы вышли из хаты во двор. Я хорошо помню себя, четырнадцатилетнего, стоявшего у двери и слушающего этот тяжелый, скорбный вой. Уличные сугробы искрились под солнцем, как сахарные. Напротив нас, через улицу имени Чапаева, соседка ножом скребла свое деревянное крыльцо. Мы подошли ближе, и я прочел надпись бурой въедливой краской: “ЖИДЫ, МЫ ВАШЕЙ КРОВЬЮ КРЫШИ МАЗАТЬ БУДЕМ!” Продолжая скрести эту надпись, соседка сказала: “Видите? А вчера на Подоле убили еврейскую девочку…”

Но до центра города погромщики добраться не успели, и товарные составы, в которых нас, “спасая от погромов”, Сталин планировал отправить в Сибирь, были расформированы. Папа завел свой мотоцикл “Ковровец” и уехал на работу. Мама взяла две кошелки и пошла на рынок. Я увязался ее “охранять”. На центральном, под открытым небом, рынке с прилавками, за которыми продавцы в овчинных тулупах прихлопывали варежками над смальцем в стеклянных банках, большими кусками сала и желтыми тарелками мороженого молока, черные раструбы репродукторов вещали о разоблачении провокаторши Лидии Тимощук и заговора империалистических разведок с целью разрушить крепкий союз советских народов.